Продолжение того, что было ниже
7.
Отчаянно зевая и поёживаясь, Шеннон удивлённо окинул взглядом пустую кухню. На часах было начало десятого, но почему-то никто до сих пор не соизволил подняться. Ну, с Мэттом всё ясно – он лёг так же поздно, как и сам Шенн. Да и Джей. Но Томо, по словам Джареда, заснул гораздо раньше них, так почему же он до сих пор спит?
Машинально нажав на кнопку чайника, он вернулся в «спальню» - коридор, где по бокам были прикреплены спальные полки. Остановившись на миг и прислушавшись, Шенн осторожно постучал в стену рядом с кроватью Томо, надеясь, что этот негромкий звук разбудит спящего гитариста. Из-за занавески донёсся невнятный стон. Почувствовав внезапную тревогу, Шенн быстрым движением откинул занавеску.
Мужчина лежал к нему спиной, в странно-угловатой позе, почти сжавшись в комок.
- Томо? – встревожено прошептал Шенн, дотрагиваясь до его плеча.
Ещё одна невнятная фраза.
- Что с тобой, парень?
Повисло молчание, но мгновение спустя Томо тихо проговорил, не поворачивая головы:
- Шеннон, я, кажется, заболел, - его голос звучал немного глухо, словно он зажимал рот рукой.
- Заболел? Что случилось-то? – ошеломлённо проговорил Шенн, уже даже не понижая голоса.
Через секунду, не слушая бормотания Томо, он рванул к телефону, лихорадочно соображая, куда звонить. Но сначала нужно было узнать, как далеко они от какого-либо населённого пункта.
- Эй, Боб! – постучав рукой по стеклу, громко обратился Шенн к водителю, который разминался на свежем воздухе. Тот вопросительно посмотрел на музыканта.
- Сколько до следующего пункта нашего тура?
Он опустил голову, подсчитывая.
- Километров двести до Хелены. А что?
- У нас проблемы. Надо срочно ехать, - непререкаемым тоном заявил Шеннон, отходя от окна.
Из-за занавески напротив кровати Томо высунулся заспанный Мэтт.
- Что стряслось? – хрипло спросил он.
- Томо заболел, - бросил Шенн, проходя на кухню, чтобы заварить кофе.
Мэтт быстро выбрался из кровати и присел на край полки гитариста:
- Что болит? - голосом профессионального врача спросил он.
- Всё болит. Особенно желудок. Похоже, я съел что-то не то вчера, - Томо, наконец, повернулся лицом к Мэтту, и тот невольно нахмурился, увидев тёмные круги под глазами мужчины и его бледное лицо.
- Ты что, всю ночь не спал?
- Ну, почти. Всё думал...
Мэтт настороженно молчал.
-... что же такое я мог съесть?
Басист повернулся к проходу и хлопнул по верхней полке:
- Эй, Джа! Поднимайся, у нас тут отравление. Или ты тоже траванулся какой-нибудь гадостью?
С верхней полки послышалась возня, потом занавеска отдёрнулась и высунулась взлохмаченная голова младшего Лето.
- Что?
- Слезай, Томо заболел.
- Заболел? – удивлённо спросил Джаред, спрыгивая на холодный пол.
Прохладный взгляд его голубых глаз обвёл взглядом Мэтта и Томо.
- Так мы едем в Хелену? – спокойно спросил он.
- Конечно, - ответил Шеннон, появляясь с подносом, уставленным кружками со свежесваренным кофе, - надо с этим разобраться и решить, отменять концерт или нет.
- Ты сам-то слышал, что сказал? – иронично вздёрнув бровь, проговорил Джаред.
Мэтт и Шенн уставились на него с удивлением.
- Отменить концерт! И это после всех преград, которые мы преодолели, чтобы начать этот чёртов тур!
- Джей, ты что? – осторожно проговорил Шеннон, всё ещё думая, что здесь какое-то недоразумение.
- А то, братец! Мы не отменим ни одного концерта! Никогда!
- Но Томо...
- Мы не отменим ни одного концерта, даже если нам придётся играть без одного гитариста.
- Джей, но ведь мы – команда, - с тревогой проговорил Мэтт. Он не любил, когда они ссорились.
Но Джареда уже понесло. Бросив пару крепких фраз, он быстро прошел в сторону душевой.
- Я постараюсь выздороветь к завтрашнему концерту, - вздохнув, проговорил Томо, снова отворачиваясь к стене.
- Перестань, парень, - потрепал его по плечу Шенн. – Всё будет O`K! Я с этим разберусь. Обещаю.
Пол под ногами завибрировал: водитель завёл мотор. Хелена – до неё лишь пара часов.
***
Специально включить ледяную воду, чтобы, наконец, прийти в себя. И обругать себя последними словами. Эта игра вышла из-под контроля, теперь это очевидно. Не нужно было заводить всё настолько далеко. Теперь будет трудно выпутаться из паутины, которую я сам же и сплёл. Господи, когда я успел стать такой сволочью? И почему пропустил тот момент, когда мог бы ещё всё исправить? Запутаться в собственных мыслях намного проще, чем в самом изощрённом лабиринте. Ты думаешь, что контролируешь всё, что в твоей голове, на самом же деле – вся эта масса мыслей, чувств, желаний с лёгкостью управляет тобой так, что ты даже порой этого не замечаешь.
***
- Джаред, выходи оттуда немедленно! – Шеннон злился по-настоящему, что обычно случалось редко, но случалось.
Джаред молча закутался в полотенце и отодвинул запотевшую стеклянную дверь.
- Надо поговорить, - Шенн решительно схватил брата за руку, не давая ему возможности уйти от разговора.
Джаред поднял на него взгляд, в котором не читалось абсолютно ничего. Он наглухо закрылся изнутри, готовый к атаке.
- Я прекрасно знаю твоё отношение к Томо, - вздохнув, начал Шенн, - но я уверен, что это не повод расстраивать группу. Томо – прекрасный музыкант, да и человек он хороший. Скажи мне, наконец, за что ты так его ненавидишь.
Шеннон выжидательно смотрел на брата, теперь уже скрестив руки на груди. Через полминуты молчания он проговорил:
- Я отчего-то подозреваю, что ты поспособствовал ему в этом случае с отравлением.
«Если бы всё было так просто» - промелькнуло в голове Джареда.
- С чего это ты взял? – вытирая полотенцем волосы, спросил тот.
- По той простой причине, что я твой брат, Джей, и за все годы совместной жизни я отлично узнал тебя. Ты что-то натворил, но никому не можешь в этом признаться. И поэтому только добавляешь масла в огонь. Зачем? У меня, конечно, нет никаких доказательств, но твоя совесть, а я знаю, что она у тебя есть, не даст тебе спать, если ты сделал что-то... не слишком хорошее, - с этими словами Шенн развернулся и зашагал по коридору к кровати Томо, оставив Джареда в одиноком молчании.
8.
- Хелена! – обернувшись, крикнул водитель, хотя это явно было лишним: все и так видели, что въехали в большой город. Пешеходы с удивлением провожали взглядом чёрный автобус с символикой группы. Что ж, это уже само по себе реклама.
- Надо бы найти врача, - пробормотал Шенн, ища глазами аптеку или госпиталь. – Останови здесь, похлопал он по плечу Боба.
Автобус замер у высокого здания, центральной больницы города.
- Мэтт, пойдём, надо бы найти кого-нибудь, кто смог бы осмотреть Томо, - махнул он рукой басисту.
Они вместе выпрыгнули из автобуса и побежали к крыльцу.
***
Как неприятно ощущать причиной размолвки в группе. Хотя я и не являюсь этим в полном смысле слова. Но всё равно из-за меня может сорваться выступление.
Хм...Я просто идиот: переживая из-за выступления, совершенно забывая о себе. Всё-таки надо в первую очередь любить себя.
Оказывается, это так легко избавиться от гибельного притяжения к какому-либо человеку, хотя бы на время. Надо лишь сделать намёк на некое неоднозначное отношение к нему, когда совершенно не уверен в ответной реакции, и он одним ударом поставит тебя на место, особенно такой человек, как Джаред. Растопчет, обольёт грязью, унизит... Но ведь это совсем не то, что убивает любовь, правда? Я надеялся на это до тех пор, пока он не разбил моё тело. Теперь я даже и не знаю, что чувствую к нему.
Да! Почему-то мне теперь кажется, что всего лишь несколько часов назад это была любовь. Теперь я почти уверен. Это не было всепоглощающей страстью, такую любовь люди называют платонической, и это было чем-то приятным, лёгким, чего было достаточно мне, человеку, которому, в принципе, не стоило было на что-то надеяться. А кто вообще однозначно ответит, что есть любовь? Она ведь разная бывает... Есть любовь, которая убивает.
***
- Что тут у нас? – деловитый тон врача намекал на то, что времени на разговоры у него нет, у него ещё целый рабочий день впереди со всеми его прелестями в виде длиннохвостых очередей в коридорах, раздражённых посетителей, усталых медсестёр.
- Мы склонны полагать, что у нас здесь отравление, - в тон ему ответил Мэтт, незаметно подмигивая Шеннону.
Доктор кивнул и повернулся к Томо.
- На что жалуетесь?
- У него желудок болит, - вмешался Шенн. – Вы можете сказать что-то определённое по этому поводу?
- Да. Несомненно, на лицо несварение. Я выпишу пару препаратов, и ваш больной будет на ногах через пару дней.
Присев на край стула, он начал быстро писать что-то на листе бумаги.
- Всё будет отлично, - поднял большой палец вверх Мэтт, обращаясь к Томо.
Тот не обратил на слова басиста никакого внимания: он устремил взгляд в потолок, словно спал с открытыми глазами.
- Вот так, - провозгласил, наконец, врач, протягивая бумагу со списком лекарственных препаратов.
Шенн кивнул, принимая рецепт.
- Спасибо. Мэтт! Ты не составишь мне компанию в моих поисках?
- Не вопрос, Шенн. Томо, скажи Джею, что мы пошли искать аптеку, - с этими словами он спрыгнул со ступени автобуса на тротуар.
- Конечно, Мэтт, - тихо проговорил Томо.
Осторожно повернувшись на спину и вытянув ноги, он попытался максимально расслабить саднившее тело и закрыл глаза. Сжав в пальцах уголок подушки, он прижался щекой к прохладному металлу стены.
***
Я слышал, как ушли Шенн и Мэтт. Но всё же не решался выходить из кухни. Мне вдруг стало страшно – что, если я выйду в коридор и встречусь взглядом с Томо? Мне стало страшно, но я всё пытался себя перебороть. В конце концов, я осторожно прошёл к выходу в коридор и остановился у стены, пытаясь дышать как можно тише. Сделав ещё пару шагов вперёд, я увидел Томо, лежащего на кровати. Он спал. По крайней мере, его глаза были закрыты, а дыхание – ровное. Осторожно двигаться, чтобы не разбудить. Я прошёл коридор и медленно опустился на кровать Мэтта, которая была как раз напротив кровати Томо. Просто сидел и смотрел на лицо мужчины, спящего передо мной. Странно, но меня охватил необъяснимый покой, словно это молчаливое созерцание давало мне силы. Я старательно обвожу каждую черту лица взглядом. Шенн когда-то сказал мне, что Томо в меня влюблён. Тогда это ещё более подогрело моё желание жестоко подкалывать его. Он был таким беззащитным и самоуверенном одновременно, что мне хотелось больно ударять его колкими фразами. На его лице сейчас выражение спокойной безмятежности. Если он сейчас откроет глаза, то я точно умру прямо на месте, ведь в его взгляде наверняка будет ненависть. Теперь мне ещё страшнее: я дал человеку власть на собой, дал ему возможность убить меня одним лишь взглядом.
***
На гране сна я слышу где-то в начале коридора приглушённые звуки. Тихие шаги, словно человеку не хочется, чтобы кто-то узнал о его присутствии. Слышу дыхание. Кто-то осторожно пробирается по коридору. Я усилием отгоняю сон. Это ведь Джаред. Сейчас он придёт сюда. Мне становится страшно. Я не знаю, как мне разобраться с чувствами, смешавшимися в моей голове. Отчаянно загоняю остатки того, что ещё вчера было любовью, вглубь сознания, лишь бы не вспоминать.
Слежу за ним из-под приоткрытых ресниц, ведь он думает, что я сплю. Джаред тихо крадётся по коридору и садится на кровать Мэтта. Что же на этот раз ему надо? Мои мысли уже слишком пропитались сном, чтобы двигаться достаточно проворно, поэтому я просто наблюдаю за выражением лица Джареда. Он так внимательно смотрит на меня, что мне становится не по себе. Впивается взглядом в каждый миллиметр моего тела. Я никогда не узнаю, о чём он думает: его лицо, как всегда, спрятано за непроницаемой маской. Я тихо вздыхаю, чтобы он не понял, что я не сплю.
- Мне ничего от тебя не нужно, - еле слышно шепчу я, стараясь не шевелить губами.
Затем поворачиваюсь на бок, стараясь не шипеть от пронзившей тело боли, и теперь уже всецело отдаюсь сну.
9.
Шум нарастал. Похоже, поклонники начали ломать укрепления сцены, чтобы пробраться к музыкантам.
- Ну, ты как? – Мэтт обеспокоено оглядел Томо, который кое-как, на негнущихся ногах, прошёл путь в десять метров от автобуса до входа в концертный зал.
Тот кивнул.
- Может быть, не стоит? - продолжил басист, настраивая гитару.
- Нет, всё в порядке, - в голосе Томо определённо не было уверенности, но он всеми силами старался скрыть это.
Бросив полный сомнения взгляд на гитариста, Мэтт повернулся к подошедшему Шеннону.
- Мне кажется, это не очень хорошая идея – выпускать его на сцену, - он махнул рукой в сторону Томо.
- И мне, - кивнул Шенн, пожимая плечами. – Но он ведь сам настоял. Думаю, у нас нет шансов его переубедить.
- Конечно, нет, - прохрипел Томо, проверяя струны на гитаре.
В его голове было как-то туманно, мысли с трудом продирались сквозь мутное марево, но Томо старался держаться как можно более прямо, чтобы никто не заподозрил его в излишнем геройстве.
- Саунд - чек! – прокричал человек в очках, заглядывая в комнату.
- Ну, что, в бой? – весело спросил Мэтт.
- Не сейчас. Сейчас мы немного разомнёмся, - подмигнул ему Шенн.
- Да. Пошли, - пробормотал Томо, перекидывая ремень гитары через плечо.
В соседней комнате – студии было намного просторней, установка Шеннона была уже собрана на сцене, так что ему пришлось обойтись той, что примостилась в углу студии. Окинув критическим взглядом потёртые от времени инструменты, старший Лето покачал головой, но промолчал.
Дверь со стуком распахнулась – в проёме стоял Джаред, несколько напряжённый, даже нервничающий.
- Все в сборе? – зачем-то спросил он, хотя трое ребят стояли перед ним, затем два раза кивнул и подошёл к микрофону, по пути ещё раз проверяя гитару.
- Три, два, один, - скомандовал Шенн, задавая ритм, и взмахнул барабанными палочками.
Вступление песни было пройдено, когда вдруг Джаред, уже собравшийся с силами, чтобы как следует поорать в микрофон, замер. Затем повернулся к Томо и неожиданно резко проговорил:
- Не думаю, что тебе следует выступать.
Молчание.
- Хотя сегодня и не такой уж и важный концерт, я бы не хотел, чтобы ты подвёл всю команду.
- Джей... – осторожно касается его рукава Мэтт, пытаясь понять, какая муха на этот раз укусила их вокалиста.
- Нет, Мэтт, ты посмотри, - махнул Джаред рукой в сторону Томо, - он ведь на ногах еле держится. Что если он свалится прямо в середине выступления, а потом утренние газеты напишут: «Музыканты «30 seconds to Mars» разогрелись перед выступлением» и красочное описание добавят. Нам это надо?
- Джаред, что ты несёшь?! – в голосе Шеннона прозвучало нешуточное раздражение.
- Мы спокойно отыграем и без Томо, ведь так?
- Странно, что ты задаёшь этот вопрос, - медленно проговорил старший Лето. – Ты ведь знаешь, что я отвечу.
- Тебе вовсе не обязательно выступать, - проигнорировав брата, Джаред обратился непосредственно к Томо. – Тебе не надо идти туда.
Мгновение гитарист молчал, лишь в его глазах зажёгся упрямый огонёк.
- Я иду туда вовсе не ради тебя, - он и сам ужаснулся той злобе, которая прозвучала в его голосе. – Не ради тебя, Джаред. Не обольщайся.
С этими словами он покрепче перехватил гитару и направился к двери, за которой бесновался зал.
***
Трудно оставаться собой, когда всё вокруг против тебя. Невольно подстраиваешься под возникшие условия, лишь для того, чтобы переждать бурю и, в конце концов, выйти из битвы победителем. Я чувствовал, что в моей голове внезапно отключилась какая-то важная часть, отвечающая за разумность моих поступков. Словно перегорел предохранитель. Теперь никакие слова не подействовали бы на меня должным образом. Я словно превратился в бронированный танк, который пробивал себе дорогу, не заботясь о мелочах. Я решил, что буду выступать, и намёки Джареда больше не ранят меня. Что это – свобода или рабство? Где я теперь?
***
Невообразимый ор стоял в не слишком большой зале, где каждый звук, ударяясь о стены, преумножался во много раз, создавая неповторимый акустический эффект. Томо уже почти не чувствовал, что ноги его не держат, он был всецело поглощён музыкой, мощнейшей волной, которая, раз поймав, не отпускала от начала песни до самого её конца, давая лишь короткие передышки в паузах.
Туман в голове начал приобретать причудливые очертания, выводить таинственные фигуры и знаки. Младший Лето кричал в микрофон, звуки его голоса дробились бессчетное количество раз, создавая впечатление, что в зале пел целый хор Джаредов.
Томо чувствовал что-то вроде эйфории, когда было страшно и весело одновременно, кожа горела болезненным жаром, пальцы ныли от жёстких гитарных струн и медиатора. В голове время от времени нехорошо звякало.
Затем неприятно передёргивало, словно неосторожно схватился за оголённые провода, и заряд электрического тока прошёл по телу, скручивая мышцы, раскалывая тело на куски. Эйфория как в лихорадке – болезненная эйфория, когда мозг в смятении, когда он отказывается отдавать целесообразные команды телу. Песня, ещё... Как пытка, которая никогда не закончится. На миг прикрыв глаза, Томо увидел красноватый свет, который шёл через кожу век, обжигая тупым ударом в самый центр боли. Главное – не забывать дышать. Вдох... выдох. Джаред что-то говорит в микрофон поклонникам, те восторженно орут в ответ.
Томо медленно отпустил гитару, позволяя ей свободно болтаться на его шее. Было тяжело, но терпимо. Если бы ещё жёсткий ремень не врезался в кожу... Гитарист неверным шагом приблизился к краю сцены. Бесцеремонно оттолкнув Джареда в сторону, он приблизил обветренный губы к чёрной металлической сетке. Молчание. Не долгое, но какое-то тяжёлое, вяжущее.
- Простите меня, - прошептал Томо. Шёпот сухим треском разнёсся по притихшему залу. – Простите, но я больше не могу, - отчётливо ощущается, как к горлу подкатывает комок. Нужно успеть добежать до туалета. – Спасибо за то, что пришли на наш концерт, но я больше так не могу.
Внезапная боль резко согнула пополам тело Томо, и его вырвало прямо на борт сцены.
В голове теперь стояла кровавая муть. Плохо различая, куда идти, гитарист, спотыкаясь, побрёл к двери, ведущей за сцену. Гитара безвольно болталась на его шее, добавляя веса, затрудняя движения.
Кое-как выбравшись на улицу, Томо с жадностью глотнул прохладного воздуха. У обочины стоял автобус, ставший почти родным за время тура. Но нет, не сегодня. Сегодня ему не понадобиться эта чёрная коробка с необычной для автобуса начинкой.
Подойдя к дороге, Томо поднял руку, голосуя. Автомобиль прижался к борту через минуту.
- Мне срочно надо в Лос-Анджелес, - прохрипел Томо, чувствуя, как по нервам пробегает дрожь.
10.
Пробегая по коридору, Джаред зацепил боком угол. Потирая ушиб, он выскочил на улицу.
- Томо! – красные фары на миг блеснули в вечерней тьме.
Лето потерянно смотрел, как машина скрывается за поворотом.
- Где Томо? – на крыльцо вышел Шенн. – Ты только не молчи. Скажи, как есть.
- Уехал.
- С кем? Куда?
- Я не знаю, Шенн! Я видел лишь то, как он сел в первую попавшуюся машину и уехал. Гитару с собой забрал, - Джаред медленно развернулся и побрёл к входу в студию.
- Постой-ка, Джей. Я что-то не понял, ты собираешься что-нибудь делать?
Младший Лето замер.
- Джа...
Джаред сделал шаг в сторону здания.
- Джей...
Пожал плечами.
-Джаред...
Кивок. Ещё раз.
Осторожно открывает дверь, вдыхая как можно больше воздуха перед тем, как войти в душный зал, где беснуется толпа, чьи мысли полны недоумения, сомнений, недовольства, даже раздражения. Конечно! Как кто-то мог осмелиться сорвать концерт, даже если этот кто-то является членом команды! Сплетни, слухи уже начинают зарождаться в этом микрокосмосе, но они ещё ждут объяснений, поэтому, если повести себя правильно, можно ещё всё спасти...
- Мы просим прощения у всех вас, - голос Джареда был чуть хриплым от накатившего волнения, - но мы не можем закончить этот концерт. Обещаю, вам вернут деньги...
Разочарование. Нельзя расстраивать поклонников, ведь они составляют тот фундамент успеха, который необходим любому исполнителю. Нельзя, но иногда другого выхода нет.
- Простите, - ещё раз прошептал Лето, только через нескольку секунд осознав, что микрофон уже отключен, и никто в этой шумной толпе уже не слышит его. Джаред поворачивается: Шенн и Мэтт молча уходят со сцены, брат рассеянно перебирает в пальцах барабанные палочки.
В гримёрной тишина, когда младший Лето чуть приоткрывает дверь, чтобы проскользнуть в помещение. Давящая тишина, когда каждый знает, что сказать, но не говорит этого по тем или иным причинам. Джаред осторожно опускает гитару на пол, прислоняя её к стене. Струны глухо и грустно звякают, робко отказываясь от попыток привлечь внимание хозяина. Кресла заняты, так что Джареду ничего не остаётся, кроме как присесть на край жёсткого холодного стула. Отсутствие настроения угнетает.
- Где искать Боба? – нарушает вязкое молчание младший Лето, поднимая голову, надеясь найти поддержку во взглядах музыкантов.
***
Машина шла неровно, рваными толчками продвигаясь вперёд. Каждый такой рывок отзывался внутри болью, я чувствовал себя так, словно мои почки медленно, но верно покидают надлежащее место с каждым скачком автомобиля. Мой мозг почти окончательно отупел, отказываясь нормально функционировать. Пальцы машинально перебирали струны, которые теперь почти не звучали в отсутствии источника питания. Словно я ещё был там, на концерте, словно я остался там душой, но не телом, которое нещадно ныло. Беспрерывно, так, что я уже почти привык к этой боли.
Машину в очередной раз тряхнуло, и я вяло подумал, что до дома я доберусь в совершенно разобранном состоянии. За окном проплывали очертания придорожных столбов, иногда с размытыми шапками света над ними. Кажется, пошёл дождь. Опустив стекло, я вытащил руку. Так и есть – на ладонь неторопливо легли крупные прохладные капли. Было ветрено, поэтому я был вынужден закрыть окно, чтобы не промёрзнуть насквозь.
Воспоминания о концерте и том, как я его сорвал, накатывали неравномерно, словно моя голова только сейчас произвела полную обработку информации и выдавала мне, наконец, полную картину произошедшего. Коснувшись мокрыми от дождя пальцами гитары, я вдруг задался наиглупейшим в моей ситуации вопросом: что теперь будет с группой и туром? Я всё разрушил, я подвёл ребят, теперь они выставят меня за дверь... наверное. Нет! Определённо, мне не хватает здорового человеческого эгоизма. Зато у Джареда этого добра навалом, попрошу, чтобы поделился. Какие же глупости лезут подчас в мою больную голову! Сегодня я еду домой, а всё остальное – пусть горит синим пламенем.
Вдруг автомобиль издаёт по истине невероятные звуки, абсолютно не свойственные машинам. Водитель, чертыхаясь, распахивает дверцу, рискуя её сломать, и выбирается на мокрый асфальт. Кажется, что-то сломалось. О, нет!
- Вылезай, парень, сегодня моя крошка заупрямилась, так что ничего не выйдет, - его слова подтверждают мои опасения, и обречённо выхожу в мгновенно окутавший меня влажный воздух. Замечательно! Теперь я где-то на юге Монтаны, а до дома – ехать и ехать.
- Спасибо, - удручённо бросаю я водителю, он же всё-таки ни в чём не виноват, просто он стал слабым звеном цепочки моих неудач, хотя, наверное, моя жизненная цепь сплошь состояла из вот таких вот слабых звеньев.
Пройду немного по дороге, чтобы поймать ещё одну машину, если, конечно, повезёт. Дождь определённо стал сильнее, капли стекали по моей многострадальной гитаре, по моему лицу, волосам, узкой кожаной куртке, затекали за шиворот. Не слишком приятное ощущение. Послышался звук приближающегося автомобиля, свет фар осветил дорогу. Оглянувшись, я почти с ужасом увидел надвигающуюся на меня громаду автобуса. Сообразить, что это был передвижной дом группы, я смог лишь оказавшись в придорожных зарослях вереска, куда прыгнул, движимый только инстинктом самосохранения. Автобус промчался мимо, никто, похоже, и не заметил меня. Они никогда не узнают, что могли бы собственноручно меня убить на одной из дорог штата Монтана. Пожалуй, тогда всё стало бы намного проще. По крайней мере, для меня.
Через мгновение к обочине подъехал чёрный автомобиль.
- Тебя подвезти? - какой-то девчонке явно не хватало экстрима, поэтому она позволила мне, совершенно незнакомому парню, который вылез из кустов, забраться на заднее сидение её Mercedes’а. Я невольно подивился её безрассудной смелости.