Остановка по требованию

[Reno89]

Название: Остановка по требованию
Автор: Reno
Фан-дом: Supernatural
Категория: slash, винцест, romance
Рейтинг: NC-17
Персонажи/пары: Дин/Сэм
Предупреждения: остерегайтесь розовых соплей!
От автора: хотела написать небольшой рассказ, а получилось вотчто – сама не знаю, как меня так развезло. Приятного прочтения, хотяидея не слишком новая. Не судите слишком строго, после отдыха мои мозгииногда дают осечку. Можно считать этот фик просто разминкой послеканикул =))

Начало

1.
Журналы были пыльными и старыми, хотя и толстыми, с глянцевыми, чуть потускневшими от времени страницами. Сэм отдал накопленные по центу четыре доллара парню, который принёс тяжёлую стопку, а тот, пересчитав всю собранную мелочь, притворно вздохнул и заявил, что ещё крупно продешевил. Но Сэм уже не слушал его, направляясь к небольшому домику, снятому отцом на пару недель, пока он будет разведывать что-то в окрестностях. По расчётам Сэма, ни Дина, старшего брата, ни Джона дома быть не должно было. Поэтому, порывшись в заднем кармане старых джинсов, он извлёк на свет латунный ключ с дребезжащей бляшкой и выбитой на ней непонятной закорючкой, напоминающей цифру семь, и осторожно открыл замок двери и, стараясь не шуметь, просто на всякий случай, проник внутрь. Ни одна лампа не горела, что лишний раз подтверждало гипотезу Сэма. Он радостно улыбнулся, чуть напряжённо, немного сосредоточенно, словно собирался на заведомо удачное дело, где он просто не мог провалиться. Споткнувшись пару раз в разбавленной светом ранних фонарей темноте, он, наконец, достиг угла комнаты, в котором помещался старинный абажур, заливший окружающее пространство медным тусклым светом. Но и этого было вполне достаточно, когда Сэм, аккуратно сложив журналы на обеденный стол, прошёл в собственную маленькую, словно чулан, комнату, где он скинул джинсы и надел домашние хлопковые шорты, которые носил ещё года три назад. Теперь же они казались ему слишком яркими, аляповатыми, вычурными не в меру, короче, совершенно неподходящими для парня, как он себя теперь называл, шестнадцати лет. Тем более что шорты были гораздо более удобны для предстоящего занятия, чем наглухо застёгнутые джинсы из грубой толстой ткани.
Невольно задерживая дыхания перед каждым новым шагом обратно к столу и при этом совершенно не осознавая этого, Сэм приблизился к заветной стопке журналов. На обложке первого же из них темнокожая брюнетка в коротком топике и шортиках сообщала с ослепительной улыбкой, что «в октябрьском номере ты найдёшь множество красивых куколок в белье от известнейших кутюрье и модных домов, а так же мисс Николь, которая в преддверии Halloween`а представит свою собственную коллекцию эротичных и сексуальных нарядов для праздника...» Одежда Сэма не интересовала. Его гораздо более интересовало то, что было под ней. Разделы с полностью обнажёнными красотками обычно помещались в самом конце номера, так сказать, на закуску. Первый журнал младший Винчестер пролистал бегло, желая добраться до последних, самых горячих страниц как можно быстрее. И, обнаружив искомое, он сам не заметил, как его правая рука совершенно непринуждённо скользнула вниз, сжимая вмиг затвердевшую плоть сквозь мягкую ткань, чуть сильнее, ещё... Сэм прикрыл глаза, затем глянул на стол, зацепив взглядом упругую грудь длинноволосой блондинки, вновь запрокинул голову, сжимая зубы, чтобы не застонать, что было чистейшей воды реакцией самосохранения, ведь сейчас в доме не было ни души, по крайней мере, не должно было быть. Рука настойчиво и плотно обхватывала его напрягшийся член, даря ощущения полёта, но через несколько мгновений Сэм осознал, что гораздо больше удовольствия он сможет получить, если между его ладонью и членом не будет ничего, никакой преграды. Оттянув резинку шорт, а затем и трусов, он запустил руку внутрь, чувствуя горячую влажность в паху вперемешку с жёсткостью тёмных волос. Смазка обильно сочилась из набухшей под ловкими пальцами головки, пропитывая ткань боксеров.
Стон.
Как бы Сэм не заставлял себя молчать, ничего не выходило, ведь он сам приводил своё тело в это состояние, поэтому было бы по меньшей мере глупо сдерживать себя, когда волны удовольствия накатывали одна за другой, заставляя мышцы живота сокращаться, дрожать, колени подгибаться. Пришлось отступить к стене, чтобы откинуться назад. Никакие журнальные красотки уже не были ему нужны: возбуждённое воображение само создавало их, обнажённых, соблазнительных, таких сексуальных и развратных...
Стон.
Уже громче, не сдерживаемый более.

***
Дин спал примерно с семи часов вечера: усталость вдруг завладела его телом, и он решил не сопротивляться – впереди могла быть бессонная ночь, так что было бы крайне неразумно отказываться ото сна в пользу сомнительного развлечения в виде просмотра старенького чёрно-белого телевизора, который занимал скромное место в пыльном углу комнаты. Подушка, как всегда, была слишком большая и напоминала сейчас большой мешок для муки, набитый щебнем, поэтому устроить на ней голову было крайне затруднительно. Недолго думая, Дин скинул на пол бесформенный тюфяк и попытался использоваться собственную ладонь вместо него. Вышло довольно-таки удачно, и вскоре Винчестер заснул достаточно крепко, чтобы не услышать, как брат вернулся домой около десяти. Не потревожил его и шум в комнате Сэма, когда тот споткнулся о шнур торшера, который вился по полу чёрной змеёй, совершенно неразличимой в темноте. Но когда первый стон сорвался с губ младшего Винчестера, Дин, вздрогнув во сне, проснулся. Он полежал неподвижно минуту, весь превратившись в слух, стараясь понять, что происходит в соседнем помещении. Его первым предположением, надо думать, было проникновение в дом монстра, призрака, вендиго, но после короткого звука, который разбудил его, Дин, как ни старался, ничего подозрительного более не уловил. Поэтому он решил подняться и выяснить всё сам. Шаг, ещё... В отличие от Сэма, Дин двигался совершенно бесшумно, полоска тусклого света из-под двери указывала ему путь, давая возможность обойти все препятствия, что встречались на его пути. Снова тот звук, который разбудил Дина, донёсся из-за приоткрытой двери. И теперь Дин мог поклясться, что он слышал хриплый стон, или что-то чертовски похожее. Приблизившись к двери, он прислонился к стене, задержав дыхание, приник к тонкой щели между косяком и дверью. Сначала ничего не было видно, лишь край обеденного стола, за которым они – Джон, Сэм и Дин – завтракали какой-то гадостью быстрого приготовления, которую принёс отец. Но затем, чуть сдвинувшись вправо, он смог различить какое-то движение на самом краю доступного ему угла обозрения, рваное, судорожное движение, немного нервное... Сместившись в сторону ещё более, Дин неожиданно для себя приоткрыл дверь чуть больше и замер, молниеносно выстраивая в голове план действий на случай, если сейчас существо за дверью заметит его и захочет немного перекусить. План не понадобился, по правде говоря, зачатки его словно ветром сдуло, когда Дин увидел, что же на самом деле происходило в комнате.
Сэм, покрасневший, взмокший, стоял, облокотившись спиной о стену, запрокинув голову, закрыв глаза, судорожно вдыхая воздух короткими порциями, втягивая его сквозь плотно сжатые зубы. Одна его рука, свободная, блуждала по его груди, скрытая трикотажем футболки, словно дразня, возбуждая, поглаживая напряжённые соски, - Дин уже сам не понимал, что мозг самостоятельно додумывает всё за него, рисуя полную картину на просторах воображения. Вторая рука брата находилась сейчас в шортах и, наверное, в трусах тоже, сжимая, поглаживая беспрерывно, двигаясь постоянно, от головки к основанию и – снова замкнутый цикл, круг, не прекращая этого движения удовольствия, проходя сладко и болезненно по всему телу, заставляя мышцы конвульсивно сокращаться.
Сэм снова застонал, наверное, на этот раз разрядка была уже близко, Дин знал по себе, какого это, сам занимался подобным до того момента, когда случайная подружка и он оказались в одной постели, изрядно подвыпившие, но вполне довольные собой, занимаясь любовью, что, бесспорно, было куда лучше намыленной руки в ванной со стопкой порно журналов. А уж какой минет она тогда сделала – просто мечта...
Не отвлекаться!
Сэм задышал чаще, отрывистее, постанывая теперь короче, но гораздо чаще, сползая по стене ниже, разводя подгибающиеся ноги шире, насколько это позволила ткань шортов, толкаясь вперёд в собственную руку, быстро облизывая пересохшие губы кончиком языка, выгибаясь дугой...
Дин не мог заставить себя оторваться от созерцания мастурбирующего брата, внутри что-то тревожно стучало, но он не обращал внимания, хотя сознание где-то в укромной уголке нерешительно шепнуло, что сейчас Сэм кончит, откроет глаза и увидит его – своего брата, который подглядывает за ним. Занятие для девчонок лет одиннадцати, которые в дальнейшем используют полученную информацию для шантажа своих старших братьев, а не для двадцатилетних парней, которые в состоянии найти себе девочку на ночь, а не дрочить по-идиотски. Дин хотел уйти, действительно хотел, но ботинки словно приклеили к стёртому деревянному полу хорошим клеем, которым отец пару дней назад склеил разбитую вазу в мотеле. Вышло плохо, просто-таки отвратительно, но они успели съехать раньше, чем владелец заметил такую явную порчу имущества...
Мысли скакали, как сумасшедшие, когда Сэм, дёрнувшись ещё раз, простонал особенно протяжно, и Дин к своему ужасу разобрал в этом стоне собственное имя.
- Дииин, - выдохнул Сэм, кончая, сам не осознавая, что говорит, находясь в данный момент в том состоянии на грани, когда всё отступает так далеко, а ты оказываешься в ослепительной пустоте неземного наслаждения, на самом пике сладкого взрыва, который начисто лишает человека разума на какие-то считанные мгновения, но и в эти секунды полного отсутствия соображения какая-то единственная мысль подсознания высвечивается вспышкой, слетая с губ странными словами, какими-то откровениями...
Сэм не слышал себя. Он только почувствовал, как разрядка невероятного напряжения прокатилась по его телу, заставляя снова запрокидывать голову, закусывая нижнюю губу, чувствуя ладонью влагу, которая теперь стекала по ногам белесыми горячими струйками. Стон – финальный аккорд и накатившая мягко усталость, затем – несколько вздохов, чтобы успокоить разгорячённое сердце. И никаких воспоминаний о том имени, что невольно выскочило откуда-то из самых дебрей души, о которых, наверное, и сам не подозревал толком, но что существовало, жило своей жизнью, а когда родилось – никому неизвестно. Сэм ещё раз вздохнул, бросил взгляд на почти бесполезные теперь журналы, разбросанные по столу и полу, и чуть улыбнулся, вспоминая, как сам же в накатившем жаром экстазе непослушными руками расшвырял их все, безжалостно выдирая глянцевые страницы. Затем его взгляд метнулся вниз, на собственную заляпанную одежду и – чуть дальше – к двери, просто на всякий случай, ведь дома всё равно никого нет. А затем – дыхание перехватило, а лицо залила краска, да ещё такая густая, замешанная на стыде и ошеломлении, когда он увидел Дина, застывшего у наполовину открытой двери, бледного – или тоже красного, как рак? – в полутьме и не различить. Только вот его широко раскрытые глаза говорят внятно: я всё видел.
- Урод, - пробормотал Сэм, чувствуя, что сейчас разревётся, как девчонка, прикладывая все усилия, чтобы не допустить этого. – Какой же придурок!
Он почти закричал, теперь чувствуя весь стыд в полной мере, и унижение, скользкое, как слизняк, возникшее где-то внутри, затопляя мерзкой слизью всё и снаружи.
- Какого чёрта ты подглядываешь за мной! – вскочил Сэм, хотя тело слушалось плохо. – Какого чёрта!!
Дин отступил в темноту коридора, всё ещё пребывая в ошеломлении от собственного имени, которые как бы невзначай промелькнуло в этом последнем стоне, таком тягучем, как карамель, как жевательная резинка, фруктовая, которую отец покупал ему в детстве. Он не слышал того, что кричал ему брат, отступая всё дальше. Но Сэм, похоже, не собирался оставлять всё так. Он вылетел в коридор, уже не обращая внимания на свой вид, лицо его исказилось, когда он, неловко размахнувшись, заехал Дину в скулу. Удар получился смазанным, совсем слабым, всё-таки Сэму ещё надо было тренироваться и тренироваться, тем более что вторую попытку очнувшийся Дин пресёк на корню, перехватив руку брата – уж он-то уже успел поработать над собственными мышцами. Дин прижал Сэма, который всё норовил снова ударить его, к стене, чтобы брат немного успокоился. Их лица оказались на одном уровне – Сэм уже догнал брата в росте – они оба дышали тяжело: Сэм от злости, Дин от внезапно возникшего подобия возбуждения, которое он для себя мысленно окрестил возбуждением драки, отрицая тот факт, что оно могло бы быть и сексуальным возбуждением.
- Отпусти! Чёрт! – Сэм, похоже, разозлился не на шутку.
- Я просто спал, - сказал Дин, думая, что это успокоит брата – объяснение всей нелепой ситуации. – Я услышал шум и решил, что кто-то забрался в дом. Что мне было делать, а? Я пошёл проверить. Я не знал...
- А когда увидел, в чём дело, решил организовать себе небольшое развлечение, ага? – язвительно осведомился Сэм, недоверчиво усмехаясь сквозь подступившую к горлу ярость.
Дин промолчал.
- Ты просто извращенец, Дин! – всё ещё тяжело дыша, выпалил Сэм, уже почти не контролируя собственный язык. – Ну и как? Понравилось тебе, как я дрочу? Наверное, это очень возбуждает...
Старший Винчестер чуть подался вперёд, теперь чувствуя злость и в себе.
- Сам извращенец, - прошипел он, - не я же шепчу имя брата, когда кончаю.
Он резко отстранился, и, развернувшись, направился к себе в комнату, оставив Сэма одного в тёмном коридоре. Ярость утихала, уступая место недоверчивому удивлению. Когда он произнёс имя Дина? Когда кончал? Но ведь он совершенно этого не помнит, по крайней мере сейчас, ничего не помнит из тех секунд, когда тело свела судорога удовольствия, почему же Дин говорил, что... Сэм оглядел себя, вспомнив, в каком виде он находится, и побрёл в ванную комнату, всё ещё пытаясь вспомнить, но тщетно.

2.
Это было чем-то вроде полусна – когда ещё только засыпаешь, но всё равно качаешься, как на волнах, на той тонкой плёнке, что разделяет реальности.
- Дин, - шёпот. – Неужели, я и вправду...
А затем память, воспользовавшись удобным моментом, услужливо возвращает всё, что утаила в своих туманных глубинах. Он и вправду выдохнул, изверг из себя это имя, которое выплыло на поверхность неизвестно откуда, возможно, из тех далёких краёв, где в радужном дрожащем свете восходящего солнца рождаются мечты... большой частью, недостижимые, неисполнимые, иногда даже странные по сути своей и постыдные извращённо-похотливые мечты.
Стоп!
Ведь можно и самого себя убедить, что всё было именно так, а не иначе. Но капли сомнения не иссушить ветром здравого смысла. Слова, сказанные Дином, который, наверное, обиделся на этот выпад Сэма, хотя, вполне справедливый, эти слова, слова сделали своё дело! Теперь стоит лишь закрыть глаза, и никаких обнажённых красоток не будет, все они растают в воздухе, как морок, а на их месте возникнет только один человек, не красотка, конечно, ха-ха, но красавец – это точно. Невольно поддавшись собственным мыслям, которые следовало бы гнать, изживать, выжигать из себя, Сэм словно на самом деле почувствовал эти руки на своём теле, а ведь у Дина такие развитые мускулы, о которых Сэму можно только мечтать. И вообще, он всегда был слабее брата, в физическом плане, конечно. В интеллекте он бы мог ещё успешно обыграть и Джона, тёртого калача, который знал всё и про всех...
И губы. У Дина губы такие... наверное, правильнее сказать, такие притягательные.
Никогда! Никогда он ещё не думал так о губах брата. Он вообще никогда таким образом не думал о брате. Чёртовы слова Дина, лучше бы он молча проглотил их! Почему же они попали на такую благодатную почву?!
Эталон, образец, защитник и тот, кто заботится – всё в одном лице.
И глаза.
И эти глаза!
Зелёные, как виноград, который редко, но удавалось поесть даже в такой дыре, где они находятся сейчас. Глаза, которые всё время смеются. И вздох. И мысленный приказ спать. Но хочется снова посмотреть в эти глаза, чтобы убедиться: там сейчас нет ни досады, ни злобы, только мягкий зелёный свет, как лучи солнца, пробивающиеся сквозь воду какого-то озерка.
Хочется спать, но стоит лишь сну захватить тебя, как всё завертится, словно карусель, и есть риск утром проснуться с каменным стояком.

***
Это была какая-то совершенно сумасшедшая вечеринка, куда Дина не приглашали, по правде говоря, просто всего за полчаса до её начала он подцепил в баре какую-то Сару, а та уж, покорённая обаянием Дина совершенно, провела его на вечеринку. Там было прикольно сначала, хотя Дин не был любителем шумных сборищ. Но обилие хорошей выпивки и красоток с пышными формами сделали своё дело. Хотя Сара явно претендовала на место его подружки в эту ночь, таких, как она, было ещё около десятка, среди них попадались даже те, кто пришёл сюда с парнями. И все они вились вокруг Дина, так что у него был весьма богатый выбор. Он даже растерялся – попутно посмеиваясь над собой – всё-таки не так просто выбрать одну, когда вокруг целая толпа девушек, каждая из которых стремится повисеть у тебя на шее чуть дольше других.
- Тихо, крошка, - пробормотал Дин, когда девушка, кажется, Стелла, уже изрядно выпившая, покачиваясь на высоченных каблуках, приблизилась к нему с явным намерением поцеловать.
- Тебе понравится, - жарко прошептала она, проводя ладонью по щеке Дина.
- Отойди от него, Стелла, а то я тебе глаза выцарапаю! – крикнула Сара, стараясь пробраться через плотную толпу.
- Как ревностно охраняет тебя, - пьяно усмехнулась Стелла, теперь уже прилипнув к Дину – не отодрать. – Я знаю такие весёлые штучки...
- Многообещающе, - пробормотал Дин, чувствуя, как в голову ударяет алкоголь.
- Ну, как, заинтересовался?
- Вроде того, - Дин оглянулся на Сару, которая уже приближалась. – Пойдём быстрее.
Стелла проследила за его взглядом, усмехнулась вновь и кивнула.
- Я уже боюсь! - захохотала она, вцепившись в Дина, как голодная пиявка. – Смываемся.
Они начали двигаться к выходу, когда Сара всё-таки нагнала их, уже у самых дверей. Она злобно взвизгнула, хватая Стеллу за длинные волосы, толкая сначала вперёд, затем одним рывком отбрасывая назад, но Стелла не осталась в долгу: неуклюже развернувшись, вцепилась острыми длинными ноготками, выкрашенными в ультрамариновый цвет, в лицо девушки.
- Так её! – крикнул кто-то из парней, а Дин, которому вовсе не улыбалось принять участие в женской драке, проскользнул в открытую дверь, вдыхая ночной воздух. В теле ещё бродило спиртное, отдаваясь приятными тяжёлыми и мягкими толчками в голове. Напевая что-то под нос, он прошёл по вечерним улицам, гадая, дома ли Джон и чем занимается Сэм. «Спит, наверное», - высказал предположение внутренний голос. Дин поспешил согласиться, потому что в голову лезли совсем другие мысли.
Он не разговаривал с братом с вечера пятницы, когда у них была небольшая потасовка. Вообще-то, Дин чувствовал за собой вину: вторгаться в личную жизнь Сэма, да ещё и так грубо – это было совсем не дело. Но, как оказалось, в этой самой жизни нашлось место и ему – пусть сомнительное и какое-то очень надуманное, наверное... Зачем он вообще сказал? Может быть, ему самому давно нужно было это подтверждение его надежд? В этом всём так сложно разобраться прямо сейчас, и Дин, как он обычно и поступал, решил для начала добраться до дома, перекусить, хорошо выспаться, а потом, может, и проблемы как-то сами пропадут. Эти мысли успокоили Винчестера, когда он, пройдя ещё три квартала вниз по улице, достиг того самого дома, который всё никак не желал становиться привычным и хоть в чём-то подобным тому понятию «дом», что сложилось в сознании Дина. Всё равно эта развалюха была старой, пыльной и начисто лишённой всякого обаяния и очарования. Нет, они, конечно же, не задержаться здесь надолго, пусть это есть и останется лишь проездным пунктом.
В тех окнах, что были обращены к дороге, свет не горел. Но в глубине помещения слабо светился огонёк настольной лампы, рассеянный в общей темноте дома, но всё-таки очевидный намёк на то, что дома кто-то есть. Этому Дин обрадовался: не слишком-то приятно возвращаться в полное одиночество поздно ночью, в не - уют, в отсутствие живого тепла, в страх быть пойманным какой-нибудь тварью, пусть и ружья в доме Винчестеров занимают пепельницы – стоят в каждом свободном углу.
- Хэй? – позвал Дин, открывая дверь, нарочно громко топая на пороге, чтобы Сэм, что бы он там не делал, был заранее оповещён о его приходе.
Ни звука.
Где-то на задворках слабый равномерный шум – кто-то принимает душ, а ближе к переднему звуковому плану – какая-то музыка, тихая, но ощутимо тяжёлая в басах – накатывает волна, отдаётся в лёгких.
Дин прошёл в свою комнату, на ходу стаскивая куртку и швыряя её на ковёр. Всё-таки пьяное веселье вечера, лёгкое возбуждение требовали каких-то глупых поступков, действия, либо просто банального сна, чтобы наутро остаться лишь воспоминанием в виде головной боли, совсем не сильной, почти неощущаемой на фоне шумного деятельного дня.
Обдумав все варианты, Дин решил отложить глупости на следующий раз, а сейчас, к примеру, заняться кое-чем полезным, а именно пойти к Сэму и извиниться, наконец, за своё поведение. Они редко ссорились хоть сколько-нибудь серьёзно, но Дин поставил бы этому происшествию оценку шесть по десятибалльной шкале. Значит, он вышел за пределы допустимого и, как старший, обязан всё исправить. Он прошёл тёмным коридором в комнату Сэма, которого там, кстати, не оказалось. Но тот самый шум воды, который Дин отметил ещё на входе, усилился: Сэм явно решил принять ванну, воспользовавшись отсутствием Джона и брата, которые могли бы опередить его.
- Что ж, подождём, - вслух проговорил Дин, присаживаясь на край застеленной кровати. Удивлённо вскочил, чувствуя себя принцессой на горошине: под матрацем с самого краю лежала толстая пачка тех самых журналов, которые он заметил ещё в прошлый раз. Не мог найти более надёжного места, Сэм? Просто гений маскировки. Дин снова сел. В ожидании брата он окинул взглядом сероватый потолок, усмехнувшись при виде пыльной паутины в углу: похоже, хозяева не слишком следили за чистотой помещения. На столе, так и не убранном после раннего ужина, осталась пара бутылок из–под содовой и обёртки от гамбургеров. Обдумывая тот факт, что они крайне плохо питались последнее время, Дин собрал мусор и не поленился выйти на задний двор, где располагались мусорные баки. Когда он вернулся, шум в душе, вроде бы, стал чуть тише, зато теперь можно было разобрать кое-что ещё: Дин вновь ощутил, как на щеках выступают красноватые пятна. Да что за чёрт, Сэмми! Ну, почему именно сейчас – снова?!
Стон.
Хорошо хоть в этот раз он выбрал душевую кабинку, а не комнату с обеденным столом, но эффект-то остался прежним – Дин снова здесь, невольный свидетель. Но Сэм, слава Богу, пока об этом не знает, поэтому есть смысл выйти из комнаты прямо сейчас, не дожидаясь, когда брат возникнет в дверном проёме, окружённый клубами пара, в полотенце... или без...
Дин невольно сглотнул.
Кран повернули с едва слышным скрипом, отключая воду. Дин поспешно ретировался в коридор, пытаясь придать лицу выражение полной безмятежности, и стукнул костяшками пальцев в дверь, которую прикрыл за собой.
- Чего? – раздался немного раздражённый голос младшего Винчестера, который, впрочем, не обманул Дина: отчётливые нотки прерывистого ещё дыхания, едва заметная слабость выдавали Сэма с головой.
- Это я, - миролюбиво заглянул в комнату Дин. – Можно?
Молчание, наверное, можно было расценивать, как разрешение.
Сэм стоял спиной, в боксерах и полотенце, наброшенном на плечи.
- Я просто хотел сказать, - начал Дин, осознавая вдруг, что улыбается невольно, глядя на обиженного Сэма. Эта улыбка немного помогла заглушить дрожь где-то внутри, в желудке или ниже. – Я, наверное, не должен был говорить тебе той фразы. Ну, насчёт моего имени. Ты прости, ладно? Я сгоряча ляпнул, ничего подобного не было, честно говорю. Это всё просто мои глупые мысли...
Он не успел закончить, когда Сэм резко развернулся к нему лицом, делая шаг вперёд, отчего края полотенца разлетелись, и на пол упал какой-то небольшой картонный прямоугольник. Сэм бросил на Дина испуганный взгляд и бросился к карточке, но старший Винчестер опередил его. Ногтями подцепив прямоугольник, он перевернул его, с удивлением глядя на собственное лицо на фотографии. Он даже не мог сходу определить, что это была за фотография и когда он успел её сделать, отметил лишь то, что по краю проходил срез – видимо, Сэм хотел видеть одного Дина, без всяких так примесей в виде блондинок – брюнеток...
Только затем он осознал, для чего было нужно его брату это фото.
- Сэм, - сказал старший Винчестер, переводя взгляд на брата. – Сэм?

3.
Сэм стоял молча: о чём здесь можно было говорить, он не знал.
- Это что? – тупо спросил Дин, отрешённо глядя в темноту за окном.
- Фотография, - выдавил Сэм, рвано вздыхая.
- Это понятно, - удручённо отозвался старший Винчестер. – Зачем?
Он всё ещё надеялся услышать опровержение своего предположения, хотя всё и так было яснее ясного.
- Сам не догадываешься? – с горечью спросил Сэм.
Его лицо залила нездоровая бледность с проступившими красными пятнами.
- О, не говори мне, что дрочил на мою фотографию в душе, - пробормотал Дин, чувствуя, как в паху всё горит, а в голове время от времени взрываются крохотные атомные бомбы.
- Тебе не за что было просить прощения, - неожиданно сказал Сэм. – Ты ведь правду сказал тогда, в пятницу. Так всё и было – когда я кончал, я простонал твоё имя, так и было.
Он говорил тихо, но Дину казалось, что каждое слово свинцом падает ему на голову, он даже закрыл глаза, пытаясь дышать ровно.
- Дин, - прошептали совсем рядом.
Старший Винчестер открыл глаза, но лучше от этого не стало: Сэм оказался рядом с ним так близко, что дух захватило. Полотенце, уже забытое, валялось на полу бесформенной кучей. От кожи Сэма веяло ещё влажным теплом, когда он, неожиданно подавшись вперёд, прижимаясь к Дину, дотянулся до его губ, касаясь сначала так неуверенно, но затем выдыхая, втягивая нижнюю губу старшего Винчестера, чуть оттягивая, проникая языком внутрь рта, углубляя поцелуй. Дин от неожиданности замер, но опомнился через мгновение, отталкивая от себя брата:
- Не сходи с ума, малолетний маньяк, - тяжело дыша, прохрипел он, отстраняясь, прислоняясь спиной к двери.
- Дииин, - прошептал тот, прикрывая глаза, выдыхая.
- Это просто гормоны, чёртовы гормоны, и ты готов сейчас наброситься на всё, что движется, я по себе знаю, самому было шестнадцать не так давно...
- Нет.
- Откуда тебе знать? Это всё из-за этого переходного возраста, Сэм, я тебе точно говорю.
Младший Винчестер отступил, стараясь успокоить собственное разбушевавшееся сердце, которое выстукивало сейчас неровный ритм.
Объяснение было, вроде, разумным. Слишком разумным для Сэма, который ничего сейчас так не желал, как вновь коснуться этих губ, глядя в эти зелёные глаза, в которых сейчас читалось явное удивление, и совершенно неявный огонёк непонятного происхождения горел так тревожно.
Дин развернулся, чтобы уйти, оставить брата одного, дать ему подумать хоть немного. Сэм задумчиво смотрел ему вслед, совсем не уверенный в правдивости сказанных Дином слов. Что-то было в его голосе, в его глазах. Словно старший Винчестер сам не верил в то, о чём говорил. Или же не хотел верить? Брат уже скрылся в своей комнате, а Сэм так и стоял у открытой двери, пока не почувствовал, как от сквозняка встают дыбом волоски на коже. Зябко поёжившись, он подошёл к полотенцу, поднял, повесил на спинку ближайшего стула. Затем закрыл окно, совершая все действия машинально, полностью погружённый в свои мысли. Вздохнув, он опустился на кровать, но затем, подумав, встал, чтобы снять покрывало, забраться под одеяло в холодную влажность немного застиранных простыней. Подушка оказалась, к его удивлению, невероятно мягкой, голова Сэма словно утонула в этой мягкости, и ему почти не стоило никаких усилий заснуть.

Дин добрёл до комнаты в каком-то тумане, который наполнял его голову тёмной дождливой массой, перемешанной с вымокшими насквозь мыслями, которые недовольно разбегались, стоило лишь попытаться выстроить в более или менее ровную цепочку. От поцелуя Сэма всё тело горело, губы, которые ещё помнили и хранили это ощущение, что-то внутри жгло, наверное, сердце в своей бешеной скачке, внизу, - везде. На спине, вдоль позвоночника выступил пот, стекая теперь неприятными холодными капельками, заставляя поминутно вздрагивать, как от испуга. Бросив короткий взгляд на часы, Дин обнаружил, что уже достаточно поздно для того, чтобы лечь спать, но стоило ему расправить постель, как сон и отголоски усталости сгинули так молниеносно, что волной накатившее внезапно осознание встревожило старшего Винчестера. Он сел на кровать, стянул через голову влажную футболку, зашвырнув её куда-то за кресло, и уставился на собственные руки с немного дрожащими пальцами. Получилось так, что вместо извинений Дин прибавил к прошлой обиде кое-что ещё: он оттолкнул Сэма, хотя и попытался как-то прояснить ситуацию, но объяснение вышло путаным, не слишком внятным, и Сэм, похоже, не слишком-то поверил этому. Захотелось сейчас же вернуться, растормошить брата, если тот уже заснул, сказать всё вновь, убедить, что слова правдивы, заставить его поверить, что так бывает, что гормоны – это и вправду странная штука, которая порой заставляет творить странные вещи. Можно было бы сейчас сделать всё это, даже нужно, но Дин не мог заставить себя. Он не хотел, чтобы брат поверил ему. Его фотография, которую Сэм, видимо, стащил у Дина, застряла в памяти, как в вязком болоте, не желая уходить на второй план. А ещё выражение лица Сэма – вроде бы и испуг, но с явной примесью чего-то ещё. Одновременного со страхом желания, чтобы Дин всё узнал, увидел, что-то понял.
Старший Винчестер задержал дыхание.
Его версия о причинах произошедшего пролетела мимо ушей Сэма – ему совершенно не нужны были объяснения, он и так всё прекрасно понимал и осознавал, что, делая шаг вперёд, чтобы коснуться губами губ Дина, он ещё раз доказывает всё, подтверждает всё мысли Дина.
Стоп!
Пробрала дрожь. Что, он и в первый раз всё подстроил?! Вернулся домой с явным намерением, увидел спящего Дина, решил обставить всё так, чтобы тот сам пришёл, увидел... И как же всё ловко было устроено! Даже наигранная злость и досада. Младший братишка, похоже, обставил его. Легко.
Дин сглотнул.
Он сам вспомнил свои ощущения, когда увидел Сэм, запрокинувшего голову в экстазе, сползающего вниз по стене, произносящего его имя в самом конце. Сэмми попал в самую цель. В самое сердце, наверное.
Теперь хотелось пойти не извиняться, а качать права. Дин даже привстал, но тело немедленно потребовало сна. Старая, как мир, поговорка «Утро вечера мудренее» всплыла в голове, давая ему ещё один повод разобраться со всем утром, на свежую голову. Он откинулся назад, не снимая джинсов и ботинок, закрыл глаза, чувствуя, как уставшее тело расслабляется с облегчением. За окном луна немного померцала, запутавшись в длинных ресницах старшего Винчестера, исчезая, растворяясь.

***
«Не мог заснуть»
«Страшно без отца в темноте»
Сэм бормотал про себя объяснения того факта, что сейчас он направлялся в комнату Дина в середине ночи, хотя это всё было так неубедительно. И причина, сказать по правде, была другой, но Сэм искал хоть какое-то оправдание своих действий, которое сможет принять его брат. Джон уехал вчера, обещал вернуться через три дня, приказал Дину присматривать за младшим. Ну, пусть и присматривает. Дверь скрипнула не слишком-то гостеприимно, Сэм проник в тёмную комнату с большим окном с цветастой занавеской, и улыбнулся, вспоминая выражение лица брата, когда тот увидел все эти розочки – ромашки. Дин спал – естественно, что ещё может делать человек в три часа ночи – раскинувшись на кровати, в джинсах и пыльных ботинках с массивными рифлёными подошвами. Сэму такие ботинки нравились, он даже подумывал, не купить ли ему что-то подобное? Дыхание старшего Винчестера было спокойным, очень тихим, почти неразличимым. Сэм подошёл к кровати, глядя на брата, просто впитывая в себя это ощущения покоя, которое всегда возникало рядом с Дином. Подумав пару секунд, он чуть нагнулся и стал развязывать шнурки на ботинках Дина, снимая один, затем другой. Присел на кровать между ног старшего Винчестера, дотянулся до ремня брюк, расстёгивая, чуть звякая латунной пряжкой с выбитой на ней готической звездой. Молния ширинки прострекотала, Сэм осторожно потянул джинсы вниз, когда Дин чуть шевельнул рукой. Ремень упал на пол с громким стуком, а Винчестер резко сел на кровати, тяжело дыша, готовый схватить оружие и убить любую тварь, которая только посмелит забраться в дом. Но ничего странного не наблюдалось, кроме Сэма, конечно, который в данный момент находился прямо перед ним, вцепившись от испуга в штанины его брюк.
- Сэм? – выдавил из себя, наконец, Дин. – Ты что делаешь?
Тот моргнул, бросив взгляд на свои руки.
- Мне было страшно в темноте, и я хотел разбудить тебя и поспать здесь, - теперь его слова звучали так двусмысленно! – Когда пришёл, увидел, что ты спишь в одежде. Это ведь неудобно...
Он попытался улыбнуться, но из этого почти ничего не вышло.
Дин молчал.
- Вообще-то, мне не было так уж страшно. Вообще-то, причина в другом.
Дин посмотрел на него внимательно.
- Я хотел спросить, правда ли, что во всём виноваты?.. Они, а совсем не я. И все эти мысли тоже совсем не мои, а просто моё тело управляет моими мозгами, как хочет? Дин?
Тот вздохнул.
- Не знаю. Честно, Сэм. Я просто сказал тебе это, чтобы успокоить. Но я не знаю. И совсем не так уверен...
Сэм едва заметно кивнул, словно и ожидал подобного ответа. А затем неожиданно повалили Дина на спину, путаясь в его джинсах, которые так и не успел стянуть до конца.
- Вся эта чушь с гормонами, которую ты бормотал, никак на меня не повлияла.
Он несколько мгновений смотрел прямо в саму зелень глаз, которая у зрачков достигала своего пика интенсивности, когда Дин, первым подавшись вперёд, захватил его губы в плен, терзая, нетерпеливо вталкивая язык в приоткрытый от неожиданности рот, скользя внутри, пробуя на вкус, запоминая. Сэм простонал невнятно, прижимаясь к Дину сильнее, обвивая его руками. Когда Дин разорвал поцелуй, он спросил путано из-за сбившегося дыхания и взорвавшегося внутри возбуждения:
- А ты... ведь ты всё придумал с самого начала... фотография... и всё прочее...
- Да, - соврал Сэм. Соврал отчасти. С фотографией всё и вправду было задумано заранее.
- Сука, - простонал Дин, чувствуя, как всё напряжение постепенно сосредотачивается в одной точке. – Ты напросился сам.
Он согнул ноги, садясь, на миг отстраняясь от Сэма, затем вновь притягивая его к себе, пальцами сжимая до боли плечи, целуя яростно в губы, затем в шею, оставляя синяки, заставляя Сэма поморщиться от боли. Дин рывком потянул его на себя, перекатился, оказавшись сверху, прижимая худое тело брата всем своим весом, впечатывая в простыни, проводя ладонями по обнажённой коже, целуя снова, перед тем как перевернуть того на живот, стягивая зубами боксеры до колен.
- Будет больно? – неожиданно хрипло от возбуждения и внезапного страха проговорил Сэм.
- Совсем немного, - пообещал Дин, целуя упругую ягодицу, вынуждая брата чуть прогнуться, застонав от наслаждения.
Но это было лишь началом по сравнению с тем, что Дин собирался сделать дальше. Сместившись чуть вниз, он наклонился, языком проникая внутрь тела Сэма, отчего тот дёрнулся, но не от боли, а, скорее, от удивления.
- Дин, - встревожено позвал он. – Что ты делаешь?
- Всё нормально, - отозвался тот мгновением позже. – Просто доверься мне, ладно?
Сэм кивнул, давая телу команду расслабиться и не бояться того, что последует дальше.
Через несколько секунд он уже комкал пальцами простыню, подаваясь назад, стараясь только не сойти с ума от этого безумного наслаждения, которое теперь разрывало его изнутри, заставляя уже даже не стонать, а хрипло вскрикивать с каждым движением языка брата внутри. Упругим, влажным, тёплым движением, которое на миг прекращалось, когда Дину нужен был отдых. Но и тогда он старался возобновить это как можно скорее. Тяжело дыша, потирая ноющую челюсть, Дин чуть приподнялся, стягивая трусы:
- Я думаю, нам пора приступить к самому интересному, - напряжённо пробормотал он, успокаивающе проводя ладонью по спине брата. Сэм, повернул голову, глядя на Дина бессмысленным взглядом, кивнул, чуть разводя в стороны ноги, давая больше простора.
И закричал, утыкаясь лицом в мягкую подушку, когда Дин вошёл в него, осторожно, но слишком чувствительно для Сэма, который дёрнулся непроизвольно, стараясь не забывать дышать.
- Давай, - чувствуя, как на глазах выступают слёзы, прошептал он, подавшись назад, вынуждая Дина двигаться, хотя тот был обеспокоен бледностью брата.
- Точно? – глупо спросил он, едва сдерживая себя.
- Да.
После этого слова мозг отключился, Дин рывками вколачивался в тело брата, стоны царапали горло, но наслаждение ослепляло, оглушало, лишало всего в один миг, подчиняя...
Кончив, Дин сполз с кровати на ковёр, пытаясь встать. Ничего не вышло, поэтому он лишь подтянулся на руках, перевалившись через деревянный бортик, падая на заляпанные простыни, чувствуя совершенное опустошение. Сэм лежал неподвижно.
- Сэмми, - позвал Дин, вкладывая в голос столько нежности, сколько мог наскрести сейчас в своей душе.
Тот повернул голову.
- Иди ко мне.
Эти слова прокатились живительной силой по телу, гладя мягко.
Сэм со стоном перевернулся на бок, но больше не шевелился, поэтому Дин сам притянул его к себе, глядя по лицу, плечам, спине.
- Хочешь спать? – спросил он, чувствуя странную тревогу. Сэм молчал. – Сэмми?
- Да, - кивнул тот.
Дин получил разрешение на отдых.