Misunderstanding

[Reno89]

Название: Misunderstanding
Автор: Reno
Фан-дом: 30STM
Категория: RPS, drama
Рейтинг: R
Пейринг: явные и неявные намёки на летоцест
Предупреждения: Я вообще-то осознаю, что в Лос-Анджелесе настоящей зимы быть не может, так что не принимайте снег и холод близко к сердцу – это, скорее, образ, нежели реальность. А ещё – я не помню настоящего имени водителя гастрольного автобуса. Поэтому окрестила его Бобби. А ещё – даже после многократного просмотра клипа ABL я так и не смогла разобрать название городка, в котором находились братья и Томо. Пришлось подбирать название, хоть сколько-нибудь созвучное. Краткое упоминание Мэтта. Патологическая недосказанность
От автора: это странно. В большей или меньшей степени, в зависимости от момента или определённого фрагмента фанфика, но это странно. Начиналось всё давно, растянулось на почти неопределённый срок, пришло время покончить и с этим.
Я могла бы многое сказать и многое выразить, но как-то не вышло. Так сложились звёзды, или же я просто поленилась сделать это. Но мысль о том, что такая возможность была, меня греет =)

Начало

Окончание

- Только посмотрите на это! – Джаред, конечно же, выбрался из гастрольного автобуса первым, с изумлением любуясь открывшимся видом. Ничего подобного он прежде не видел. - Разве это не грандиозно?
Они были здесь, пожалуй, множество раз, только никогда ещё им не удавалось увидеть белесый песок пустыни в свете угасающего заката так близко, всего в шаге от остывающего асфальта скоростного шоссе.
- Ну, что там, парень? – осведомился старший Лето, стукнув костяшками пальцев в ветровое стекло. Бобби, водитель, кивнул ему, открыв дверь.
- Сейчас выясним, - проговорил он чуть устало: всё-таки несколько часов за рулём утомили его изрядно, а ведь он всегда был выносливым малым! – По крайней мере, с уровнем топлива всё в порядке, так что причина в другом.
Кряхтя, он выбрался из кабины, чтобы откинуть горячую крышку капота, скрывавшую внутренности старого автобуса.
- Что там? – спросил Томо, чьи чёрные джинсы мгновенно посерели: ветер гнал песок к подножию одной из многочисленных гор, чей тёмный силуэт проступал на фоне закатного неба, а все они оказались на пути этой вечно бегущей пустыни, которая уходила далеко за горизонт, цепляясь песчинками за низкое тёмно-лиловое небо.
Гитарист озабоченно огляделся.
- Кажется, будет гроза, - покачав головой, проговорил он. – Только этого нам не хватало.
Шеннон пожал плечами: почему-то ему не верилось в то, что в этой белой, словно вечный снег где-нибудь в Скалистых горах, пустыне вообще возможен хотя бы обыкновенный дождь, слишком уж плоской и ненастоящей она казалась. Этот белый песок, спокойный, бесчувственный, хладнокровный белый песок неспособен был подниматься высоко в воздух, завиваясь в вихри, он был нарисован на вытертом шинами грузовиков-дальнобоев сером асфальте, нарисован прозрачной акварелью, распылён граффити, процарапан чем-то невероятно острым, вот почему старшему Лето он казался таким безобидным даже на фоне неспокойного неба, готового вспыхнуть в любой момент. Дикий контраст красок, неподвластный человеческому разуму. Вышла бы великолепная, сумасшедшая фотография, подумал Шенн, но фотоаппарат был в Лос-Анджелесе, а до него оставалось ещё с пару сотен миль. Конечно, у них было то примитивное по меркам продвинутого фотографа цифровое чудо от Samsung и мобильные телефоны с камерами на два миллиона пикселей, но старший Лето поморщился лишь при мысли о том, чтобы запечатлеть эту невероятную красоту с помощью столь тривиальных технических средств. Пусть уж лучше эта пустыня останется в его памяти, в его собственной незримой коллекции мест, достойных того, чтобы о них не забывали.
- Не самые хорошие новости, - проговорил Бобби, возвращаясь к парням, которые замерли, ощущая спиной всю надёжность разгорячённого долгой дорогой гастрольного автобуса, который давным-давно стал им вторым домом. – Двигатель серьёзно перегрелся, так что мы здесь застряли, по крайней мере, часа так на...
Шеннон уже не слушал его, с удивлением отметив, насколько свободной от раздражения и разочарования оказалась сама мысль о том, чтобы задержаться здесь, на краю псевдо-снежной равнины, бесплотной земли, которая словно чистый холст годилась для любых мыслей и воплощения мечты...
Старший Лето задумчиво нахмурился: для мечты? И для какой же мечты подошёл бы этот безликий белый песок? Что он собой воплощал, пустоту? В противопоставлении полному сварливой злости небу...
Бобби полез в кабину за инструментами, намереваясь подлатать кое-что в двигателе, раз уж представилась такая возможность, Томо крутанул колёсико зажигалки, дав волю крохотному синеватому огоньку, который казался осколком люминесцентного света неоновых ламп, отчаянно борющегося за жизнь с прохладным ветром, который играл с песком, подбрасывая в воздух мельчайшие пыльные капли.
- И мне, - проговорил Мэтт, заполучив полупустую пачку в своё полное распоряжение. – Шенн, будешь?
Запалив кончик сигареты, Воктер глубоко затянулся, и старший Лето покачал головой, наблюдая за тем, как дрожат его руки.
- Не в этот раз, парень, - откликнулся он, взглянув на брата в ожидании молчаливого одобрения своих действий, но тот рассеянно наблюдал за тонувшим в мягком хлопке и бархате туч солнце, лихорадочном, болезненном солнце, которое умирало сегодня совсем не так, как раньше – в любой другой день. Оно умирало медленно и мучительно, захлёбывалось близким концом, рвалось вверх, но тёмная трясина тянула его в глубину, на самое дно. – Джей.
Тот вздохнул, повернувшись к Шеннону, и молча уставился на него.
- Хочу пройтись, - проговорил он спустя пару секунд. – Ничего, ага?
Старший Лето оглянулся на Бобби, увлечённо копавшегося в моторе, посмотрел на Томо, отрешённо тушившего недокуренную сигарету о металлическую обшивку гастрольного автобуса, понаблюдал немного за Мэттом, таким бледным, словно тень прошлого, в странном, неестественном свете пустыни и в сером дымке, окутавшем его, и кивнул.
- Я с тобой пойду, - добавил он: сил оставаться на месте и ждать, ждать, ждать до безобразия долго не было. Не было сил видеть эту бледность и безучастность, словно белесые пески забирали жизнь, грозясь мало-помалу прибрать к рукам и завязший в асфальте автобус, и самих путников, так и не добравшихся до дома, заглотнуть их вместе с дорогой, стереть с лица земли. Шенн потряс головой, надеясь избавиться от родившихся в этом безмолвии мыслей, и зашагал за Джаредом, который явно намеревался добраться до самого горизонта. – Куда мы идём?
Песок хрустел под ногами, почти пел, так что каждый шаг сопровождала эта нехитрая жутковатая музыка, избавиться от которой не представлялось возможным.
- Не знаю, - откликнулся младший Лето, когда между ними и затерявшемся в сумерках автобусом осталась лишь пустошь, белая, словно подвенечное платье, пустыня, ровная и пугающе-лаконичная, без намёка на жизнь. - Забавно было бы здесь потеряться.
Шеннона передёрнуло при одной лишь мысли об этом. И вовсе не хотелось ему оставаться здесь навеки. Лучше уж сумасбродный Лос-Анджелес, чем спокойная, холодная земля в паре часов езды от него.
- Обычно после таких слов у героев фильмов не остаётся выбора, - усмехнувшись, проговорил он, стараясь, чтобы в голосе не проступило ничего, хотя бы отдалённо напоминавшее страх, - и они редко возвращаются, Джей.
Тот, кажется, не обратил внимания на слова брата, то ли не расслышал, но предпочёл не переспрашивать, то ли почувствовал всё-таки намёк на нерешительность, так или иначе, останавливаться он, похоже, не собирался. Шенн следовал за ним, пытаясь вспомнить, есть ли в автобусе хотя бы карманный фонарик, чтобы в случае чего парням удалось бы разыскать их... ну, или подать сигнал спасателям, если уж ситуация окончательно выйдет из-под контроля. Мысль не грела, не обнадёживала, поэтому старший Лето предпочёл избавиться от неё.
- Постой, - сказал он, оглядываясь, - мы уже достаточно далеко.
Джей замер, склонив голову.
- Достаточно для чего? – поинтересовался он, не оборачиваясь.
Шеннон глубоко вздохнул, понимая, что ничего конкретного в виду не имел, просто фраза вышла размытой. Ненамеренно.
- Не знаю, - быстро проговорил он, засунув руки глубоко в карманы куртки: стало как-то уж слишком неуютно, да и прохладно. – Наверное, для того, чтобы остаться в пределах досягаемости, при этом не заявляя о себе слишком громко. Короче говоря, достаточно далеко для того, чтобы почувствовать себя забытыми... потерянными...
Не в силах остановить этот неожиданный поток мыслей, Шенн беспомощно качнул головой, усилием воли заставив себя замолчать. Он рассеянно смотрел в спину Джареду, когда тот обернулся и взглянул на него с неожиданно весёлым подозрением.
- А что мы тут вообще делаем? – осведомился тот у порядком удивлённого брата, которому положительно нечего было сказать в ответ.
- Мы ведь просто решили пройтись, - мягко проговорил младший Лето.
- Пройтись, Джаред, - согласно кивнул Шенн. – Пройтись, а не зайти так далеко, что и выбраться после не удастся.
- Что ты имеешь в виду под «так далеко»? – промурлыкал Джаред, присев на корточки, чтобы набрать полные горсти песка, неуловимого, ускользающего. – Так далеко? Разве? Здесь пять минут хода до автобуса.
Старший Лето покачал головой: он вовсе не был в этом уверен.
Джей поднялся, раскрыв ладони, так что песок выпущенной на волю птицей вернулся в пустыню.
- Мы словно одни во всём мире, - проговорил он, запрокинув голову: мрачное небо стремилось слиться с пустыней, смешать краски и структуры. – И это чувство потрясающе.
Шеннон нахмурился: ему показалось, что тёмно-серые сумерки всколыхнулись.
- Как будто мы свободны даже от самих себя.
Сухое и безликое покрывало пустыни рябило, словно водная гладь под напором ветра, а они всё ещё стояли друг против друга, не собираясь, кажется, спасаться от низко нависшего над их головами неба, готового вот-вот расколоться на тысячу осколков, пролить свои горькие слёзы и после ещё долго всхлипывать последними приглушёнными раскатами грома.
- Что может сделать человек, любой человек, оказавшись во власти полной и абсолютной свободы? – тихо поинтересовался Джаред, не обращаясь ни к кому конкретно, беседуя, казалось бы, с самим собой, озвучивая собственные странные, как и всегда, мысли. – Такой свободы, которая владеет этим песком и горизонтом. Неужели, что-то действительно невообразимое?
- Может быть, - неопределённо пробормотал старший Лето, которому вовсе не хотелось ввязываться в спор с братом: куда более разумным он считал их скорейшее возвращение к вынужденной стоянке посреди дороги, где, возможно, парни уже успели поймать машину, способную доставить их в город, а после – со всей необходимой помощью – и обратно, к покорённому пустыней автобусу.
Джаред невесело усмехнулся, запрокинув голову, когда неожиданный хлёсткий ливень накрыл их прозрачными потоками воды, солёной на вкус океанской воды, струившейся по лицам и одежде, стремительно уходящей в потяжелевший песок, который стал совсем серым на фоне выплеснутой в воздух влаги. Младший Лето захохотал, откидывая со лба длинную чёлку: его ничуть не тревожил тот факт, что они промокли до нитки, а ночь обещала быть не слишком уж тёплой.
- Ты знаешь, - неожиданно даже для самого себя проговорил Шенн, чем моментально привлёк внимание брата. Старший Лето смущённо помолчал, прежде чем продолжить, - мне кажется, что даже в условиях подобной безграничности...
Он обвёл рукой окружавшее их пространство: плоское, как блин, залитое жидким песком и до странности жалкое, словно бездомная кошка в ненастный день.
- ...человек остаётся собой – со всеми своими страхами, желаниями и намерениями. Единственное, что даёт нам свобода – это возможность дышать чуть глубже, видеть чуть яснее, и, кажется, чувствовать отчётливее. Ничего нового мы не получаем – располагаем лишь тем, что у нас уже есть, просто действуем, возможно, смелее, решительнее. Но вовсе не пользуемся самообманом, разве можно лгать, когда вокруг всё белым-бело, словно мы вдруг попали в Рай?
Его слова, похоже, произвели на Джареда некоторое впечатление, и он постоял немного, утратив вдруг всю свою детскую радость прохладному дождю, впервые, казалось бы, почувствовав всю его недоброжелательность, а после медленно побрёл назад, к дороге, так что Шенну не составило труда догнать его. Сняв на ходу кожаную куртку, которой не страшна была влага, он накинул её на плечи брата, с улыбкой коснувшись его встрепанных чёрных волос.
- Забудь ты об этой пустыне, - пробормотал старший Лето, ещё крепче стиснув его в объятиях. – Нужна она тебе?
Джей пожал плечами, не останавливаясь. Его шаги вдруг стали шире, увереннее, и вскоре огни гастрольного автобуса, с трудом пробивавшиеся сквозь призрачную водную завесу, показались вдали. Кажется, они и вправду ушли чуть дальше, чем предполагал младший Лето, и немногочисленные обитатели дома на колёсах уже волновались, столпившись у самого входа, не желая забираться внутрь без них.
- Где вы пропадали? – недовольно поинтересовался Томо, стоило Лето только приблизиться к автобусу, но Шенн лишь улыбнулся: ему вдруг показалось, что эта прогулка не прошла даром, как будто он сообщил брату нечто важное, рождённую его собственным сознанием мысль.
- Прости, парень, - старший Лето хлопнул гитариста по плечу. – Слегка увлеклись, и дождь застал нас врасплох.
- Стоит подкрепиться немного, - заметил заботливый Мэтт, который уже давным-давно докурил свои сигареты, влажные окурки которых плавали в мгновенно образовавшейся у заднего колеса лужи. – И было бы неплохо выпить горячего чаю, ведь никто не хотел бы простудиться и закончить свою жизнь так бесславно?
Томо хмыкнул, забираясь в тёплое нутро автобуса, Бобби и Мэтт последовали за ним. Старший Лето хотел, было, последовать примеру друзей, но Джаред цепко ухватил его за рукав вымокшей рубашки.
- Постой, - не глядя на Шенна, проговорил он, и тот в недоумении спрыгнул на скользкий асфальт.
- Джей?
Тот взглянул на него с непонятным для старшего Лето блеском в глазах и, помолчав, проговорил как можно более осторожно:
- Даже свобода никогда не сделает тебя хоть на йоту более откровенным, да, бро?
Шеннон посмотрел на него с недоумением.
- Только не говори, что не понимаешь, о чём это я, - прошептал младший Лето, приблизившись к нему на шаг. – Если бы ты пробыл в этом мире белоснежного песка хотя бы несколько дней, ты бы ощутил всё сам.
Напоенный влагой воздух отозвался молчанием. Тихо заурчал оживший двигатель: видимо, прохлада дождя и подкравшейся ночи вернули ему утраченные силы.
- Как ты и сказал, - медленно протянул Шенн, не слишком уверенный в том, что правильно понял брата, - у меня не было шанса провести здесь и нескольких часов, не говоря уж о днях, поэтому я просто не в состоянии понять.
Джаред нахмурился, явно неудовлетворённый ответом.
- Ты знаешь, что я имею в виду, - упрямо повторил он.
- Вряд ли, - откликнулся старший Лето. – Возможно, когда я окажусь здесь или же в любом другом месте, что так похоже на это, я пойму, но не сейчас.
Он кивнул Джареду, отвернувшись от него, чтобы забраться по металлической лестнице внутрь. Младший Лето улыбнулся чуть разочарованно, но, кажется, не слишком печально, словно он знал что-то, верил во что-то или чего-то ждал. Устроившись на подножке, ухватившись за поручень, он почувствовал, как окружающий мир сдвинулся с места вместе с пришедшим в движение автобусом, и собрал в свободную ладонь несколько солёных и свежих капель дождевой воды. Наверное, он и не подозревал о том, что долгое время спустя точно так же растопит в ладони снег проклятого острова.

- Вчера, похоже, был нешуточный буран, - проговорил один из операторов, осмотрев предполагаемую «съёмочную площадку», где им предстояло работать.
Им удалось выбраться с континента и доставить аппаратуру в целости и сохранности – все эти громоздкие коробы усилителей, изящно выгнутые электрогитары, клубки проводов – чёрных змей... И одного лишь взгляда на снег вокруг хватило для того, чтобы вынести вердикт: условия для работы крайне неподходящие.
- Меня это не волнует, - вот всё, что сказал Джаред, перед тем как, развернувшись, зашагать к самому краю длинной и опасно оскалившей в хищной улыбке зубы расщелины, которая непременно должна была попасть в кадр – как естественная граница между... Пожалуй, как раз между ними, Лето, словно это было так необходимо для достижения удачного исхода. Разобщённость.
Шенн чувствовал нотку обиды в каждом слове брата, видел это в каждом его движении – некую скованность, словно Джей шёл против ветра, а так, вероятнее всего, и было – он шёл против себя.
- Его это не волнует, - проворчал оператор, пожав плечами. – Парень, я работаю в экстремальных условиях вот уже...
Шенн покачал головой.
- Ты что, не понял? Это никого не интересует, - угрожающе-ласково проговорил он, почти вплотную приблизившись к мужчине. – Так что делай свою работу.
Тот окинул его долгим взглядом, намереваясь ответить достойно и резко, но старший Лето выглядел, пожалуй, достаточно убедительно, так что мужчина решил не рисковать.
Вчерашний день-вечер-ночь ознаменовал не только буран, скорее, землетрясение, возможно, даже глобальное и таяние льдов. Хотя, если подумать, определение «ледниковый период» подошло бы куда лучше. Так или иначе, невероятное количество разломов и трещин, пронзивших плоть земли, не имело к ним никакого отношения, но те бесконечные трещины, что пронзили их души, были, несомненно, их собственных рук делом. Шеннон покачал головой, надеясь, что, сняв видео, они вернутся домой и забудут обо всём. Проклятие острова, если оно существует, сгинет, и Гренландия оставит их в покое.
Брата он обнаружил на краю расщелины, круто уходившей вниз с её опасно талыми, гладкими краями.
- Ничего не стоит, поскользнувшись, упасть туда, - проговорил Джей медленно, глядя вниз, в темнеющую глубь, в полый конус, перевёрнутый так, что его вершина казалась недосягаемой, такой острой и смертельно-притягательной, таинственной.
- Эй, парни, - окликнул их помощник режиссёра, Питер, которого вряд ли можно было бы послать с той же лёгкостью, что и оператора. Кроме того, Шенн был знаком с ним ещё со времён его увлечения фотографией. Как-то раз они создали удачную серию фотографий, о которой даже говорили некоторое время в фотографических кругах. Так что старшему Лето вовсе не хотелось бы грубить приятелю, с которым им удалось так замечательно поработать. – Не думаю, что вам следует подходить ещё ближе к краю, это небезопасно.
Джаред едва заметно вздохнул, но не сказал ни слова, а Шенн, обернувшись к парню, проговорил:
- Я что-то слышал о страховке, это правда?
- Конечно. Поэтому я и прошу тебя и Джареда не подходить к этим жутким расщелинам хотя бы сейчас. Но вам представится случай сделать это, когда у всех будут вот такие штуки, - он продемонстрировал старшему Лето блестящий карабин, к которому от вбитых в лёд металлических штырей тянулись прочные нити канатов, жёстких от ветра и морозной сухости. – Сейчас принесу.
Пит развернулся, намереваясь подобрать пару креплений, чтобы продеть их в шлевки джинсов Шенна и Джареда, но Джаред, стоя на самом краю, вдруг подался вперёд, ухватив его за руку.
- Подожди, - проговорил он чуть напряжённо. – Это меня не устраивает.
Шенн взглянул на брата с едва заметной тревогой.
- Я не хочу, чтобы все эти верёвки и канаты были в кадре, а они будут, потому что они повсюду, - он указал на землю перед собой. Белый снег был прорезан десятками чёрных змееподобных проводов, принадлежащих не только аппаратуре, но и страховочному оборудованию. – Эти чёртовы тросы испортят весь вид, так что вам придётся их убрать.
Младший Лето взглянул на Питера с едва скрытым торжеством во взгляде. Он был уверен в том, что этот мальчишка, как он его называл про себя, стихнет и выполнит любые его требования, раз уж день не задался с самого утра, но Пит давно привык работать с подобными людьми, которые порой предъявляли странные и нецелесообразные требования.
- Я не отвечаю за тебя, мистер Джаред Лето, - жёстко проговорил он, высвободившись и повернувшись к Джареду. – Ты сам за себя отвечаешь, но так или иначе, никому здесь не нужно, чтобы ты сверзился со скалы и совершил мягкую посадку где-нибудь на дне этой трещины.
Он чуть улыбнулся, глядя в застывшее лицо младшего Лето.
- А всё лишнее в кадре мы после уберём на компьютере, так что беспокоиться не о чём.
Пит послал Шенну короткий взгляд, в котором ясно читалось «И не таких убеждали». Старший Лето усмехнулся в ответ, но Джаред, кажется, разозлился ещё сильнее.
- Мне не нужна эта гребаная страховка! – повысил он голос. – С этими чёртовыми креплениями и карабинами ничего не выйдет, даже если на видео от них не останется и следа!
Джей бросил на брата острый взгляд, не обращая больше внимания на Питера.
- Мне нужна свобода, - тихо проговорил он. – Я хочу, чтобы этот гребаный клип олицетворял собой только свободу, только этот вечный снег и лёд, и холод, и ничего больше. И ни о какой страховке не может быть и речи.
Один неверный шаг – и можно будет навсегда отказаться от перспективы жить долго и счастливо.
- Мы ещё обсудим это, - быстро проговорил Питер, которого кто-то окликнул. – Сейчас я вынужден вас покинуть...
Он насмешливо кивнул Джареду.
- ...так что у вас есть немного времени, чтобы всё обдумать и принять правильное решение.
Младший Лето проводил его взглядом.
- Что, чёрт побери, он себе позволяет? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Шеннон вздохнул.
- Джей, послушай, - терпеливо проговорил он, понимая, что ему в одиночку не удастся справиться с этим упрямством. – Пит ведь серьёзный парень, профессионал. Он своё дело знает, так что если он говорит, что нужна страховка, значит, так и должно быть. Ты ведь не хочешь...
Он вдруг замолчал, когда в голову ему пришла одна странная и страшная мысль.
- ...нет! – воскликнул он, повернувшись к брату, крепко хватая того за плечо. – Не говори мне, Джей, что ты только и мечтаешь о том, чтобы... упасть туда!
Младший Лето взглянул на него невыразительно.
- Что за глупость! – закричал Шенн. – Что за глупость взбрела тебе в голову!!
Джаред хмыкнул, покачав головой.
- Ты слишком много себе напридумывал, - невозмутимо проговорил он, протянув руку, чтобы на миг коснуться щеки Шеннона, и отступил на шаг. – Я не такой сумасбродный.
Он зашагал прочь от расщелины, остановившись спустя пару секунд, чтобы оставить за собой последнее слово.
- Страховки не будет! – крикнул он, подняв вверх руку. – Точка.
Старший Лето, присев, слепил из неподатливого стылого снега что-то, напоминавшее снежок, и запустил им в брата. Снаряд не долетел до цели, приземлившись у левого ботинка Джареда, так что младший Лето удивлённо оглянулся.
- Ты не можешь решать за меня и за Томо, - проговорил Шенн, направляясь к нему. – Это не в твоих силах.
Джаред задумчиво оглядел его, закусив губу, и в его глазах отразилось пробившееся сквозь плотную пелену облаков солнце.
- Неужели, ты добровольно сможешь отказаться от этой свободы? – тихо спросил он, отвернувшись от брата. – Неужели позволишь связать себя, сковать, отобрать эти мысли, ощущения?.. Пожалуй, нет, просто не хочешь признавать, что я прав. Это опасно. Это рискованно. Но в этом гораздо больше жизни, чем в чём бы то ни было. И я хочу забрать хотя бы часть этой свободы с собой, когда мы...
Налетевший ветер поднял снежное крошево в воздух, и блёстки засверкали на солнце, словно тончайшая кисея, накрывшая громоздкую аппаратуру и суетящихся в последних приготовлениях людей. Всё вокруг внезапно замерло, словно растворилось в наступившей тишине, и Джаред закрыл глаза, надеясь, что мимолётное, но такое привычное уже чувство останется с ним хотя бы до тех пор, пока он не разгадает его природу...

Шеннон с досадой нахмурился, когда осознал, что ничего не может поделать с этой странно возникшей рассеянностью, хотя Томо, рассуждающий о планах на будущее заслуживал его пристального внимания. Гитарист редко высказывался столь пространно и выразительно, хотя бы ради этого стоило послушать его, но старший Лето мог бы сколь угодно долго злиться на себя, а ничего бы из этого не вышло. Он смотрел на Джареда. Вот и всё. Это занимало его целиком и полностью. Ему казалось, что брат хочет ему что-то сказать, но всё не решается. С чего бы это? Неужели, есть на этом свете что-то, способное смутить младшего Лето?
- Я думаю, нам нужно продумать план тура, потому что после съёмок видео мы что-то слишком уж расслабились...
Шеннон качнул головой, надеясь избавиться от наваждения.
- Всё вышло лучше, чем мы предполагали, - с расстановкой проговорил Джаред. – Парень, разве нет? Мы сняли нечто грандиозное, запечатлели хотя бы часть того, что в скором времени может исчезнуть. Но, так или иначе, я думаю, что это победа. Наша победа. Правда, Шенн?
Старший Лето вздрогнул, запоздало подумав, что со стороны брата предпринимать неожиданную атаку было нечестно. В том, что Джей был прекрасно осведомлён о состоянии Шенна, старший Лето даже не сомневался.
- Согласен, - кивнул он.
- Но ведь это не значит... – чуть укоризненно проговорил Томо, самовольно став своего рода совестью группы.
Джаред улыбнулся сдержанно и до крайности вежливо, коротко взглянув на брата. Шенн пожал плечами, вздохнув: ему сейчас было почти всё равно, куда больше его беспокоил тот факт, что объяснения своему беспокойству он найти не мог.
В дверь постучали, должно быть, парень из Virgin слегка опоздал, завязнув в бесконечной пробке, мысль о которой протянулась через всю студию подобной той самой металлической ленте машин, что опоясывала теперь весь город, сковывая его безудержную энергию, рвущуюся наружу.
- Привет, парни, - кивнул им вошедший: молодой мужчина с дипломатом в руках. – Прошу прощения за задержку. Снег валит такой, словно там, наверху, кто-то слегка не в себе.
Он усмехнулся, забираясь с ногами на диван, устраиваясь так, словно эта студия целиком и полностью принадлежала ему или же была гостиной в его собственном доме. Джаред хмыкнул, оценив непринуждённость жеста.
- Уверен, это так, - проговорил он, кивнув. – И знаешь, Стив, что я тебе скажу: мне это даже нравится, чёрт побери.
Парень взглянул на него с долей иронии во взгляде.
- Ты в своём репертуаре, Джей. Всё такой же непредсказуемый, - прокомментировал он слова младшего Лето. – Но это всё не по мне. Я любитель солнца и знойных красоток. Философия севера мне непонятна.
- Каждому – своё, - невозмутимо откликнулся Джаред.
- Он просто хочет поспорить, - засмеялся Томо, поднявшись, чтобы налить себе немного кофе.
- Ты меня в этом упрекаешь? – окликнул его Стив, пытаясь справиться с замком дипломата.
- Вовсе нет, - поморщившись (кофе оказался чуть горячее, чем он рассчитывал), проговорил гитарист. – Это было бы даже интересно. Только мне отчего-то кажется, что Джаред бы тебя обошёл.
- Ещё чего! – с вызовом воскликнул Стив, но Шеннон уже не обращал на него внимания.
Джей молча кивнул ему на шутливо препирающихся парней, а затем на прикрытую дверь, ведущую в коридор, расположившийся за студией. Старший Лето порылся в кармане, достав едва вскрытую пачку сигарет.
- Пока вы, парни, развлекаетесь, - улыбнулся он, - я выйду покурить. Надеюсь, ничего серьёзного за время моего отсутствия не случится.
Стив кивнул, увлечённым разговором, Джаред едва заметно напрягся, вскочив чуть раньше, чем он сам того хотел.
- Я с тобой, Шенн, - быстро проговорил он, надеясь, что его поведение не вызовет ненужных подозрений. – Немного свежего воздуха не помешает.
- Без проблем, - кивнул старший Лето, спустя мгновение добавив. – Если сигаретный дым для тебя не помеха.
- Я справлюсь, - кивнул Джей и, столкнувшись плечами, они вышли из комнаты, следуя коридором к плотно прикрытой двери. Спустившись по пожарной лестнице, они оказались во внутреннем дворе за зданием, пустынном и абсолютно ничем не примечательном.
Молчание таило в себе что-то важное, и если Шенн понимал брата хотя бы наполовину, он мог бы сказать, что это давящее отсутствие слов и действий могло означать лишь одно – неприятности. Что-то такое, о чём сложно было бы рассказать сразу, без колебаний. Дым обжёг лёгкие, наполнив тело привычной горечью, спасительной горечью, без которой, к сожалению, Шеннон не смог бы представить свой жизни.
-Ты в курсе, что чёртов рак лёгких не дремлет? – с искренним интересом осведомился Джаред, окинув наполовину выкуренную сигарету выразительным взглядом.
- Без сомнения, - уверенно ответил Шеннон, стряхивая пепел на тонкий ледок, - и я готов поспорить на что угодно – тебе не убедить меня в том, что однажды мои лёгкие продемонстрируют на занятии в морге как истинное подтверждение тому, что от сигарет действительно можно сдохнуть... хм... так бесславно скончаться.
- Я и не собирался, - махнул рукой младший Лето, поёжившись: даже в это почти замкнутое пространство заглядывал время от времени пронизывающий совершенно нетипичный для Западного побережья ветер. – Думаю, придёт день - ты сам всё поймёшь.
- Когда-нибудь ты собственноручно опустошишь карманы моей куртки и вышвырнешь всё в унитаз, - с усмешкой проговорил Шенн.
- Ты сам это сказал, - шутливо-предупреждающе откликнулся Джей. – И это, между прочим, отличная идея.
Молчание – это своего рода болезнь момента: стоит лишь упустить нить разговора, как выстроенное, казалось бы, взаимопонимание рушится. И в этом случае остаётся только одно – задать вопрос прямо и без обиняков, слишком резко, пожалуй, и чересчур самонадеянно, наверное, даже немного агрессивно, короче говоря, не так, как следует решать подобного рода «проблемы»...
Сломать лёд легко – стоит только коснуться носком ботинка его хрупкой поверхности.
- Прочти это, - Шенн невольно хмыкнул, осознав, что брат всё-таки опередил его.
Джаред протягивал старшему Лето сложенный в несколько раз листок бумаги. Наверное, весьма важный для него листок, судя по выражению лица Джея, ставшего предельно сосредоточенным, даже напряжённым, слишком, пожалуй, серьёзным.
- Что это?
- Прочти.
Окинув брата долгим внимательным взглядом, Шеннон развернул послание и, нахмурившись, начал читать.
Джаред следил за ним так пристально, казалось, впитывая каждое движение: закушенная на миг нижняя губа, лёгкая дрожь в пальцах, едва заметная боль в зелёных, словно молодая трава, глазах...
«Шеннон, бро.
Прости, что ухожу так, не попрощавшись, словно гребаный англичанин, которому нет дела до кого бы то ни было. Ты ведь знаешь, что для меня ты всегда будешь значить больше, чем все остальные. Я не понимаю, почему я способен на что-то подобное, но я точно знаю, что теперь я готов. Я вижу перед собой ледяные глыбы, ледяной океан, этот вечный снег вокруг, и я знаю, что готов. Более того, я хочу этого так сильно, что тебе, вероятно, будет сложно представить. Хочу вернуться, хочу зарыться лицом в колючий холод, растопить себя в ладонях и выпить всё до последней капли. Хочу разбиться вдребезги о прибрежные скалы. Во всём прошу винить только меня самого, Джареда Лето, потому что я всё-таки безвозвратный и окончательный придурок, Шенн...»
- Что это? – потрясающее ненормальное чувство. – О, Боже, Джей, откуда у тебя это? Тебе кто-то это прислал? Это ведь было в каком-нибудь дурацком письме? Джаред?
Шеннон замолчал сам – его даже не пришлось перебивать. Он быстро обдумал что-то, после проговорив:
- Тебе не могли это прислать, ведь так? Нет... Это было бы слишком просто... Постой, это должны были подбросить мне!.. Потребовать что-то взамен... Господи, даже думать не хочу, что бы со мной было, найди я подобное в студии или же в собственном почтовом ящике. Чёрт побери, Джаред!
Он вдруг шагнул вперёд, прижав к себе слегка ошеломлённого подобной реакцией брата, обнял так крепко, что стало трудно дышать, хотя младшему Лето было, в сущности, всё равно. Ему вдруг на миг показалось, что весь тот лёд, из которого он состоял теперь, начал вдруг таять под напором летнего тепла, освобождая его от северной меланхолии. И это было немного больно, но в гораздо большей степени восхитительно, словно лихорадка Гренландии отпустила его на миг, позволив ощутить себя совершенно живым.
- Скажи мне, Джей, - мягко проговорил Шеннон спустя пару минут, когда холод вернулся, пустив свои корни гораздо глубже прежнего, - где ты это взял? Это ведь чепуха, бред чьего-то больного воображения. Так быть не может. Никогда.
Джаред вздохнул, не в силах заставить себя говорить. Ему хотелось вернуть едва мелькнувшее в сознании чувство, ему не хотелось замерзать до смерти в этом декабрьском городе, который даже зимой оставался таким же вычурным, как и в любое другое время года. Он больше не мог справиться с собой и с миром. И он хотел бы проклясть ту чёртову мёртвую землю, гребаную Гренландию, подарившую ему напоследок отвратительное ощущение пустоты.
- Так не может быть, - повторил младший Лето слова брата. Однако чёрт побери, так случилось, - но я не знаю, кому мне нужно верить.
- Мне, - не задумываясь, сказал Шеннон. – Ты можешь верить мне, бро. Во всём.
Джаред улыбнулся, оглядываясь на подсвеченные тёплым сиянием ламп окна студии: наверное, Стивен и Томо уже заждались их, хотя гитарист никогда бы не решился нарушить уединение Лето, а парню из Virgin не было особого дела до Джареда Лето как такового. Он работал с группой, а не с одним человеком, пусть и столь талантливым. Ему были нужны они все вместе с их страхами, мечтами, комплексами и предпочтениями. Как бы то ни было, времени оставалось мало.
- Пожалуй, придётся вернуться, - согласно кивнул Шенн, перехватив взгляд брата. – Мы разберёмся с этим, Джей. Все вместе, и обязательно что-нибудь придумаем.
Метким движением он отправил окурок в урну, намереваясь выбросить и сигареты, но Джаред вдруг остановил его.
- Вдруг понадобятся? – проговорил он, глядя на брата испуганно и до странности тревожно.
Старший Лето замер, ощущая горячее дыхание Джея на щеке.
Он не смог бы удержаться от спонтанных воспоминаний.
- Бро, - начал он осторожно.
- Это я написал, - прошептал Джаред. – Я написал эту записку для тебя, Шенн. Но я не хотел показывать. Это ведь против правил.
Шенн ощутил, как вязкая от холода слюна катится в желудок по пищеводу, и зажмурился на миг, надеясь, что ослышался. Целых четыре раза.
- Я, - кивнул Джаред, находясь так близко, что биение его сердца отдавалось где-то внутри, тошнотворно, волнительно. – Я, я, я. Чёртов ублюдок Джаред Лето, которому уже всё равно, что делать.
Он покачал головой, отчего тёмные волосы с проседью снежных хлопьев коснулись на миг виска старшего Лето.
- Я...
Шеннон выдохнул резко и беспомощно. Он надеялся немедленно избавиться от этого чувства, такого, словно ты идёшь по замёрзшему озеру, готовый к тому, что лёд под ногами вот-вот треснет, просядет, и вода проступит на его предательски скользкой поверхности.
- И вышло почти правдоподобно, - неожиданно задумчиво обронил Джаред, так что старший Лето, не задумываясь, что делает, схватил его за отвороты пальто, готовый закричать на него, высказать всё, что подсказывало ему сердце, ударить, в конце концов.
Джей закрыл глаза, когда брат отпустил его.
У обиды был знакомый горьковатый привкус запертых в горле слёз.

- Зачем ты приехал? – с улыбкой поинтересовался Джаред, когда Шеннон возник на пороге, скидывая ботинки: подтаявший снег растёкся лужицей по полу. Они провели у окна слишком много времени, растопив своим дыханием тонкий слой льда на поверхности стекла.
- Я волнуюсь за тебя, бро, - ответил старший Лето, снимая куртку. – И я не уйду.
Джаред пожал плечами, возвращаясь в гостиную, где мягкий свет ламп окутывал золотистым сиянием каждый предмет, заключая в почти осязаемый кокон тепла и неги.
- Твой дом – словно фотография на рождественской открытке, - со смехом признался Шенн. – Когда я только подъезжал к нему, мне на миг показалось, что здесь снега чуть больше, чем во всём остальном городе.
- Я так хочу, - загадочно проговорил Джаред, устаиваясь на ковре около дивана, чтобы откинуть назад голову, чувствуя затылком мягкость шерстяного пледа. – Раз уж об остальном мне остаётся только мечтать.
О чём? О холодной земле, о забытой зиме? Разве не хотел бы он избавиться от этого вечно преследующего холода, который даже в разгар летнего дня чувствовался так явственно, словно застрял глубоко в его лёгких снежным воздухом? Наверное, он мечтал об этом слишком долго, чтобы помнить. Наверное, он просто позабыл о том, что у него всегда был шанс сделать это, но всё, чем он занимался в последнее время – это размышлял о вечной мерзлоте в своём теле. Обречённо.
- Горячий шоколад, - обронил вдруг Шенн, глядя на брата: тот задумчиво смотрел в обрамлённое снежной кромкой окно. – Не такая уж и плохая идея, а?
Он улыбнулся, наблюдая за Джаредом, понимая, что слишком долго не имел такой возможности – просто оказаться здесь, добровольно запертым внутри глазированного инеем дома, карамельном домике волшебника с глубоким синим взглядом, который следит за тобой с мягкой усмешкой, предсказывая каждый новый шаг. Почувствовать себя ограниченным в пространстве, задушенным стенами, теплом, теснотой. По сравнению с безграничностью острова это ощущение могло бы даже показаться воодушевляющим.
- Вроде того, - нарочито равнодушно откликнулся Джей, чувствуя, как в душе поднимается благодарность за этот вечер и вообще за всё то, что им довелось пережить.
И воспоминания о Гренландии вдруг стали такими далёкими, словно они и не были там никогда, не боролись со всепроникающим холодом, часть которого ему, младшему Лето, всё-таки пришлось забрать с собой – как напоминание.
Он порой не понимал себя. Нет, не так. Он почти никогда не понимал себя по-настоящему, так, как, возможно, должен осознавать себя любой другой человек, который существует в согласии и гармонии с собственным разумом.
- Держи, - время, кажется, перешло на бег, иначе, как бы старшему Лето удалось так неуловимо быстро приготовить две большие чашки ароматного напитка? – Наслаждайся, бро.
Шоколад – это нечто потрясающее, наверное, что-то неземное. Разве может он сравниться хотя бы с тем снегом, что так невозмутимо и обречённо ложится на тёмный асфальт за окном? Нет, шоколад – это искрящаяся сила, волшебство, нечто странное, нечто необъяснимое, достойное места в списке, возглавляемом НЛО и Нэсси... Он дарит силу и утоляет печаль, но не утоляет жажду, не требует ничего взамен, но тебе отчего-то самому так хочется отплатить этому невероятному созданию добром или хотя бы обещанием скорейшего выздоровления и избавления от собственных демонов.
- Да, Шенн, насчёт той записки, - неожиданно проговорил младший Лето, надеясь, что этим не разрушит всё очарование момента, - неужели, ты подумал, что...
Шеннон неопределённо дёрнул плечом, не слишком понимая, почему сладкий напиток так странно действует на него: от страха не осталось и следа, зато теперь ощущение чего-то близкого, неуловимого наполнило его до краёв, словно странное предвкушение, коробка с сюрпризом, который может в равной степени оказаться приятным и сбивающим с толку.
- Это не так, бро, - успокаивающе коснулся его напряжённого плеча Джаред. – Я... и сам толком не понимаю, почему написал всё это. Просто думаю иногда о том, как странно было бы вернуться на несколько месяцев назад и сделать нечто совершенно другое. Может быть, понять что-то иначе или же, наоборот, просто не обратить внимания.
Шенн коротко взглянул на него, чуть задумчиво и недоумённо.
- Как думаешь, сложно бы мне было сделать это? – неловко поинтересовался младший Лето, поставив чашку на загнанную в угол тумбочку. – Изменить Гренландию? Слепить из этого острова нечто совершенно нелепое, снеговика с метлой?
Он хмыкнул, представив на миг.
- Набрать полные ладони воспоминаний и смять, как глину? Вытянуть мысли из собственной памяти и сплести из них рождественский венок?
Он говорил как обычно, как говорил давно, ещё до поездки на остров, абсурдно и немного по-детски, так, как самому Шенну никогда не удавалось, но слушать его было забавно, как и наблюдать за выражением его лица, отвлечённым, заинтригованным, увлечённым. Странный всё-таки вышел вечер.
- Просто снять с себя эту паутину, - пробормотал Джаред. – Пыльную паутину, которая сковывает меня.
- Я думаю, что Гренландия здесь не при чём, - медленно проговорил старший Лето и покачал головой. – Прости. Я просто думал о своём.
Джей замер, всё ещё улыбаясь, но тут же посерьёзнел.
- О чём это? – как бы между делом поинтересовался он, одним глотком прикончив остатки шоколада.
Шенн помолчал.
- О пустыне и дожде, - сказал он, наконец. – Почему-то мне кажется, что чёртов остров лишь завершил начатое кем-то другим.
Джаред закусил губу, тоскливо глядя на брата, который, склонив голову, наблюдал за собственным невесёлым отражением в кружке.
- Меня не оставляет мысль, что источник этой записки, - старший Лето неопределённо кивнул в сторону брата, - вовсе не в снеге и холоде, и не в том, что зима в этом году выдалась холоднее обычного. Всё это началось намного раньше, гораздо раньше, может быть. Кажется, раньше даже того дня, когда мы столь удачно застряли в пустыне.
- Так ты всё ещё беспокоишься об этом дурацком послании? – с некоторым облегчением воскликнул Джаред. – Ну, хочешь, я прямо сейчас его разорву на мелкие кусочки? Хочешь?
Не дожидаясь ответа брата, он полез в задний карман джинсов, чтобы навсегда распрощаться с листком из блокнота, сложенным вчетверо, таким нелепым и белым, белым, как снег или песок, с выведенными аккуратными на первый взгляд буквами, готовыми в любой момент устроить хаос на бумаге. Театральным жестом сжал тонкую беззащитную и безразличную плоть в пальцах, готовясь к тому, чтобы разрушить её мечты и собственные... не мечты, нет, что-то иное, лишь мысль о возможной мечте, которая теперь казалась неподходящей и неуместной.
Ready.
Steady.
Go…
- Постой, - протянул вперёд руку старший Лето: в его глазах застыло удивление собственному порыву. – Не надо.
Джаред улыбнулся: что-то подсказывало ему, что так оно и будет. И, кажется, более того – так оно и должно быть.
- Что? – с наигранным недоумением спросил он. – Не стоит? Не нужно?
- Нет, - качнул головой брат, досадуя на себя из-за тех слов, что уже горчили в горле, словно алкоголь. – Так не должно быть.
- Почему?
Вопрос вопросов – даже немного смешно.
За окном было так тихо и так снежно, что, казалось, будто дом Джареда неожиданно перенёсся в самое сердце тихого леса, не волшебного, не проклятого, а совершенно обычного, такого, в котором зима приходит вслед за осенью – полноценной и полноправной, а после уступает место весне – радостной и в меру живописной. Как-то вот так, по плану и вполне стабильно.
- Я хотел бы оставить... эту записку в качестве напоминания, - с неохотой проговорил Шеннон, не глядя на брата: признание далось нелегко, как будто он готов был оставить хоть каплю надежды, венчающую ледяную глыбу, которую привёз в своём сердце Джаред. – Как ориентир.
Для чего? Для будущего? Для того чтобы не совершать ошибок или же, наоборот, стремиться к нарушению правил? Дать начало чему-то новому, когда придёт время? Немыслимо, но, кажется, возможно. Как шутка, как нечаянно оброненное слово, которое, попав на благодатную почву, когда-то прорастёт новыми желаниями и надеждами? Страшное-страшное чувство, рождаемое снегом и холодом и мнимым одиночеством. Оно прячется, оно ждёт удобного момента, готовится к новой охоте...
Когда-то...

Не за что зацепиться взгляду в заснеженном мире, но стоит лишь приглядеться, как с облегчением и радостью заметишь изломы и неровности, и всё многообразие оттенков льда, словно палитра художника, не оставит равнодушным. С высоты птичьего полёта это выглядело ещё более грандиозно, с лазурью далёкого озерка, прозрачного, как слеза, возникшего по прихоти этой земли, согласно её закону, её желанию. И Шенну порой казалось, что все мысли и желания были лишь воплощением мечты Гренландии, а вовсе не их собственных. Хотя у них была важная миссия, важная не только для них самих, но и для всего мира, промёрзший насквозь остров диктовал им свои условия – ненавязчиво, обманно. Земля обманула их, околдовала. Они, кажется, были изначально готовы покориться ей.
Томо мог бы приказать себе сдвинуться с места и вмешаться в спор, но при одном лишь взгляде на Лето, порядком замерзших без своих неудобных, но очень уж тёплых курток, ему захотелось остаться сторонним наблюдателем, способным лишь, разве что, надеяться на благоприятный исход. Джаред вообще казался ему миражом этой северной пустыни, высеченным из чёрного дерева тотемом, благосклонным к путникам, равнодушным к чужакам. И как он успел настолько органично слиться со льдом и снегом? Или же север забрал его в один миг, чтобы переплести, забрал легко и непринуждённо? Чтобы доказать что-то? Томо не знал. Он видел это, но не решался дать чему-то подобному имя, способное отразить всю сущность этого необратимого процесса, но так или иначе, это происходило прямо на глазах гитариста, порядком ошеломлённого, но гораздо более испуганного.
Гигантский винт рвал воздух в клочья, с лёгкостью сминая реальность, ломая на куски. Белые шёлковые лоскуты летели во все стороны вместе с взметнувшимся удушливой волной снегом.
- Я не хочу возвращаться! – воскликнул Джаред, пытаясь перекричать рёв двигателей вертолёта. – Ты слышишь?!
Они стояли друг против друга – сейчас слишком далёкие, слишком отстранённые. Между ними пролегла пропасть, насмешливая и ироничная пропасть неожиданных желаний и запретов, осознанных капризов и осмелевших случайностей.
Гренландия исполняла желания, но требовала слишком многого взамен. Гренландия оказалась всесильной владычицей северных морей, грозной и слепой в вопросах справедливости.
Джей вдруг решил остаться здесь, в иллюзорной стране, в стране, в которой всё казалось совершенно одинаковым, но каждая снежинка была уникальна. Словно здесь ему было легче справляться с неподвластными разуму вопросами и неподконтрольными порывами души. И он определённо осознавал всё нелепость положения: ветер и холод подсказывали ему, но его собственное упрямство и ни с чем не сравнимое стремление оставлять за собой последнее слово сыграли свою роль.
Ветер рвал волосы, крал дыхание и мысли, так бесцеремонно и грубо, что Томо вдруг осознал это со всей ясностью: так и будет. Сейчас они заберутся в вертолёт, поднимутся в воздух, оставляя там, на земле, снежное море и одинокую хрупкую фигурку младшего Лето, такого безрассудного по натуре, такого переменчивого. Гитарист был готов поклясться, что это бы было так невероятно естественно, так пугающе предсказуемо, что становилось совсем страшно, совсем плохо, так, словно иного исхода и быть не могло.
- Я остаюсь, - как мантра, как нелепый детский каприз. – Здесь.
- Зачем? – прошептал Шенн, зная, что брат не услышит его, но прочтёт по губам. Ему хотелось быть таким – говорить неистовым ветром, дышать морозной пустотой, быть другим, свободным от себя самого, ему неимоверно хотелось сбежать от этой земли, которая подарила ему горечь и слабость, наградила тревогой и страхом и отняла что-то слишком важное, чтобы быть забытым. Намёк на иное развитие событий, возможность сделать шаг самостоятельно, пусть и неверный, возможность быть вздорным и импульсивным.
Чувствуя вибрацию воздуха за спиной, где вертолёт был готов вот-вот подняться в воздух, Шенн медленно побрёл к брату, с каждым шагом чувствуя острее свою собственную потребность в прикосновении к нему, в возвращении привычного тепла.
- Назови мне хотя бы одну причину твоих действий, чёрт побери! – проговорил он, когда между ними осталось не более пары шагов, пространства, заполненного снегом, холодом, пониманием и непониманием. – Ты сам не уверен, просто вбил себе в голову, что...
- Только здесь мечты становятся реальностью, - перебил его брат. – И ты, Шенн, прекрасно это осознаёшь.
Старший Лето покачал головой, нахмурившись.
- Это не мечты, Джей, - проговорил он, не обращая больше внимания на пронизывающий холод. – Это всё ненастоящее – этот снег, который забирает тепло, этот остров, который полон затаённой злобы. Иллюзия. Мираж... Здесь нет того, что ты ищёшь.
- Ты не можешь знать наверняка, - упрямо откликнулся Джей. – И я уверен, что в душе ты согласен со мной, ты понимаешь, насколько всё правильно сейчас, и, возможно, так уже никогда не будет.
- Нет. Мёртвая земля неспособна ни на что, кроме обмана. И все наши домыслы – следствие этого.
Джаред невесело улыбнулся, глядя на брата с какой-то странной для того жалостью, почти неуместной и непонятной старшему Лето.
- Как же отчаянно ты защищаешься, - пробормотал Джей. – Как же ты боишься меня и всего, что нас окружает... нет, связывает, бро. И как же ты слаб, если не можешь признать этого, принять сам факт.
- Какой? – с вызовом осведомился Шеннон, не собираясь сдаваться так легко.
- А такой, что Гренландия вовсе не способна создавать за нас наши мысли. Она не в силах и не в праве лепить из снега и вырезать изо льда образы, чтобы после вложить их в наше сознание, ведь это вовсе не просто, бро. Этот остров может лишь вызывать, вытягивать из подсознания тайные желания, которые нам самим поначалу кажутся абсурдными, возможно, даже ужасными. Но, так или иначе, они были с нами ещё до того, как мы прилетели сюда, кажется, даже раньше, чем сама мысль о создании клипа, возможно, гораздо раньше дня подписания контракта с Virgin, раньше создания группы, раньше, чем любое из хоть сколько-нибудь важных в нашей жизни событий. И всё это срослось с нашими душами намертво, а ты всё никак не можешь заставить себя поверить.
- Это... не так.
- Это так, Шенн, - с прежней горькой насмешкой.
- Нет.
- Если нет, то – ты ведь свободен здесь, на этой земле. Развернись и уйди, попытайся сбежать, вернись домой. А я останусь.
- Нет.
Младший Лето покачал головой:
- Определись уже, наконец, с собственным мнением и с тем, во что ты веришь. Ты не веришь мне – уходи. Ты хочешь, чтобы я последовал за тобой – прости, но это невозможно.
В ответном взгляде Шенна читался немой вопрос, ответ на который был настолько очевиден, что Джаред снова улыбнулся, протянув брату руку:
- Я скажу тебе, почему. Это несложно, - сказал он. – Иди... ко мне.
Словно загипнотизированный, Шенн сделал шаг навстречу младшему Лето, не ощущая ничего, не опасаясь, но зная, что последует за этим – неверный ход, крах его доводов, проигрыш в словесных и слишком сложных для описания баталиях, в борьбе с собой.
Пожалуй, данная формулировка просьбы показалась ему слишком уж личной, слишком уж близкой.
- Я лишь... – пробормотал Джей, подойдя вплотную к Шенну, так что тот чувствовал его дрожь и горячее дыхание, - хочу доказать.
Не следует делать этого, не следует, крутилась упрямая мысль в голове старшего Лето, пока он, словно в замедленной съёмке, наблюдал за этим вполне целенаправленным движением, результат которого мог быть только один.
Отчаянный, резкий, дерзкий и несмелый одновременно поцелуй, смазанный, скользнувший от уголка губ к щеке, оставив тёплый след на коже, ощущение которого вопреки холоду и ветру не спешило покидать Шенна, когда он, зажмурившись на миг, предчувствуя невероятную боль – свою и Джея – оттолкнул его, отступив на шаг.
- Неубедительно, а? - криво усмехнулся младший Лето: в его глазах был лёд, синий океанский лёд, припорошенный бесстрастностью гренландского снега, самого равнодушного и самого красивого снега в мире.
- Не в этом дело, - нашёл в себе силы ответить Шенн.
- А в чём?! – неожиданно закричал ему в лицо Джей. – Скажи мне тогда, в чём?!
Старший Лето скептически поморщился, понимая, что его реакция – это лишь притворство, неумелое, глупое, недостойное.
- Если я скажу, ты всё равно не поверишь, - прошептал он, зная, насколько сильно ошибается, позволяя себе думать так.
Он развернулся, зашагав прочь, чувствуя спиной взгляд – ледяной кинжал брата, который больше не пытался остановить его, объяснить ему. Томо всё так же стоял у вертолёта, готового вот-вот оторваться от земли, и пристально наблюдал за ними, не обращая внимания на вязкий, клокочущий воздух, который застревал в лёгких, причиняя массу неудобств.
- Он не... – проговорил гитарист, а Шенн лишь махнул рукой. Он знал, что Джареду тяжело, но он так же знал, что младшему Лето нет дела до того, что ему, Шеннону, тоже несладко. Они были законченными эгоистами, они такими и остались, какой бы силы привязанность не существовала между ними. И этот поцелуй-пощёчина, поцелуй, от которого внутри всё горело, был великолепнейшим тому доказательством.
Томо не смог бы поверить в подобный исход, какие картины ни рисовало бы ему воображение.
- Шенн, - попытался, было, образумить друга он, но, заработав в ответ весьма красноречивый взгляд, предпочёл замолкнуть. Ему была неприятна сама мысль о том, что они, прибыв на остров втроём, покидают его так, словно бы потерять человека точно так же легко, как и потерять ключи от ящика стола, пару монет, выпавших сквозь дырку в кармане, потерять пуговицу, оторванную от пальто в суматохе дня и давке общественного транспорта. Потерять, точно зная, где следует искать, просто не решаясь предпринять что-нибудь, или же на всё наплевав. И если через пару минут, когда изрезанный волнами ледяной берег острова останется позади, никто ничего не сделает, ему придётся действовать самому.
Обратный отсчёт.
Секунды вмерзают в сознание, секунды теряют жизнь, секунды теряют волю...
- Разворачивай вертолёт, - сдавленно, с затаённой болью. Честно, на самой грани установленного срока.

7 января 2009