RPF: Save the day (Zachary Quinto/Kristen Bell)

[Reno89]

Название: Save the day
Фэндом: актёры из сериала «Герои»
Автор: Reno
Категория: RPF (real people fiction) + het – no comments+)
Рейтинг: R
Пейринг: Закари Куинто/Кристен Белл (Zachary Quinto/Kristen Bell) *см. картинки*
Предупреждения: на самом деле, я почти ничего не знаю об этих людях – могу ссылаться только на видео и интервью, но на самом деле – они такие милые друзья, особенно, когда дурачатся вместе, и я не могу не улыбаться, глядя на них. Поэтому без лишних слов – ОСС+)))
В рассказе присутствует Хейден Паннетьер (Hayden Panettiere – Клэр Беннет в «Героях»)
Персонаж Брис – выдуманный
Ну, всё довольно-таки банально=)
Примечание: всё началось со следующего видео (и ещё нескольких):
www.youtube.com/watch?v=952dogMG3I0&feature=rel... – в котором представлены кадры из описанных мною сериальных сцен (эпизоды 9-12, том 3 Villains)
Конечно, это не Закари/Кристен, а Сайлар/Эль, а я никогда не смешиваю актёров с их персонажами (и я искренне удивляюсь, когда люди делают нечто подобное – актёры – не персонажи, а персонажи – не актёры!), но этот клип мне очень помог.
А вот это как раз по теме:
часть 1 www.youtube.com/watch?v=o73pxlQLFAQ&feature=rel...
часть 2 www.youtube.com/watch?v=JvPkV7amDQc&feature=rel...
часть 3 www.youtube.com/watch?v=FhMuLAyqnwo&feature=rel...
и вот ещё
www.youtube.com/watch?v=BtTEvLuNwfI&feature=rec...
Я даю так много фоновой информации, потому что совсем не уверена в том, что данные актёры широко известны – и просто хочу, чтобы все, кто прочтёт фанфик, правильно меня поняли.
Кстати, у Зака и вправду куча вещей в полоску.
От автора: до этого я писала гет лишь однажды – но сейчас я не могу противиться вдохновению, которое дарит мне эта пара. Представьте только, что нужно сделать со слешером для того, чтобы он вдруг написал гет! Надеюсь, кто-то всё-таки сумеет оценить это=) Спасибо за внимание!

Картинки

I love you, guys!!

Начало

- Она сама не своя, разве ты не видишь? – Брис подалась вперёд, краем глаза следя за дверью – та всего мгновением назад закрылась за Кристен, пожелавшей свежевыжатого апельсинового сока со льдом. Как кстати!
- Разве? – рассеянно откликнулась Хейден, листая журнал – фотосессия вышла что надо, никаких пошлых кадров с кружевами да рюшками, всё стильно, лаконично... А эта индустриального вида потёртая кирпичная стена – подходящий антураж. Нужно позвонить Монике, поблагодарить, она действительно на своём месте.
- У неё совершенно дикий вид! – воскликнула Брис, не в силах больше сдерживаться. – Глаза горят огнём.
Хейден прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Кажется, кто-то здесь спутал лихорадку тропическую и ту, источником которой послужило неистовое волнение – вот где стоило бы искать причину происходящего. Пожалуй, железнодорожный состав свернул не туда и теперь нёсся на огромной скорости по встречной полосе привокзального полотна. Неизбежная катастрофа.
- Мне кажется, ты преувеличиваешь... – начала, было, девушка, когда Брис перебила её.
- Постой-ка, - медленно, почти по слогам, - я, кажется, знаю...
Хейден напряглась – неужели?
- Это всё началось, - задумчиво протянула Брис, - как раз после поцелуя!
Определённо, она была довольна собой.
- Поцелуя? – попыталась выглядеть изумлённой Паннетьер.
- Так точно, чирлидер, - улыбнулась рыжеволосая Брис, - всё началось с поцелуя и той самой сцены, которая последовала за ним. Крис говорила, что они сняли несколько дублей.
- Хм, - пробормотала Хейден. – Она ничего мне не рассказывает.
Брис просияла.
- Тогда ты тем более должна прислушаться ко мне – она ведёт себя странно, поверь мне, я знаю её как себя, и я уверена – с неё что-то происходит.
- Ну, - неуверенно покачала головой светловолосая, - ты ведь не станешь утверждать...
- Именно, - тяжёло обронила Брис, собираясь с силами. Она готовилась к бою.– Крис говорит о нём каждый миг, любая новость самым невероятным образом оказывается связанной с Заком, она переворачивает всё с ног на голову, и я могу поклясться, что даже за её молчанием скрываются мысли о нём. Вот этого я боялась больше всего.
- Нет! – отмахнулась Хейден. – Кристен знает, что романы на съёмочной площадке – это недолговечный бред. Как наваждение – каждый день одни и те же люди, ты просто влюбляешься поневоле. А тут ещё и постельные сцены – она профессионал, помнишь? Она не стала бы.
Нет, не стала бы, уже мысленно повторила Хейден. На всякий случай.
Откинув копну медных пронизанных солнцем волос, Брис ослепительно улыбнулась, чуть наклонив голову:
- Это Закари Куинто, подруга. Закари Куинто, скажу я тебе!
Хейден поблагодарила небеса, что врождённый скептицизм помог сохранить ей спокойный ровный тон и ироничное отношение к жизни.
- Ну, перестань, - протянула она, глядя в ярко-зелёные глаза, томившиеся ожиданием. – Крис знает Зака уже лет десять, они просто хорошие друзья, они любят быть вместе время от времени, подкалывать друг друга и всячески изводить окружающих. Они забавны, вот и всё. Но они – не пара.
Брис фыркнула. Исход битвы оставался неясным. Но это не значило, что за ней не должно было остаться последнее слово.
- Они смотрелись бы потрясающе, - прошептала рыжеволосая, поднявшись из лёгкого плетёного кресла, чтобы, облокотившись о перила балкона, окинуть долгим взглядом панораму городских джунглей, вобравших в себя всё то уродливое и прекрасное, что только смог человек разрушить и создать. На горизонте океан тонкой прослойкой отделял небо от земли.
- Единственная загвоздка в этом «бы», - усмехнулась Хейден, прикрыв на миг глаза – она представила, действительно представила то, как Зак обнимает Кристен, как он целует её по-настоящему, не в рамках кинокадра, как он просто находится рядом. И ей понравилось ощущение, возникшее глубоко внутри – счастье воочию наблюдать, пускай со стороны, но всё же – и понимать, что нечто подобное действительно возможно.
Брис вздрогнула, обернувшись.
На кухне, ударившись о твёрдое дерево пола, разбился стакан.

Что такое дружба, Кристен знала давно – и она шла к своим собственным выводам самостоятельно и решительно – словно искала ответ на вопрос, методично, дотошно. Все прошлые догмы, цитаты, утверждения казались ей недостаточными для того, чтобы проникнуть в самую суть странного чувства, рождаемого этой особой близостью душ. Она прогуливалась вдоль бортика тротуара, ступая легко, словно балерина, ждала машину, пинала мелкие камешки, глядела в безоблачное небо и размышляла.
Прошло много лет с тех пор, как она впервые задалась этим вопросом. Она смогла бы хотя бы частично ответить на него уже сейчас. Дружба в её понимании была неразрывно связана с границами дозволенного, которые каждый устанавливал для себя сам. И если ты изначально готов мириться с существованием незримых пределов, то значит и дружба с человеком возможна. А после начиналось то, что Крис называла работой. Работой по преодолению. Переступая границы, пересекая расстояния, разделяющие обычных знакомых, она завоёвывала друзей, получая право дотянуться до их рук, плеч и спин, коснуться их, обнять, позволить себе больше в отношениях с ними. Она меняла собственные правила в соответствии с тем, что предлагали ей окружающие, делая шаг навстречу. Ей нравилось ощущать принадлежность на кончиках пальцев. Завоёванные не смогли бы уйти, отныне и впредь их свобода соприкасалась с желаниями и нуждами Кристен, и они оставались так близко, что повода для беспокойства просто не существовало.
Зак не возводил стен, не разделял пространство, не проводил границ. Он вообще не вписывался в теории Крис и невольно опровергал большинство из её гипотез. Он никогда не слышал о «работе» в том смысле, который вкладывала в это слово Кристен, он не хотел «работать» подобным образом. Пожалуй, точно так же давно, как и Белл, он принял собственное решение – не пробиваться сквозь естественное отрицание других, скорее, сделать всё, чтобы этого отрицания не было с самого начала. Закари не видел преград, преодолению которых Крис всегда придавала такое большое значение, он просто не замечал их, тем самым заведомо разрушая. Когда они только-только познакомились, он первым делом притянул её к себе – так неожиданно, окончательно и бесповоротно, что Белл даже и не подумала сопротивляться. И если ей необходимо было время, чтобы добраться до сути, изучить человека, расположить его к себе, Зак сделал всё мимолётно, легко и непринуждённо. Она не успела оглянуться, как они подружились – неимоверно быстро, став рядом за минуту, став ближе за час – и к вечеру они знали друг о друге так много, что Крис оставалось лишь изумляться, насколько искренней она могла быть по отношению к, казалось бы, совершенно незнакомому парню.
Она могла прикасаться к нему, чувствовать тепло его рук... Прежде для этого ей требовались месяцы, а то и годы.
Их главным совместным оружием стал смех – заразительный и до странности отстранённый от окружающих, отделяющий их, заключающий их в некое подобие кокона. И вновь ощущение принадлежности пришло, чтобы остаться – но в этот раз совсем иное. Теперь Белл понимала, как дороги ей все те чудачества, которые возникали между ними, все шутки и странные поступки – в этом они выражались, этим она привязала себя к Заку.
Но было нечто тревожное в том, как легко принимал он новых людей, заводил новых друзей. Рядом с ним все будто становились лучше – и многие понимали это, и многие этим пользовались, и порой для Крис не могло быть ничего страшнее, чем возможность потерять те особые, специфические, ни на что не похожие отношения, в которых она вдруг обнаружила себя. И ей никак не удавалось прекратить следовать за ним, куда бы он не отправился, она находила его повсюду – именно так, как и хотела. Хотя бы в этом выражалась её воля, ведь Зак всегда был гораздо свободнее её самой – и он порой, пожалуй, не понимал, почему она так отчаянно нуждается в контакте с ним. Они были хорошими, лучшими друзьями, но Куинто не мог посвятить себя лишь одному человеку, а Крис не могла заставить его принять всю ту привязанность, что она готова была подарить. Недавняя сцена была отснята, но Белл вдруг почувствовала, как в ней что-то надломилось. Как уже было сказано ранее, Зак не признавал границ, но хлопок его рубашки создавал преграду всё равно – как и любая другая одежда, защитный покров, изобретённый обществом. И вдруг препятствия не стало – точно так же шокирующе внезапно, как возникли те давние объятия. Он просто расстегнул пуговицу за пуговицей в ожидании оглушающего для Кристен звонка, возвещавшего о начале съёмок, и оказался ближе, чем когда бы то ни было. И Белл вдруг досталась такая боль, о которой она прежде и не подозревала. Вокруг было полно людей – операторы, гримёры, костюмеры... А она будто срывалась в пропасть, прижатая к горячей коже сильными руками, вынужденная говорить что-то, сбитая с толку близким стуком чужого сердца.
Карьера актрисы. Катилась к чёрту. Долгая и по-своему успешная. В один миг рассыпалась в щепки. Нельзя давать волю чувствам на съёмочной площадке, ибо здесь они – фальшь. Лишь инструмент, пригодный для того, чтобы довести зрителя до экстаза.
Но это было... уютно?
Зак играл – улыбкой маньяка, взглядом Сайлара, а она так и оставалась Критен Белл, простой и смущённой, и всё никак не получалось влезть в оболочку Эль, надеть её образ. Он вдруг стал не по размеру.
- Удобно устроилась? – прошептал он ей на ухо, пока ставили свет – призрачный, сумрачный свет затмения в пустом разгромлённом доме.
- Вполне, - Крис порадовалась тому, что во всеобщей суете не было слышно, как хрипло и неуверенно звучит её голос.
- Не робей, - ободряюще улыбнулся Зак, а Белл вдруг ощутила, как острейший приступ паники забирает её целиком, пожирает, начиная с кончиков пальцев ног. Скоро и следа не останется.
- Ещё чего, - пробормотала она, надеясь всеми силами, что краска не залила лицо – это было бы отвратительно в подобный момент, будто она только вчера явилась на кастинг, неопытная, неподготовленная, никудышная актриса.
- Ты ведь покраснела, - расплылся в улыбке Закари, за что она готова была его ненавидеть, и коснулся её волос.
Она лишь успела одарить его взглядом загнанного в угол мышонка. Громадный котяра на его месте хищно бы облизнулся.
- Так, всё готово, - объявил помощник режиссера в мегафон – в деревянном коробе особой нужды в этом не было, но он пытался звучать внушительно. – Как там у нас по плану? Камера, мотор?
Крис закрыла глаза.

- О, Боже, - сокрушённо покачала головой рыжеволосая. - Крис, ну, что же ты? Что творится с тобой, милая?
Кристен молча пожала плечами – тыльную сторону правой ладони испещрили крошечные ранки-трещинки, рождённые битым стеклом. Она вдруг принялась собирать осколки.
- Постой, - остановила подругу Хейден, - я с этим разберусь. У тебя есть аптечка?
- Есть, - опередила Белл Брис. – Я принесу.
Она убежала в спальню.
Повисло неловкое молчание. Мельчайшие капельки крови были повсюду – у раковины, на рубашке Кристен, даже на её лице – как веснушки. Хейден, улыбнувшись, большим пальцем стёрла пару со щеки Белл.
- Всё в порядке? – спросила она, аккуратно поместив бумагу с завёрнутыми в неё осколками в мусорное ведро.
- Всё, кроме одного, - кивнул Крис. Она помолчала немного, прежде чем продолжить едва ли не в шутку. – В этом доме тонкие стены.
Хейден замерла, вздохнув.
- Вам не нужно было ждать, пока я уйду, чтобы поговорить. Всё-таки это касается и меня.
- Прости, - пробормотала Паннетьер. – Я не горела желанием обсуждать тебя за твоей же спиной.
- Это всё Брис, - невесело усмехнулась Кристен. – Она порой не знает, где грань между заботой и сплетнями. Но такая уж она – Брис – и не мне пытаться её изменить. Возможно, в этом вся прелесть...
- Это правда? – внезапно спросила Хейден. Просто не смогла сдержать себя.
Белл резко повернулась к ней, но не успела сказать ни слова.
- Подружки! – воскликнула Брис, продемонстрировав прозрачную пластиковую шкатулку, обнаруженную в шкафчике в ванной. – У меня есть кое-что для вас.
- Мы спасены, - картинно сложила окровавленные ладони Крис – едва заметная тень пробежала по её лицу.
- Не паясничай, - состроила гримаску рыжая. – Нужно убедиться, что стекло не попало в рану.
Белл с готовностью протянула ей руку.
- И в чём же всё-таки дело? – как бы между прочим пробормотала Брис, обрабатывая порез, не замечая выражения лица Хейден, которой все вопросы казались страшно лишними, страшно неуместными – возможно, пригодными в любой другой день, но только не сейчас.
Но Брис должна была докопаться до сути – или не должна? – не важно. Само её существо пожирало тайны, как шоколадные конфеты из коробки – и ей необходимо было поддерживать силы.
- Я просто страшно неуклюжая? – с надеждой предположила Крис, коротко взглянув на Хейден – та отвела взгляд.
- Ты прыгаешь с парашютом, грезишь о роупджампинге, и ты – неуклюжая? Будь это так, думаю, ты не дожила бы до двадцати восьми, прости за откровенность.
Она приступила к перевязке. Порылась в аптечке в поисках пластыря. Задумчиво покрутила в пальцах упаковку обезболивающего.
- Придётся тебе походить с этим украшением некоторое время, - ободряюще улыбнулась. – Я даже могу расписаться здесь, если это тебя утешит.
- Расписываются на гипсе, - машинально поправила её Хейден.
Рыжая недоумённо взглянула на неё. Паннетьер пожала плечами.
- Придётся как-то объяснить сценаристам, почему Эль должна в очередной раз угодить в переплёт, - вздохнула Крис, рассматривая белоснежный пока бинт – он слой за слоем накрывал ладонь, словно вторая кожа.
- Твоя работа – ты и разбирайся, - развела руками Брис. – К тому же ты не желаешь объяснять мне, в чём дело – и я ничем не смогу тебе помочь.
Она откровенно и бесцеремонно умывала руки. И в буквальном смысле, и в переносном. Брызги воды осели на огненной шевелюре, не в состоянии погасить пламя.
- Всё дело в этом дне, - заявила Белл. – Бывают удачные дни, бывают дни, когда всё валится из рук – и этого не избежать. Не каждый же – солнечное воскресение!
- Сегодня воскресение, Крис, - заметила рыжеволосая. – А объяснение никудышное.
Хейден хмыкнула.
Кристен послала ей полный мольбы взгляд.
Отдалённый шум города проникал в щели между жалюзи. Просачивался, как газ. Ожидание.
- Ну, почему же, - сжалилась, наконец, Паннетьер, - я на собственном опыте знаю, каково это – спотыкаться на ровном месте в самое обычное, казалось бы, утро... Это вспышки на солнце, Бри.
- И ты туда же, - укоризненно проговорила та. – А, кажется, четверть часа назад поддерживала меня.
- Я не... – предупреждающе начала Хейден, но Брис и сама поняла, что сболтнула лишнее, поэтому торопливо засобиралась – по её собственным словам, исключительно ради того, чтобы «не заразиться феноменальной неуклюжестью Крис, стремительно распространяющейся по всей квартире».
Едва дверь за ней закрылась, Белл выжидающе взглянула на Хейден.
- Поддерживала, - проговорила она бесцветно.
- Я лишь пыталась увести в сторону разговор, который был мне не по душе. Мне почти удалось переубедить её...
Она вдруг замолчала.
Кристен провела здоровой ладонью по столу.
- И у меня, пожалуй, должен был быть повод? – поинтересовалась Паннетьер.
Белл неопределённо дёрнула плечом.
- Ради чего я старалась? - улыбнулась Хейден. И вдруг посерьёзнела – солнце, скрывшееся за сизой грозовой тучей. – Скажи мне правду.
Часы звякнули в нерешительности.
Крис прищурилась, мгновенно выпустив все ядовитые колючки собственного непростого характера – её защитные реакции, натренированные нескромными вопросами журналистов и погонями папарацци, работали превосходно даже в отношении друзей. Немногие смогли бы смириться с подобным кактусом за пазухой. С таким кактусом, который, вероятно, оказался бы на стуле как раз в тот самый момент, когда вы уже приготовились сесть.
- Правда в том, - прошептала Белл – её губы чуть скривились, - что я могу разобраться с собственными проблемами самостоятельно. Мне хватит Брис для начала, и я не хочу, чтобы и ты последовала её примеру.
Хейден мысленно отвесила себе пинка – она перегнула палку. Сначала разговор «за кадром», и сразу же после – подобные требования. Ей следовало бы попросить прощения ещё раз – однако при частом использовании даже самые главные, важные слова обесцениваются. Как актриса, Паннетьер знала об этом не по наслышке. До ссоры не могло быть более пары неосторожных шагов. Хейден решила, что отступить было бы разумнее.

На нём снова был полосатый свитер.
- Стоп, - Зак ловко поймал её за руку, лишив всяких шансов прошмыгнуть незаметно в гардеробную. – Что тут у нас?
Он внимательно осмотрел забинтованную ладонь Кристен и, кажется, от его утренней беззаботности не осталось и следа. Белл виновато улыбнулась.
- Всё в порядке, - мягко проговорила она, осторожно разжав его пальцы. – Маленькое недоразумение.
- Недоразумение в бинтах, - уточнил Куинто, не собираясь подыгрывать ей.
- Точно, - кивнула Крис. – Активная порча собственного имущества. Разбитый стакан – одна штука.
- Мм, - неопределённо протянул Зак. – И ничего серьёзного.
Белл покачала головой – она понимала, что Куинто мог что-нибудь и заподозрить, но не знала, следует ли ей всё отрицать или же признаться в чём-то столь незначительным, что не в состоянии будет заслужить пристального внимания актёра.
- Абсолютно ничего, - подтвердила она, надеясь, что не кладёт добровольно голову прямиком в пасть ко льву.
- Что ж, - неожиданно легко сдался Зак, - тогда тебе нужно как-то уладить этот вопрос с режиссёром. Пусть сценаристы ломают голову.
- Уверена, они смогут это объяснить, - пожала плечами Белл. – Они изобретают столько безумных вещей, не верю, что им суждено споткнуться на мне.
Куинто весело рассмеялся.
- Ты ещё та заноза! – воскликнул он. – И мне даже жаль немного наших «интеллектуальных работников».
- О, перестань, - улыбнулась Кристен. – Ты мне льстишь.
Она знала, что совершает большую ошибку, продолжая весь этот разговор – стоило лишь дать себе волю – и картинка прошлой недели всплывала перед глазами, запястья ныли от невозможной близости, и яркий румянец проступал на коже. Крис не хотела, чтобы всё повторилось – ей не нужно было бы отпускать себя, она должна была научиться управлять эмоциями уже очень давно, и она почему-то она всегда думала, что вполне способна держать себя в руках. Пожалуй, не в этот раз.
- Ты побледнела, - заметил вдруг Закари.
Слава Богу, не покраснела!
- Всё в порядке?
- Что? Ах, да, - пробормотала Белл, проклиная себя. – Немного кружится голова.
Искреннее выражение заботы на лице Зака едва не довело её до слёз. Она больше не могла быть уверена в том, как ей держаться рядом с ним. Они были такими хорошими, хорошими друзьями, а теперь вдруг всё оказалось на грани. Не следовало, нет, не следовало соглашаться на съёмки любовной сцены! Нужно было отказаться, сделать что-то другое, нужно было остановиться сразу же после поцелуя, разве она не почувствовала тогда, чем всё может закончиться?
- Иди сюда, - он вновь потянул её к себе, словно Крис вновь вернулась в день их первой встречи, усадил рядом с собой, хотя Белл страшно боялась оказаться у него на коленях, обнял за плечи, чуть покачивая, будто ребёнка.
- Хэй, Крис, - позвал он тихо-тихо, будто хотел рассказать секрет, - Крис, Крис, что с тобой?
Всё было в тумане, его слова были в этом тумане, они лезли в голову, хотя Белл и не желала их впускать. Они плескались внутри, как летучие рыбки в океане.
- Тшшш, - прошептал Зак, гладя её по светлым волосам, - ну, что ты?
Неужели, предательские слёзы прорвались? Кристен зажмурилась – сейчас потечёт тушь, в горле загорчит, и она уже не сумеет сдержаться.
- Ты меня убьёшь, - вдруг проговорила она совершенно чужим голосом, так что Зак даже вздрогнул.
- Кристен? – осторожно протянул он.
Она улыбнулась. Неожиданно это пришло в голову – и теперь вилось дымком ненужной истерики. Кристен не собиралась играть по её правилам.
- В сценарии прописано, что Сайлар вскрыл Эль мозг, - сквозь слёзы хихикнула Белл. – Чёрт побери, как это мило с его стороны...
И насколько правдиво. Разумеется, вовсе не в отношении бедняжки Эль Бишоп, без пяти минут большой любви особо кровожадного маньяка, скорее, применительно к Кристен Белл как таковой, не причастной к этому миру героев, который здесь выстроился.
- Так ты из-за этого расстраиваешься? Крис! – в голосе Зака звенело такое страшное облегчение, словно Белл была при смерти – и вдруг выкарабкалась, вцепившись в жизнь зубами.
Нет. На самом деле, она упала, сорвалась вниз – когда поняла, что ещё более усугубила последствия собственной ошибки. Она знала – почти с самого начала – какая судьба уготована её персонажу, она могла бы гордиться тем, что Эль стала бы единственной, кому удалось подобраться так близко к запрятанной во тьме душе Сайлара, но теперь всё это ничего не значило. Важной оставалась лишь мысль о том, что вскоре ей придётся покинуть съёмочную площадку, распрощаться с «Героями» и остаться позади, в то время как все остальные продолжат свой путь. И Зак – тоже. Уже без неё.
- Мне просто обидно немного, - проговорила она, чтобы хоть что-то сказать. – Что бы ты чувствовал, окажись на моём месте?
Это было всего лишь вопросом, без задних мыслей, без прикрытий, без неочевидного, однако Куинто молчал.
- Даже не знаю, - проговорил он достаточно медленно для того, чтобы дать понять – в этой беседе всё совсем не так просто, как могло бы казаться.
У него были тревожные глаза. Карие. Тёмные, в тусклом свете коридорных ламп почти чёрные, и Кристен вдруг стало сложно понимать его. Она никогда прежде не замечала ничего подобного. В Заке не было скрытности, по крайней мере, на первый взгляд. Теперь же он внимательно изучал её – и хотелось вырваться, убежать, лишь бы спасти свою тайну. Ведь до конца оставалось не так уж и много.
- Что мы снимаем сегодня? – поинтересовалась Белл, чтобы немного разрядить обстановку, понимая, как неестественно равнодушно она звучит. Порылась в сумке. – Где-то здесь у меня всё было.
- Супермаркет, - криво улыбнулся Куинто. – Сцена в супермаркете. Ты обливаешься кровью, я волоку тебя через склад, за нами следует Беннет. А потом он перережет Сайлару горло...
Кристен вздохнула, попытавшись улыбнуться.
- Это не мы, - проговорила она, наконец. – Не мы, Зак.
Об этой ей следовало бы помнить всегда.
Она поднялась и проследовала по коридору, спрятавшись за первый же угол. Прислушалась – никто не шёл за ней, и можно было, прислонившись к холодной, как лёд стене, немного подумать. Признать, по крайней мере.

- Тебе не хватает серьёзных разговоров, - они как раз направлялись в ближайшее кафе, чтобы перекусить. Тогда о «Героях» ещё даже речи не шло. Тогда всё было проще.
Кристен улыбнулась. Она чувствовала себя глупой и маленькой рядом с ним – особенно после стремительного знакомства, случившегося пару-тройку недель назад. Всё дело было в том, что она вдруг впервые усомнилась в правильности собственных выводов по поводу дружбы. Мысли, принципы внезапно предстали перед ней в совершенно ином свете – со всей незрелой щепетильностью, которая порождала лишь досаду и раздражение в отношениях с собой. И если бы давняя знакомая не уговорила её, Белл, заглянуть на огонёк, она, вероятно, никогда бы не узнала, кто он – этот Закари Куинто, поскольку ей сложно было бы добраться до него самостоятельно, а меньшего Крис не желала.
- Мне не нужны, - всё-таки откликнулась она. – Я хочу жить весело – не в том смысле, что совершенно беззаботно и благостно, но, по крайней мере, смеяться всякий раз, когда это действительно мне нужно.
Он пропустил её вперёд, и Кристен в который раз почувствовала себя совсем далёкой от образа, которого она должна была бы придерживаться, чтобы соответствовать именно этому своему другу. Беспокойство.
Вряд ли Белл когда-либо задумывалась о том, что может быть неуверенной в себе – она играла роли, работала, создавала себя в мире киногероев и злодеев, и в чём-то она действительно преуспела – и, прежде всего, в том, чтобы не сравнивать себя с окружающими, не вычислять, что в ней может показаться им смешным, нелепым или жалким. Она принимала себя безоговорочно до недавнего времени. А теперь не могла отогнать назойливую тревогу.
- Ты всё время смеёшься, - отметил Закари, присаживаясь за свободный столик.
Официантка снабдила их меню.
- И ты, - усмехнулась Крис.
Куинто перелистнул страницу.
- Будто защищаешься, - негромко проговорил он.
Белл замерла на мгновение. Ну, зачем это?
- Не знаю. А ты?
Они переглянулись – два спокойных взгляда – карий и светлый голубой. И каждый из них оставался по-своему открытым и непознанным.
- Мы можем смеяться вместе, - сказал, наконец, Зак, когда им уже принесли кофе и сэндвичи – всё время до этого момента они провели в задумчивом молчаливом созерцании друг друга.
- Разве мы не поступаем именно так? – поинтересовалась Кристен, осторожно кусая сахарный кубик – ей показалось, что они вышли за пределы обычной беседы, и смех давным-давно перестал быть истинной темой их разговора. – Это то, чем мы и занимаемся.
По асфальту вдруг застучало прохладным дождём, и голос города прорвался в распахнутое окно – вакуум, окружавший их, лопнул, словно мыльный пузырь.
- Верно, - пожал плечами Куинто. – И это было... ммм... серьёзно.
Он сказал, будто ей не хватает серьёзных разговоров – но этого нельзя было осознать в полной мере, не попробовав. Этот обмен странными фразами оказался вдруг полным до краёв мыслей и впечатлений, что-то на первый взгляд простое и незамысловатое при тщательном рассмотрении обрело глубину. Это и было ценно для Кристен – она успела неоднократно убедиться – рядом с Закари и вещи, и люди менялись, подчиняясь неведомым законам. Чушь могла бы стать вселенской максимой в его интерпретации. Он обращал цвета с лёгкостью любого современного редактора цифровых изображений, и это очаровывало подневольно.
Их розыгрыши были призваны стать чем-то большим, наверное, об этом Белл пока не имела представления. Но ей нравилось знать себя частью. Быть рядом. Принимать изменения всей душой – непроизвольные, спонтанные.

Всё, что она действительно чувствовала в тот миг, замыкало собой сферу тактильных ощущений – не было больше её ясного сознания, её собственного «вечного сияния чистого разума», она погрузилась во мрак, она почти ничего не видела – перед глазами расплывались чернильные кляксы. Нужно было сказать – свои слова, те, что предназначались ей по воле сценаристов и создателей шоу. Вместо этого она лишь сильнее, отчаяннее вцепилась в тонкую ткань, окутывавшую её, время от времени соприкасаясь с чужим горячим и полным жизни телом, в котором звучало дыхание и речь. Её губы касались чужих губ, мягких и, казалось бы, уже родных, но ей было почти всё равно, она чувствовала себя совсем нехорошо, она чувствовала, что через минуту-другую её начнёт колотить, как в судороге или лихорадке. Зубы клацнули едва слышно, но он, вероятно, всё же поймал этот крошечный во всеобщей суматохе звук, потому что в следующий же миг её прижало так, что стало совершенно невозможно дышать, и ритмичный стук чужого сердца передался новой волной, пробирающей изнутри, словно низкие звуковые частоты. Крис осторожно, чтобы не потерять сознание, устроила голову на его груди, глядя в свет и блеск объектива камеры, затем, повинуясь внезапному импульсу, вернулась обратно к успокаивающе тёплым губам, целуя и понимая, что ломается, крошится, как стекло под ударом – прямо сейчас.
Где-то далеко за пределами разума закричали – по-хамски одобрительно, или же ей показалось? – свет стал ярче, мигнул пару раз, беспорядочный звук шагов заполнил пространство. Кто-то бережно коснулся её плеча, затем ещё раз...
Что-то творилось, что-то происходило вокруг, тени метались, люди спешили. Куда?
И вот возникла оглушающе странная страшная тишина, словно все вокруг замерли замертво – а, кажется, так оно и было на самом деле, по крайней мере, об этом Крис могла бы только мечтать – неистово желать этого, просить у неведомого дарителя, мысленно кричать об этом. Она не слышала звонка при окончании съёмки, она продолжала целовать, и целовать, и целовать...
Белл почувствовала, как дрожь скользнула вдоль позвоночника.
- Ребята, снято! Снято! – кричала ей – именно ей, не Куинто - Анна, помощница режиссёра, размахивая какой-то папкой плотного серого картона, словно неудачная пародия на Спасителя. – Снято!!
Кристен медленно вдохнула, до рези в лёгких. Она отчаянно сопротивлялась осознанию того, что сделала что-то не так, что, возможно, испортила всё, провалила – болезненно, как никогда прежде. Стыд шептал ей что-то на ухо, вливал яд в её голову.
- Ты можешь не целовать меня больше, - вкрадчиво проговорил Зак, а она, бездумно глядя в тёмно-карие глаза, была готова сквозь землю провалиться. Почти чувствовала, как медленно горит, сгорает. И всё ещё не в силах была сообразить, что пора подниматься на ноги, одеваться – хотя бы накинуть заботливо припасённый Анной халат – и уходить – на то время, пока ассистенты готовят площадку для новой сцены.
Он просто смотрел на неё – так, как смотрят, пожалуй, на неразумных, непонятливых – с крошечным намёком на жалостливую заботу. Слишком унизительно.
Она неловко попыталась опереться на локти и колени – но вновь оказалась в его поддерживающих руках.
- Ты в порядке? – он был воплощением невозмутимости, чёртовой профессиональности, которой так не хватало в этот момент, и Белл хотелось ударить его.
- Вполне, - горько пробормотала она, не оставляя попыток подняться. Что-то случилось со всем её телом – оно не желало слушаться, не желало работать, оно подводило её так предательски, и на глазах выступили слёзы. Что-то было не так. Всё было не так.
- Нам нужна сцена вторая, нам нужна сцена третья, - скучный голос где-то на фоне методично перечислял, прогоняя всё раз за разом в её голове. Нужно было выйти на воздух. Пусть и в одной рубашке Зака, едва прикрывавшей бельё.