RPF: Save the day (Zachary Quinto/Kristen Bell)

[Reno89]

Название: Save the day
Фэндом: актёры из сериала «Герои»
Автор: Reno
Категория: RPF (real people fiction) + het – no comments+)
Рейтинг: R
Пейринг: Закари Куинто/Кристен Белл (Zachary Quinto/Kristen Bell)
Предупреждения: на самом деле, я почти ничего не знаю об этих людях – могу ссылаться только на видео и интервью, но на самом деле – они такие милые друзья, особенно, когда дурачатся вместе, и я не могу не улыбаться, глядя на них. Поэтому без лишних слов – ОСС+)))
В рассказе присутствует Хейден Паннетьер (Hayden Panettiere – Клэр Беннет в «Героях»)
Персонаж Брис – выдуманный
Ну, всё довольно-таки банально=)
Примечание: всё началось со следующего видео (и ещё нескольких):
www.youtube.com/watch?v=952dogMG3I0&feature=rel... – в котором представлены кадры из описанных мною сериальных сцен (эпизоды 9-12, том 3 Villains)
Конечно, это не Закари/Кристен, а Сайлар/Эль, а я никогда не смешиваю актёров с их персонажами (и я искренне удивляюсь, когда люди делают нечто подобное – актёры – не персонажи, а персонажи – не актёры!), но этот клип мне очень помог.
А вот это как раз по теме:
часть 1 www.youtube.com/watch?v=o73pxlQLFAQ&feature=rel...
часть 2 www.youtube.com/watch?v=JvPkV7amDQc&feature=rel...
часть 3 www.youtube.com/watch?v=FhMuLAyqnwo&feature=rel...
и вот ещё
www.youtube.com/watch?v=BtTEvLuNwfI&feature=rec...
Я даю так много фоновой информации, потому что совсем не уверена в том, что данные актёры широко известны – и просто хочу, чтобы все, кто прочтёт фанфик, правильно меня поняли.
Кстати, у Зака и вправду куча вещей в полоску.
От автора: до этого я писала гет лишь однажды – но сейчас я не могу противиться вдохновению, которое дарит мне эта пара. Представьте только, что нужно сделать со слешером для того, чтобы он вдруг написал гет! Надеюсь, кто-то всё-таки сумеет оценить это=) Спасибо за внимание!

Окончание

- Угадай, что!! – заорал Закари, едва увидев её – Крис даже сделала шаг назад: Куинто порой являл собой некоторое подобие вечного двигателя. Но Белл нравилась его собственная особая усталость, приходившая после подобной сверхэнергичности – совершенно непохожая на усталость других. Он становился таким мягким, когда глаза закрывались сами собой, был таким уютно утомлённым, словно кашемировый плед у каминного огня в кресле-качалке. Словно иной человек – с тем же шоколадно-кофейным блеском в глазах, с той же улыбкой, но приглушённой, как свет ночника – он говорил о других вещах и по-другому реагировал на проявления мира. Мог долго смотреть в окно, неосознанно стискивая её руку, мог долго молчать, думая о своём. Что-то такое отчаянное проступало в нём в минуты усталости, что Кристен порой хотелось прижаться к нему, обнять, что есть силы, убедить, что всё будет хорошо, что всё сейчас хорошо, а если и было плохо когда-то – уже успело пройти.
- Ты – первая, кому я намереваюсь сообщить эту новость, - на самом деле, Куинто ненавидел шумиху. Сейчас же лишь он и Белл были здесь, на площадке перед закрытыми павильонами ранним утром – кажется, в половину пятого, как бы ужасно это ни звучало. Ни души.
- Первая и последняя? – осведомилась Кристен, понимая, что просто обязана ценить момент.
- Хм... нет, - признался-таки Зак. – Мне придётся сообщить о происходящем Тиму, иначе возникнут ненужные вопросы, подозрения, за мной установят слежку и, в конце концов, обвинят в двойной игре.
Крис изо всех сил пыталась сохранить серьёзное выражение лица.
- Это не смешно, да? – поинтересовался вдруг Куинто. – Я переигрываю?
Белл с удовольствием улыбнулась – будто вдохнула полной грудью.
- Нет, это смешно, Зак, - успокаивающе потрепала она его по плечу. – Но в чём же всё-таки дело?
Куинто улыбнулся в ответ.
- Я получил роль в большом кино, - прошептал он, наклонившись к ней. – О таком я мог бы только мечтать после всех этих чёртовых лет эпизодических явлений в сериалах, уныния, самокопаний и загнанности.
Кристен осторожно провела ладонью по его тёмным зачёсанным назад а-ля Сайлар волосам. Смешанные чувства.
- Ты рада? – поинтересовался он.
- Это прорыв, - пробормотала она, глядя ему в глаза. – Конечно, я рада.
- Но?.. – он всё-таки уловил каплю неуверенности в её словах.
- Но... - протянула Крис, не в силах подумать о том, что ей нужно было сказать. – Я буду страшно скучать по тебе, Зак.
Он будто растерялся – отступил, внимательно глядя на Белл, а выражение лица у него было такое, словно он увидел крошечного котёнка посреди Harbor Freeway.
- Хэй, Крис, - чуть хрипло проговорил он, - правда?
Она кивнула чуть скованно, но ведь на самом деле она чувствовала себя именно так – словно ей уже не доставало чего-то жизненно необходимого – кислорода, пищи, пеших прогулок, танцев, протеинов, белков, ванильного мороженого...
- Но ведь я буду и здесь, и там – по крайней мере, до конца этого сезона. А к третьему как раз успею отрастить утраченные брови, - Белл невольно хмыкнула, представив себе нечто подобное.
- Это будет уже не то, - ответила она. – Будет иначе. Нет, Зак, с приходом кино в твою жизнь всё изменится.
Звучало слишком уж пафосно.
- Крис, - насмешливо поморщился он, - никогда не думал, что ты страдаешь снобизмом!
И вовсе нет, подумала тогда она. А после, как и обещала, страшно скучала по его вечному присутствию на съёмочной площадке, когда он бродил вокруг да около, старательно делая вид, что занят, по совместным ленчам – где придётся, когда получится. Они больше не покупали картофель-фри и пончики, не ели тающий прямо в руках молочный шоколад, не пили кофе. Не бегали наперегонки до ближайшей закусочной, где продавали пломбирные шарики и хрустящие вафли. Они просто не успевали – Зак не успевал. Он мотался меж трёх миров, пытаясь быть Сайларом, Споком и её другом одновременно – не всегда по-настоящему получалось. Нет, как раз в работе он преуспел – сожаление касалось, пожалуй, лишь последнего – дружбы. Наверное, именно в то время и стало зарождаться нечто большее, как ни странно – тлело в этом безвоздушном пространстве, где он чаще отсутствовал, нежели был, казалось неопасным, приписывалось недостатку внимания и плоской, как листок бумаги, тоске. А после, когда они встретились вновь на съёмках нового сезона, и все расставания были уже позади – вспыхнуло губительным для Крис пожаром, вспыхнуло, как уголёк, которого коснулось живительное дыхание, безо всяких предупреждений, тревожных звонков и знаков – и невозможно было привыкнуть, невозможно подготовить пути для отступления, и Белл вдруг поняла, что окружена со всех сторон – некуда бежать. Внезапно она ощутила собственную беспомощность во всём, что она делала или могла сделать.

Музыка проникала вглубь. Поднимала волны. Бежала мурашками по коже. Кристен закрыла глаза, впитывая каждый звук, и пропустила момент, когда Куинто оказался в опасной близости.
- Привет, - проговорил он дружелюбно и протянул ей чашку горячего шоколада.
Она кивнула.
- Сегодня был непростой день, - заметил Зак. На этот раз он был в серой футболке, но Белл знала, что свитер в полоску где-то неподалёку. Могло бы показаться нелепым – то, как она всякий подмечала полоски и клетки в его одежде, но это было одним из простейших путей отвлечь собственное внимание от того, что могло бы скрываться под любым трикотажным узором и цветом. Крис не хотела думать и представлять – так становилось лишь хуже.
- Мне нужно с тобой поговорить, - интонация поползла вверх - чуть вопросительно. – Есть минута?
Белл кивнула.
- Конечно. Для тебя – всегда.
Закари отпил из своей кружки, видимо, собираясь с мыслями. По крайней мере, Куинто всегда отличался совершенно замечательной деликатной искренностью.
- Я... не мог не заметить, что ты избегаешь меня, - чуть сбивчиво проговорил он и замолчал.
Крис не стала комментировать эту фразу, поэтому он вынужден был продолжить.
- Я лишь могу догадываться о причинах, но для начала мне хотелось бы знать, так ли это на самом деле.
Белл не смогла бы дать ему однозначного прямого ответа – прозвучало бы слишком грубо, будто она взялась делить мир на чёрное и белое, напрочь забывая о сером.
Она действительно приходила гораздо раньше, чтобы умело скрываться среди остальных – в минуты отчаяния, но время от времени ей нужно было находить его взглядом, удерживать хотя бы на миг – и вновь прятаться. Она дорожила этой дружбой, подобной ей никогда никто ещё не предлагал, но теперь чаще всего Крис выбирала дистанцию, нежели расстояние вытянутой руки. Всё ещё пытаясь сохранить.
- Кристен, - вновь обратился Зак к Белл.
- Вовсе нет, - широко улыбнулась та, теребя наушник. – Разве я могу избегать тебя, такого чертовски обаятельного парня?
Зак чуть нахмурился. Кроме искренности он мог похвастаться и весьма нехитрой проницательностью.
- Тебе не удастся заговорить мне зубы, - покачал он головой. Поправил сбившийся ворот футболки. Машинально и чуть взволнованно отпил из кружки Кристен, напрочь забыв о своей собственной. – И этот беззаботный настрой вовсе не вяжется с твоим видом. Ты словно не спала несколько ночей подряд! Такой я видел тебя лишь однажды…
- О, благодарю за комплимент, - пробормотала Крис, выудив из заднего кармана джинсов круглое зеркальце. Она намеренно пропустила последнюю фразу Зака мимо ушей. – Действительно, немного не в лице.
Эти ночи и вправду были очень, очень долгими.
- Почему наша дружба больше не даёт тебе того, что ты ищешь? – раздельно проговорил Закари, и Белл вздрогнула, не отважившись вновь взглянуть на него.
- О чём это ты? – поинтересовалась она напряжённо.
На самом деле, теперь дружба давала ей даже больше, чем она могла пожелать. Эти отношения всегда были бесценными для неё – они оставались таковыми, всё же стремительно трансформируясь под натиском реальности. Возможно, совершенствовались, но вся проблема была в том, что для Крис куда предпочтительнее было бы оставить всё, как есть. Вернуться к тому дню, когда её впервые представили Заку, когда он так неожиданно впустил её в свою жизнь, и не было никого счастливее в этом мире, чем Кристен Белл.
- Если ты вдруг почувствуешь, что я больше не нужен тебе для того, чтобы смеяться или молчать вместе, ты должна будешь сказать мне об этом, - предупредил её Куинто. Он с восхитительной точностью отличал серьёзные драмы от обычных размолвок. – Нет ничего хуже лишних людей.
Крис не была лишней для него. Она просто не знала, в чём её исключительность.
- Кроме того, что этого никогда не произойдёт, - пробормотала она, - я бы не смогла вычеркнуть тебя из своих мыслей.
Отвернуться, закрыть лицо руками, не видеть – возможно, но вряд ли – забыть.

Когда ты вдруг понимаешь – какой-то частью своего существа – что в жизни человека, с которым ты ещё не успел познакомиться, как следует (но начало определённо положено), произошло нечто ужасное, порой не знаешь, как нужно себя вести. Есть номер мобильного, есть адрес – где-то на задворках сознания, есть в меру весёлые воспоминания о совместно проведённом вечере у друзей твоих друзей, смазанные статичные фотографии, но нет – совершенно – уверенности в том, насколько это возможно и позволительно – ворваться в эту трагедию, ослабить её железную хватку, сделать хоть что-нибудь нетривиальное…
С точки зрения Кристен – это было бы неуместно. Её «работа» длилась не один день, прежде чем она, осторожно открывая дверцу за дверцей чужой души, оказывалась непосредственно рядом. И слава Богу, что эта задача была поставлена не перед ней – по преодолению всяческих преград на пути к дружбе, на пути к человеку малознакомому, но интересному, волнующему, небезразличному. Не окажись на её месте Зака, не признававшего существования границ, кто знает, когда и чем бы всё закончилось.
Тогда их знакомству не было и нескольких месяцев, когда скрежет металла и визг тормозов ворвался в жизнь Крис вместе с гибелью её лучшей подруги. Выключил её жизнь, как настольную лампу или телевизор – выключил её сон, её покой, её смысл. Тогда мир мясницким топором вырубил из её существования всё, что прежде было значимым.
Телефон беззвучно завибрировал, погребённый под джинсами и шарфами – ещё день назад Белл собиралась разобраться со старыми вещами, от многих из которых стоило бы давным-давно избавиться, но не успела. Теперь «вчера» казалось невозможно далёким и ненужным. Как и «завтра». И «целая жизнь впереди» - тоже.
Кристен бездумно вдыхала и выдыхала, отсчитывая неровно секунды, не понимая, почему именно она сейчас здесь, живая, здоровая, а Дженни – там, во мраке и холоде, в застывшей крови и прощальной боли, в сложенном пополам теле, переломанных костях и выпушенной, словно кишки при харакири, душе. Во влажной земле. Под тяжестью могильного камня.
Телефон не желал успокаиваться. Кажется, звонили и час назад, и два, возможно, существовало уже около сотни пропущенных, устремлённых в никуда звонков, жизнь каждого из которых оборвалась столь же внезапно, что и Джен.
Она добралась до двух тысяч. Окинула невыразительным взглядом стылый обед, аккуратно устроенный на подносе. Есть было ненужно – вряд ли её желудок принял бы пищу добровольно, а к экспериментам она никогда не питала особого интереса. Нужно было заснуть – и встретить во сне знакомый взгляд, услышать знакомый смех, представить, будто всё оказалось ужасной ошибкой, не имеющей никакого отношения к истинному положению вещей.
Снова зажужжало – Крис осторожно потянула за рукав свитер – тот мягко сполз на ковёр, открыв уголок телефона. Белл дотянулась, чтобы посмотреть на экран. Не то чтобы её действительно волновало, кто звонит, просто необходимо было заставить себя сдвинуться с места и не сойти с ума.
Зак.
Он не мог ей позвонить, они едва знали друг друга, у него просто не было повода. Не было причин, достаточных для того, чтобы набрать номер. Может быть, он просто всё перепутал? Ошибся? От скуки? Или же это ей всегда требовалось объяснение?
Она нажала на подсвеченную ярко-зелёным кнопку, но не смогла выговорить ни слова.
- Кристен? – это абсолютно точно был голос Куинто, и в нём не было удивления или недоумения. Скорее, осознанная тревога. Совершенно, совершенно определённая. Знающая тревога, осведомлённая тревога. От такой хотелось заплакать, но Белл и этого больше не могла. Она чувствовала себя пластмассовой куклой с пустой головой, с пустотой внутри. Резиновой уткой для ванной. Голым манекеном в разбитой витрине.
- Крис, - повторил он, но она просто судорожно сжимала телефон – до весьма красноречивого хруста лёгкого пластикового корпуса.
- Милая, милая Крис, - прошептал он убаюкивающе, бархатно. – Ты не можешь молчать со мной, это несправедливо. Я звонил тебе множество раз, и я, наконец, добился того, что ты ответила. Ты не можешь молчать со мной после этого.
Что-то в его голосе заставляло её беззвучно бесслёзно всхлипывать, облокотившись о жёсткую спинку кровати. Будто кто-то делал ей искусственное дыхание, и вода из затонувших лёгких выплёскивалась наружу, горча спазмами в горле. Словно кто-то гладил её по напряжённой спине, по страдальчески сведённым плечам, по спутанным волосам.
Белл тогда и не знала, что у него самого в то время были страшные неприятности, и он работал в каком-то захудалом кафе, а роли не предлагали, но он всё равно звонил ей из Питтсбурга не смотря ни на что, настойчиво, требовательно добиваясь внимания.
А после вдруг приехал, хотя Кристен и не просила – надеялась, возможно, неосознанно, но просить бы и не посмела. Она выглядела ужасно, но это её ничуть не волновало, Зак же заставил её влезть в куртку и джинсы, буквально вытолкнул на улицу под сильнейший дождь, о котором Крис позабыла, как и о небе, и прохладе, и солнце, и ванильном мороженом, и горячем шоколаде. Они стояли друг против друга, захлёбываясь ливнем, молчали и не думали ни о чём, как казалось тогда Белл. Она могла быть в ответе за себя – но не за Куинто, а он вовсе не спешил делиться собственными соображениями. В то время он говорил немного – но Кристен было достаточно. И если бы вдруг он попытался отвлечь её болтовнёй – то всё бы испортил. Зак не проводил границ, скорее, он строил ненавязчивые и значимые мосты.
И по прошествии всех этих лет Кристен не раз спрашивала себя, как же ему удалось так чётко найти грань равновесия, баланса между собой и её горем – не переборщить с заботой, дать ровно столько лекарства её больной душе, сколько и требовалось, искусно избежав передозировки и недостатка. Не оступиться ни разу. Сделать всё, как это и было нужно. Вспоминать об этом теперь было страшно – не потому, что Дженни не стало, в конце концов, с этим ей удалось примириться, скорее, Белл опасалась потерять ещё одного друга, только-только возникшего перед ней, она боялась, что он будет говорить неправильные вещи, утешать её неправильными словами, но он так отчаянно справился, так отчаянно...

- Я не могла вляпаться ещё сильнее. Я чувствовала себя последней... идиоткой, - тщательно пережёвывала каждое слово Кристен – будто это могло бы помочь. – Я никогда в жизни ещё не проклинала себя так истово. Мысленно. Мне хотелось исчезнуть. Не быть.
Хейден не спешила высказывать своё мнение – не за этим она была здесь. Она должна была слушать – и вслушиваться в каждое слово.
- Этот чёртов звонок – он ведь такой оглушающе громкий, а я не услышала, - продолжала исповедь Кристен. – Как я могла не услышать такой оглушающе громкий звонок, Хей? С тобой когда-нибудь могло бы произойти нечто подобное?
Паннетьер не имела понятия. Наверное, она просто не желала думать об отношениях в рамках «Стоп! Снято!» и негромкого клацанья «Сцена пятая, дубль третий...».
- Я даже рада тому, что ухожу из проекта, - внезапно проговорила Крис. - И благодарна сценаристам за то, что они решили прикончить Эль.
Она пока не знала подробностей, однако в смерти своего персонажа была более чем уверена. Хоть какое-то подобие стабильности.
- Ты ведь понимаешь, - медленно проговорила Хейден, - что это – не решение.
Ей вдруг стало страшно не по себе.
- Нет, это восхитительное, гениальное, а главное – своевременное решение, - Белл могла бы даже засмеяться в порыве от болезненного облегчения, пульсирующего вместе с сердцем, но что-то помешало ей.
- Это бегство от себя, от реальности и от Зака.
Кристен ограничилась улыбкой – внутри всё вновь свело, как в тот самый день, когда закончились съёмки злосчастной сцены.
- Хейден, - проникновенно проговорила она, - для такой девушки, как ты – амбициозной, целеустремлённой, находчивой – это, пожалуй, лишь слабость, недоразумение. Для меня это – выход, возможность выжить сегодня, остаться собой – завтра.
Паннетьер нахмурилась.
- Ты должна принять тот факт, что всё меняется, ты не можешь влезть в капсулу с формальдегидом и притвориться, будто тебя ничего не касается!
- О, я хотела бы, - мечтательно протянула Белл. – Заморозьте моё тело, я дождусь лучших времён.
Хейден покачала головой.
- Ты – отрицатель, - жёстко проговорила она. – Отрицаешь то, что уже пришло – без твоего разрешения. Как далеко ты сможешь уйти? Перекроешь все каналы связи, сотрёшь номера, сделаешь пластическую операцию?
- Ха, это было бы слишком.
- Тогда в чём же твой смысл? Ты не в состоянии контролировать всё.
Крис иронично взглянула на неё. Не смотря на всё свою мудрость не по годам, рассудительность и невероятное чувство равновесия в жизни, Хейден оставалась верной своему собственному максимализму и отчасти наивному реализму, который не предполагал бегства. Он предполагал извечную борьбу.
- Зак – мой друг. Я не хочу терять друга только потому, что мне взбрело в голову, будто я влюблена в него.
- Но так и есть, Крис!
- Нет. Мне нужно избежать этого. Нужно отойти в сторону, успокоиться, сменить обстановку.
- Ты звучишь так, будто прошла через серьёзные испытания. Выжила после ужасной катастрофы.
- После Большого взрыва, - усмехнулась Белл. – В точку, Хейден.
Та устало обняла себя руками. Закатное солнце больше ничего не обещало – оно не питало ложных надежд. И вообще - предпочитало играть в равнодушие.
- Мне кажется, ты совершаешь ошибку, - негромко проговорила Паннетьер.
Крис вздохнула, пожав плечами. Она давно ждала вечера. Ночью чувствовала себя гораздо лучше – в укромном одиночестве и бессоннице. Она обманывалась, но этот обман в стенах дома казался ей гораздо меньшей проблемой, чем те, что ждали её на съёмочной площадке.
- Маленькая жертва ради большого благополучия, - задумчиво протянула Белл. На вкус было приторно-горьким. – Нечто подобное.

Крис нашла в толпе его руку и чуть сжала – она хотела выбраться из этой массы разгорячённых тел в шелках и шифоне, в бриллиантах напрокат и своих собственных куда более скромных украшениях. Вечер только-только набирал силу, но её уже не хватало воздуха. Нужно было выбежать на тротуар, почувствовать твёрдую землю под ногами, а не зыбкое предательство ковровой дорожки, за густой ворс которой цеплялись каблуки. Вокруг бушевало море фотовспышек, и Белл не могла понять, то ли у неё скрутило в жгуты желудок, то ли тошнота подкатила к горлу – пожалуй, сегодня не следовало выходить из дома, уж лучше бы она сейчас хрустела попкорном перед телевизором – в «Субботней лихорадке» показывали Джима Керри и Адама Сендлера... Куда более разумное решение, которого она не приняла.
Поэтому оставалось лишь вцепиться в Зака, который уверенно вёл её сквозь плотный душный воздух, прорезая толпу, словно крейсер, бороздящий океан. Он был таким высоким – Крис думала об этом и прежде, а теперь вдруг осознала в полной мере – и сердце вдруг стукнуло с силой в груди. Она не могла бы найти в Куинто ничего, что вызывало бы неодобрение, раздражение, досаду... Для Крис всё в нём было бы одинаково превосходно, возникни вдруг ситуация, в которой ей пришлось бы заявить об этом. Сейчас же она могла мысленно наслаждаться подобным знанием – и следовать за ним.
- Это сборище знаменитостей кого угодно сведёт с ума, - усмехнулась Белл, едва они вышли на открытое пространство – над Лос-Анджелесом раскинулось ночное алмазное небо, и если бы не частокол небоскрёбов – дух захватило бы от подобного великолепия.
Нечто в церемониях блестело фальшью, как искусственные камни. Настоящие же сияли на головокружительной высоте – и вряд ли кому-нибудь удалось бы заполучить хоть один из низ.
- Есть грандиозный план, - заговорчески подмигнул ей Зак.
Кто-то всё ещё спешил на церемонию. Мимо проходили шлейфы и банты, мокасины от Маноло и сумочки от Фенди. Куинто был облачён в чёрный парадный костюм и чёрную же рубашку – с его брутальной итальянской кровью он превосходно смотрелся с небрежно расстёгнутым воротом и зачёсанными назад волосами. Несколько прядей выбились, упали на лоб, но Крис находила это совершенно очаровательным. Она пугала саму себя этим вечером – слишком уж много совершенства приписывала она Заку.
- Ты слушаешь? – коснулся он её обнажённого плеча – бирюзовое платье оказалось не слишком удобным, оно сползало, и приходилось всякий раз поправлять замысловато утянутый лиф, но теперь это оказалось неважным.
- Конечно, - как в тумане проговорила она.
- Мы можем просто сбежать! - радостно воскликнул Куинто. – И никаких проблем.
- Есть одна, - заметила Крис. – Я объявляю номинацию «Прорыв года».
Зак с досадой поморщился.
- Они найдут тебе замену, - почти умоляюще протянул он. – Там полно знаменитостей. Какой-нибудь чудак обязательно согласится.
Он так надеялся, что Белл не смогла бы да и не захотела ему отказать. Ему самому, пожалуй, не терпелось уйти поскорее – что-то в этом вечере было другое, не требующее шумной вечеринки, скорее, нуждающееся в глотке свободы.
- Забавное будет зрелище, - улыбнулась Кристен. – Ты в смокинге, я – в вечернем туалете, мы – шествуем по улицам города.
- Мы просто идём и болтаем, - внёс коррективы Куинто. – А ты, чёрт побери, «в туалете».
- В вечернем, - со смехом подчеркнула Белл, - заметь, в вечернем туалете – это очень важно.
- По мне – так ни капельки, - заявил Закари, зашагав по тротуару. – Не отставайте, барышня в туалете.
Они много смеялись тогда, хотя, как заметил Куинто, «Лос-Анджелес никогда не сравнился бы с Нью-Йорком». Крис знала, что Зак влюблён в этот огромный город на Восточном побережье, который являл собой образец чуть сумасшедшей элегантности, которую Куинто всегда ценил. Лос-Анджелес в его представлении оставался местом обитания разгильдяев, местом шумных бесшабашных и бессмысленных вечеринок. Но в тот вечер ЛА стал вдруг для него чем-то большим – они шли мимо ярко освещённых витрин на Grand avenue, мимо пальмовых порослей, мимо других людей – шли против течения, но шли рука об руку, и это придавало сил.
Знаменитости, сбежавшие с вечеринки. Поначалу Крис чувствовала себя странно, но после, когда она скинула неудобные босоножки, осмотрев мельком перетянутые тонкими режущими ремешками ноги, и ощутила ступнями шершавый асфальт, ей стало гораздо лучше. Навстречу бросались яркие неоновые огни. Кто-то окликнул Закари:
- Сайлар! - и впервые он засмеялся над этим, хотя прежде предпочитал не обращать внимания.
- С тобой мы можем пройти в любое здание без пропуска, - усмехнувшись, заметила Крис. – Один твой взгляд исподлобья – и все охранники разбегутся в страхе.
- Я ужас, летящий на крыльях ночи, - низко проговорил Зак – он всегда использовал этот голос для роли. И добавил уже обычным тоном. – А это идея.
Белл посмотрела на него с интересом.
- Мы можем забраться на крышу и увидеть ЛА с высоты птичьего полёта, - развил мысль Куинто. – Это потрясающе, хотя, конечно, не лучше, чем Нью-Йорк.
Его привязанность к Большому яблоку порой удивляла, но так уж повелось – Нью-Йорк очаровывал Куинто, и он с удовольствием подчинялся этому очарованию.
Но и Город ангелов оказался совсем не плох – весь светился и переливался, гигантские рекламные щиты подмигивали, балансируя на самом краю, над пропастью.
Они вместе смотрели и вместе ощущали удивительное единение. И даже закрыв глаза, Крис чувствовала его рядом и чувствовала рядом удивительный вечер. Ветер трепал её светлые волосы.

Ветер трепал её светлые волосы.
Чуть раньше на нём был тёмно-фиолетовый галстук и вельветовый пиджак в рубчик.
Он прижал её к себе так крепко, что было непросто дышать. Прежде они так часто касались друг друга, теперь же она думала лишь о том, какие неудобства причиняют ей эти импровизированные объятия. Становилось не по себе. Крис должна была сказать, но не могла – горячее гипнотическое тепло ударило со спины – нечестно. Зак, пожалуй, и не представлял, какую власть имеет над ней – или же знал превосходно. Его правая рука покоилась на её талии, левая бережно обхватывала плечи.
- Ну, что же ты, Крис? – мягко поинтересовался он, наклонившись к ней. – Это всего лишь очередная сцена.
Ветер трепал её светлые волосы. На пляже в Сан-Педро, где рокот прибоя мешался с невероятно сладким жарким запахом пряной Мексики – и заставлял кровь быстрее бежать по венам, делал её жидкой, живой и слишком быстрой для Кристен. Они вылетели из Лос-Анджелеса сразу же после полудня, но на прохладу рассчитывать не приходилось – даже ветер был сухим, горячим, как вездесущий песок, хрустевший под подошвами вьетнамок на мраморных ступенях низкого офисного здания. Съёмочная группа должна была прибыть позже – работа должна была начаться после заката.
Часом ранее Белл ворвалась во временный штаб сценаристов, заявив, что наотрез отказывается играть в сцене с последним поцелуем Сайлара и Ель.
- Я была уверена, уверена в том, что вы прикончите её по-тихому! – кричала она, Тим смотрел на неё с недоумением – он никогда ещё прежде не видел её в такой ярости. Кристен едва сдерживалась, чтобы не броситься к широкому концеренц-столу и не разметать кипы белых исписанных от руки листков. Она не должна была допустить этого. Очередного взрыва её чувств.
- Мы могли бы назвать это «Прощание с Эль», - миролюбиво предложил Джеймс, ассистент Тима. – Только представь – вечернее пасмурное побережье, ты и Закари, и шёпот океана. Ведь в этом нет ничего сложного...
Он раньше пожалел бы о своих словах, чем действительно сообразил, в чём причина гнева Крис.
- Никаких «я», - раздельно и жёстко проговорила, она, зная, что у неё уже трясутся пальцы, да так, что сумка готова вот-вот выскользнуть из рук и упасть на пол, - никаких «Закари». Это Эль Бишоп и Габриель Сайлар Грей, чёрт побери. Это лишь персонажи твоего шоу, Тим, а вовсе не реальные люди! Как ты можешь сравнивать эти два мира, они слишком далеко друг от друга.
Она не желала себе даже злых жгучих слёз.
Она была измотана бессонницей и духотой, но хуже всего ей представлялась перспектива окунуться в липкий жар собственного горящего тела там, на пустынном пляже, лицом к лицу с Заком, его тёмным знающим взглядом.
- Нам нужна драма, Кристен, - отрезал вдруг Тим, успев прийти в себя после первой атаки. – Этот поворот лучшее из того, что нам предлагали. Зритель сойдёт с ума. Такая обречённость и хладнокровие. Убийство человека, которого ты, вероятно, смог бы полюбить больше жизни. Пойми, Крис, шоу это нужно.
- Шоу... – горько пробормотала она, понимая, что вряд ли выдержит подобное испытание.
- Никаких постельных сцен, - попытался приободрить её Джеймс. – Ничего серьёзного.
Она бессильно запустила пальцы в белокурые волосы, чуть взлохматив их.
- Через сорок минут выезжаем на побережье, - предупредил её Тим. – Ребята там работают, уже почти всё готово.
Вдруг навалилась ужасная усталость. Тягучая, непреходящая. Пожалуй, в машине можно было бы поспать. Она вышла, не сказав ни слова. Молчаливое согласие.
А после и вправду задремала под ровный рокот мотора, устроив голову на плече Куинто, который заботливо накрыл её чем-то тонким, как кисея. Пока это не мешало – её сознание затуманилось, она чувствовала тёплый запах земли и резкость заоконной отрезанной корпусом автомобиля предвечерней уходящей жары, жёсткость плеча Куинто, но и отстранённость – тоже. Отстранённость как защитная реакция. Превосходно.
Зак разбудил её, когда они, проехав через весь город, остановились у пустынного каменисто-песочного пляжа. Вода было совсем чёрной и казалась маслянистой, отражая и тёмное небо, и сияние фонарей на набережной. После захода солнца стало ветрено и, что характерно для ночной пустыни, холодно, это чувствовалось даже за поднятым стеклом автомобиля, и Кристен не хотелось выбираться из тепла и приглушённого света. Зак деловито скинул пиджак, ослабил и снял галстук и остался в простой белой футболке с кровавыми разводами – и когда успел переодеться?
Кто-то сунул Крис чёрную рубашку, в которой снимались предыдущие сцены. Неотвратимость давила, тянула за тончайшие ниточки нервов, Крис утрачивала мелкие осколки реальности, словно реальность вдруг обратилась кинопленкой с вырезанными кадрами – движения утратили плавность. Жизнь в режиме фотосессии – частокол кадров, которые не в состоянии отразить едва заметные переходы. Вот она в машине, у машины, захлопывает дверцу, идёт, чуть прихрамывая, к океану, трогает воду рукой – она всё ещё тёплая, но уже начинает остывать, хочется вернуться в крошечный отельчик у скалы, запереться в номере, оставить всё, как есть.
- Крис! – окликнул её кто-то – точно не Зак, тот разговаривал негромко с режиссёром.
Она отвернулась от океана, побрела к неясному свету специальных «сумрачных» ламп.
- Снимаем? – Белл усмехнулась – как будто она была в состоянии решать. – Через пару минут.
Она кивнула. Развернулась – и едва не налетела на Куинто. Он возник так внезапно, что Крис вздрогнула, вдохнув порывисто, но сил на то, чтобы возмутиться, уже не осталось. Зак нахмурился – для Белл подобная реакция была нетипичной. Обычно она шутливо замахивалась, делая вид, что сокрушительный удар в состоянии будет сбить его с ног, а сейчас почему-то стояла, опустив руки, бессильная, потерянная.
- Это ведь последнее, что только может быть, - проговорил Куинто, будто пытался достучаться до неё, запертой в собственных невесёлых мыслях. Ему недоставало её сопричастности, вовлечённости. И если прежде они были вдвоём – добровольно отделённые от всего прочего мира – то теперь вдруг оказались отдельно друг от друга.
– Последняя сцена, - его голос был тяжёлым и вязким, как мокрый песок.
Нечто последнее – что оно может тебе принести? Облегчение или ещё большую боль? Всё когда-то заканчивается – и как же горько от этого! Не смотря ни на что – ни на собственные мечты, грандиозные планы – то, что было ДО, уже никогда не вернётся ПОСЛЕ.
Жизнь в режиме фотосессии.
Ведь только-только они сидели друг против друга, измазанные в крови и усталости – как в иле. А после вдруг линия горизонта поехала в сторону, едва не став вертикальной.
Кристен знала, что чувствовать спиной гулкие круглые камни – это нормально, это привычно. Непривычно было то, как Зак смотрел на неё – теперь уже не с жалостью, как в прошлый раз, теперь по-дургому, иначе – но с горечью. Тень прорисовывала его черты резко и грубовато, искажала – Зак был не таким, он ни в малейшей степени не отражал свой персонаж – наверное, именно поэтому работать над ним Куинто всегда было особенно интересно.
Небо закрывали его спина и плечи. Неба почти не осталось.
Кристен едва успела почувствовать тяжесть его тела, когда её накрыло острой волной смешанных горячих чувств.
- Постой, - почти задыхаясь, пробормотала она, сбивчиво отталкивая Зака, будто защищаясь. Билась, словно пойманная в силки птица.
Он отстранился, устроив ладони по обе стороны от её головы.
- Я не могу, - шептала она снова и снова, понимая, что сейчас обхватит его руками за шею, прижмёт к себе, почувствует его целиком – спину, ключицы, проступающие сквозь ткань футболки позвонки - заставит поцеловать – по-другому, не на камеру - и уже не сможет остановиться. Это чувство мучило её сильнее, чем прежде. И вдруг он оказался повсюду – вокруг неё, его тело скользило вдоль её собственного, и у неё кружилась голова – до потери сознания.
- Кристен, - он так назвал её по имени, словно океан забился в самом сердце грянувшей бури – и стало ещё хуже. Потому что пробрало до мозга костей и до самого сердца, сжалось в животе и ниже, ещё ниже – она едва не простонала. Замерла, зажмурилась.
И внезапно Куинто безо всякого предупреждения опустился сверху, целуя так, что она едва не вырвалась, едва не закричала. Она чувствовала, как его колено – и шершавая джинсовая ткань – скользит по её бедру. Он чуть изогнулся, прижался к неё ещё сильнее, переплёл пальцы со своими и приподнялся.
- Мне жаль, Эль, - пробормотал Зак, нет, Сайлар, он поднял руку, готовый раскроить ей череп одним движением пальца.
- Снято, - устало отметил кто-то. – Превосходно. На сегодня всё.
Крис всхлипнула, пытаясь высвободиться, но он всё ещё был слишком близко, он сжимал её запястье, словно боялся, что она вот-вот исчезнет. Они так и поднялись на ноги – вместе, и Кристен не ощущала ни холода, ни ветра – только силу в пальцах, вцепившихся в ладонь. Резко сжав руку в кулак, она вырвалась и побежала вдоль кромки воды – по песку, по круглой обкатанной волнами гальке, чувствуя, что сбивает в боль ступни. Так всё и было – в одной рубашке, с проступающей сквозь бутафорский бинт искусственной кровью – Эль получила пулю в бедро, а теперь Крис словно получила настоящую пулю – в сердце.
Торжественные слова «На этом работа Кристен Белл в сериале закончилась» застряли в горле у Джеймса, пока он с недоумением переводил взгляд с Зака на удаляющуюся фигурку Крис. Куинто глубоко вздохнул и отправился вслед за Белл – по крайней мере, он был в ботинках, и идти было легче.
А Крис всё бежала – ноги болели, спокойная ночная океанская вода трогала ступни время от времени, не принося облегчения. В довершение ко всему она оступилась, упала и разбила коленку. И сидя там, на камнях, в пронизанной ветром ткани смотрела на капельки настоящей крови, не замечая, как солёные слёзы океана оседают на коже. Она запуталась окончательно – противоречивые чувства разрывали её на части. Видеть Зака ей сейчас хотелось меньше всего, но он пришёл, как всегда, без спросу – встал позади, увидел кровь, стянул через голову футболку и присел рядом.
- Я помогу, - предложил Куинто, но Крис не ответила.
Тогда он осторожно разогнул её ногу, промокнув разбитое колено хлопком, а после повернулся к Белл. Та отвела взгляд.
- Кристен, - этого человека она считала самым значимым, самым лучшим из всех, кто её когда-либо окружал. Её мнение не изменилось, только теперь отчего-то она нуждалась в его отсутствии. Здесь, рядом, вообще. Ей не хотелось больше думать о нём. Не сейчас. Ей нужно было вернуться домой.
Утром сжигали чучело – как шаманы какого-нибудь языческого племени. Тело Эль. Теперь этот персонаж официально выбыл из привычного и постоянного состава Героев. Остался лишь в умении Сайлара вырабатывать электрический ток отголосок её насмешливого взгляда. По крайней мере, для того, чтобы получить эту способность, Габриелю Грею не пришлось копаться в чужих мозгах. Уникальный случай, можно сказать.
Крис слушала треск пламени, смотрела на пробуждающийся океан и не представляла, что будет дальше.

Если ты влюблён в человека, наивно полагать, что дружба с ним всё ещё возможна. Как же странно осознавать, что оказался в тупике – надеясь вылепить новое из старого, остался ни с чем – как будто ребёнок успел разломать крепость из пластмассовых кубиков, выстроенную родителями, а после так ничего и не сумел исправить. Оставалось лишь плакать среди развалин, размазывая сопли и слёзы по лицу.
Крис не плакала. Всякий раз, когда ей хотелось выплакаться, она не могла – отчего-то. Будто не позволяла сама себе. Любой душещипательный фильм – пожалуйста, начинает капать в преддверии дождя, а как беда – полнейшая пустынная засуха.
Ей казалось, что она в бреду. Она не спала, но в то же время не в состоянии была воспринимать реальность адекватно – всё вокруг плыло, кривлялось, кривилось... Будто она наглоталась таблеток или выкурила пакет травы. Тело казалось тряпичным, кукольным, марионеточным – утратившим своего хозяина. Безвольные руки-ноги раскинуты на кровати. Кажется, она была в джинсах и какой-то рубашке – даже в обуви, просто не сумела заставить себя раздеться. Тяжёлый ремень давил на бёдра – Кристен ощутила это, вздохнув поглубже.
Мерцающий свет неизвестного происхождения - то ли ночник, то ли напольный фонарь на балконе – вызывал тошноту. Крис чувствовала себя совершенно больной – её лихорадило, и хотелось гранатового сока, как всегда и бывало, если начинался жар. Сок был красивого рубинового цвета с удивительным вкусом из детства.
Брис уехала с очередным поклонником в Майами, Хейден продолжила работу, изредка появляясь в сетевом чате, Зак...
Куинто не звонил ей ни разу с тех пор, как они отсняли сцену в Сан-Педро, и было в этом его молчании нечто успокаивающе-обидное для Белл: одновременно сбывались её желания и оправдывались страхи. Хуже она прежде себя ещё не чувствовала.
Поначалу сон был не нужен ей. Теперь же она оказалась не нужна сну. Она плавала в жидком бульоне из мыслей и обрывков мыслей, зная, что времени на восстановление ей понадобится много – даже больше, чем после гибели Джен. Тогда Закари удалось встряхнуть её, теперь же Куинто остался за пределами досягаемости. Кристен болезненно поморщилась. Как бы она ни старалась, ей удалось лишь всё превосходно испортить. Она едва различала выбеленный потолок.
- Какая нелепость, - пробормотала Белл, усмехнувшись – совсем как Эль, но Эль была мертва.
Сквозило в щель приоткрытого балконного окна. Жизнь не двигалась с места, прочно приклеившись к спутанным светлым волосам Крис, к её пальцам, к стенам квартиры, к спинке кровати. К ключам, прочно позабытым в замочной скважине по ту сторону входной двери.
Она безнадёжно и отчаянно скучала по нему – она не замечала, что пропускает и завтрак, и обед, порой за весь день съедает лишь сэндвич или выпивает кофе, не замечала, как осознаёт, что утро наступило или за окном стемнело. Тоска питала её – точнее, создавала лишь иллюзию наполненности смыслом.
Кто-то осторожно коснулся прохладной ладонью её горячечного лба. Убрал светлые прядки, щекочущие кожу, обвёл большим пальцем контур губ и подбородка. Крис не могла сказать точно, открыты или закрыты у неё глаза, но не было ни страха, ни тревоги. Будто она знала эти прикосновения давным-давно.
- Зак, - полубессмысленно пролепетала она – первое, что пришло в голову. – Закари.
Наверное, это не могло быть простым совпадением.
- Хэй, - он казался очень расстроенным и бледным, с трёхдневной щетиной и тревожными глазами.
И как он попал сюда?
Куинто помог ей сесть – внутри всё заныло. Она так давно не прикасалась к нему, что успела отвыкнуть от привычной естественности ощущения – кажется, поэтому она чувствовала себя настолько разбитой – хотя бы отчасти.
- Ну, что же это? - пробормотал он растерянно. – Что ты делаешь с собой?
- Не могу, - Кристен даже удивилась, услышав свой голос – что-то в нём было смешное и страшное. – Без тебя не могу.
Наверное, она была похоже на зомби или мумию с застывшим лицом-маской, вот почему он, пожалуй, просто поднялся и вышел. На балкон. Оставив дверь открытой – как приглашение.
- Зак, - требовательно позвала его Крис – она не была уверена в том, что в состоянии пошевелиться, но он не откликнулся.
По крайней мере, он был здесь. Кажется. Белл выкарабкалась из кровати, собрала рассыпавшиеся по спине волосы. Голова была тяжёлой, чугунной.
- Без тебя я не могу, - чуть задумчиво повторила Кристен, прислонившись к дверному косяку – пожалуй, слова были сухими, их казалось недостаточно для того, чтобы всё объяснить.
Куинто повернулся к солнцу, облокотился о перила и улыбнулся – так что в его тёмных карих глазах сразу же проступили золотистые блики-искорки, и они перестали быть такими тревожными.
- И чтобы это понять тебе потребовалось десять лет? – шутливо осведомился он, хотя Крис понимала, насколько серьёзно он воспринимает её слова.
- Вовсе нет, - пробормотала она, - я знала это с самого начала.
- Но ведь с тех пор прошла уйма времени, - заметил Куинто, глядя на снующий далеко внизу город. – А ты ни единого шанса мне не дала. Проявить себя. Спасти положение.
Он был совсем не прав. Он сотню раз спасал её от себя самой. Даже когда Крис и не подозревала об этом. Искусно обходил её барьеры и стены, пусть и трудно было порой. Теперь же он звучал чуть обиженно, но, скорее, как ребёнок - немного наигранно.
Белл прямо и пристально вглядывалась в него - так, как давно уже не смотрела. Она вдруг засомневалась, правильно ли Зак её понял – ведь о любви ещё не прозвучало ни слова, но, заговорив с ним, она имела в виду именно это, надеясь, что Куинто всё же прочёл между строк.
У него был жёсткий профиль. Но невероятно яркая улыбка. Густые брови порой чуть отяжеляли лицо, но лишь в те моменты, когда он принимал свою роль и работал на съёмочной площадке. Его голос мог быть поверхностным и беззаботным, а мог – рокочущим, низким, опасным. Он не проводил границ. Он никогда не проводил границ...
Отбросив все сомнения, теперь она сама готова была отказаться от них.

7 июня 2009