Семь шагов до кровати принца

[Reno89]

Название: Семь шагов до кровати принца
Автор: Reno (aka Reno89)
Фандом: Merlin BBC
Пейринг: предполагаемый Артур/Мерлин
Жанр: UST (остерегайтесь=))
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: не претендую
Предупреждение: знаю, что сцена с водой подозрительно напоминает таковую из эпизода 2х09, за что прошу меня извинить=) видимо, идея лежит на поверхности информационного поля=))
От автора: я не страдаю топографическим кретинизмом, но Камелот – совсем не простой замок. Спасибо за внимание.

Читать дальше

В том, что Мерлин постоянно опаздывал, не было ничего удивительного.
Он вставал ни свет, ни заря лишь для того, чтобы добраться до покоев принца вовремя, но проку от этого было чуть – Мерлин опаздывал безбожно, нещадно, невообразимо. Солнце успевало пробежать по туго натянутому канату горизонта, вынырнув из-за Северной башни, зацепив по пути шпиль третьего флигеля и заглянув в витражные окна комнат Морганы, пока юноша блуждал по замку в поисках знакомых дверей и поворотов. Проблема заключалась в том, что большинство поворотов Камелота, как и большинство дверей, и факелов, старых заложенных камнем каминов, рыцарских доспехов – всё выглядело слишком уж одинаковым, и Мерлин, в данный момент совершенно уверенный в том, что коридор приведёт его именно туда, куда и требуется, мгновением спустя, разочарованный и озадаченный, оказывался в совершенно незнакомой зале, пустынной и холодной после долгой ночи.
- Гаюс, - однажды обратился он к наставнику и другу, который должен, должен был ему помочь, - это катастрофа. Боюсь, мне понадобится карта замка, иначе Артур не сегодня-завтра выставит меня вон.
Придворный лекарь коротко взглянул на Мерлина, оторвавшись на миг от некого чрезвычайно важного дела.
- Он и так не устаёт напоминать мне, какой из меня никудышный слуга, но, кажется, опоздания злят его даже сильнее, чем всё прочее.
Его высочество вынуждено было сидеть на кровати и дожидаться, когда же непутёвый Мерлин изволит явиться и подать принцу сапоги. А время таких, как Артур, ценилось куда больше, чем нерадивые часы-минуты простолюдинов, которым каким-то невероятным образом, не иначе как по прихоти судьбы, досталось место подле царственной особы.
- Ну, правда, он ведь совершенно уверен в том, что я просто-напросто сплю в своё удовольствие, - страдальчески протянул Мерлин, - вместо того чтобы на всех парах мчаться к нему с завтраком. Я пробовал втолковать ему, но и слышать не хочет.
Карта пришлась бы как нельзя кстати. Только Гаюс хранил молчание, энергично помешивая некое зелье, лениво булькающее на огне.
- Я поднимаюсь с рассветом… да что там, даже раньше! Но ведь Артуру никогда ничего не докажешь…
Мерлин сокрушённо покачал головой.
- Гаюс, - осторожно повторил он, заглядывая через плечо старца – в лицо ему дохнуло затхлым запахом тины и чего-то невыносимо терпкого, горького, так что скулы свело.
- К сожалению, Мерлин, я вряд ли смогу тебе хоть чем-то помочь. Не припомню, чтобы кто-то рисовал карты замка, - Гаюс хитро прищурился, в глазах заплясали весёлые огоньки. – Наверное, прежде они никому просто не были нужны.
Мерлин состроил гримасу – ироничное замечание пришлось ему не по вкусу.
- Но ты, мальчик, можешь помочь себе сам, - рассудил лекарь, задувая пламя и снимая котелок с металлической подставки о трёх ногах. – Набросай схему пути к комнатам Артура, тогда тебе не придётся донимать охрану.
Признаться, Мерлин бы и не отважился – в последнее время стражники относились к его появлению с явным неудовольствием – вероятно, с расспросами он и вправду переборщил. Особенно, кажется, он раздражал одного молодца, которому задал один и тот же вопрос с десяток раз подряд – так уж вышло, что его смена выпадала в те несчастливее дни, когда Мерлину срочно нужно было отыскать тронный зал. Или кладовую. Или десятую комнату справа на третьем повороте после восьми горящих факелов и одного потухшего.
Делать было нечего.
Одолжив у Гаюса кусок пергамента, Мерлин отправился в очередное бесконечное путешествие по замку в надежде, что для такого благого дела, как составление карты, которая в будущем, возможно, поможет ему заслужить благосклонность принца, Камелот позволит ему беспрепятственно пройти по своим коридорам, подняться по правильным лестницам и свернуть в нужных местах.

Мир оказался окутанным предрассветной дымкой – Мерлин привычно зевнул – именно в этот ранний час ему приходилось, всячески уговаривая себя, подниматься с жёсткой, но такой настоящей и – всё же – кровати, а не тонкой подстилки, укрывавшей земляной пол дома в Эалдоре. Обычно так и случалось – он торопливо натягивал холодную рубаху и штаны, которые немедленно принимались отбирать у него последние крохи тепла, спускался по каменной лестнице в предутреннюю спальню-рабочий кабинет Гаюса, поёживаясь и ведя плечами, и замирал на миг у низкой скамьи, прежде чем, вздохнув поглубже, бросить в лицо пару пригоршней ледяной воды, оставшейся в кадке ещё со вчерашнего вечера. Как правило, это помогало – сон как рукой снимало, оставалось лишь неясное беспокойство. Но сегодня Мерлин был твёрдо уверен – нагоняям от Артура пришёл конец. Путь от коморки Гаюса до покоев принца оказался невероятно простым, стоило лишь набросать его на бумаге, и вряд ли занял бы больше семи минут – по крайней мере, Артур не успел бы выговорить своё традиционное выученное на зубок «Ты и вправду идиот, Мерлин, или…», как сам волшебник был бы уже тут как тут. Мысль невероятно согревала, и юноша, рассеянно улыбаясь, в кои-то веки завтракал не на ходу, стащив яблоко из вазы с фруктами, предназначенными Артуру, а обстоятельно и неторопливо, наблюдая за похрапывающим Гаюсом, который мог позволить себе ещё часок-другой беззаботного сна.
В бесконечном коварстве замка, карт, да и всей жизни в целом Мерлин убедился полчаса спустя, когда, насвистывая, легко ступал по каменным плотно подогнанным друг к другу плитам пола. В открытые окна врывался игривый ветерок, шевелил его тёмные волосы, дёргал за повязанный вокруг шеи платок и всячески развлекался, пока Мерлин, время от времени сверяясь с самодельным планом, без труда отыскивал ниши-ориентиры, статуи-ориентиры, знамёна-ориентиры. Он пропустил три боковых коридора, со скрытым ликованием свернув в четвёртый, бегом преодолел расстояние от стрельчатой арки до резного деревянного столика с точёными фигурками красного дерева вместо ножек и триумфально вступил в залу, предшествующую комнатам принца… Предполагаемую залу, которой отчего-то не обнаружилось. Вместо неё проход перекрывала надёжная каменная кладка, которая не могла бы возникнуть здесь за день, и, очевидно, простояла, поддерживая своды могучего замка, не один десяток лет. Мерлин удивлённо ощупал шершавые камни – те были вполне настоящими и на морок совершенно не походили. Вывод напрашивался сам собой – если не магия, то упрямая и неумолимая реальность, в которой Мерлину, очевидно, вновь не повезло, спутала планы и путеводные нити. Хотя здесь и не было окон, Мерлин знал, что солнце уже давным-давно встало, залив светом внутренний двор замка, высушив росу на траве и вынеся ему очередной приговор на сегодня – безмозглый, никудышный, самый бесполезный слуга на свете. Волшебник вздохнул, пожав плечами. Он думал, что сделал всё возможное, дабы предотвратить случившееся. К сожалению, он ошибся.
Вернувшись в прежний узкий коридор, юноша бросил взгляд на низкий столик – теперь он понял, почему сей предмет мебели показался ему подозрительно незнакомым. На «карте» его не значилось, а ведь волшебник изобразил всё тщательным образом – ничто не ускользнуло от его внимания. Он даже подсчитал примерное количество шагов от комнаты Гаюса до покоев Артура – вышло ровно сто тринадцать. А теперь…
С досадой замахнувшись на ни в чём не повинное красное дерево, он зашагал в обратном направлении, надеясь, что сумеет найти выход из лабиринтов Камелота, который по неведомой Мерлину причине не желал облегчать ему жизнь и вести правильным путём.
За углом раздались голоса, и, прежде чем Мерлин успел обрадоваться, двое рослых стражников преградили ему путь.
- Не могли бы вы подсказать мне… - со всей возможной вежливостью начал волшебник.

Ларчик просто открывался – Мерлин вскоре обнаружил собственную ошибку – в галерее с узкими прорезями в каменных стенах вместо окон ему нужно было подняться по лестнице, что вела в восточное крыло, а он по странной ошибке выбрал западное, которое благополучно закончилось тупиком.
Теперь же проблема была решена – в том, что касалось выведенного чернилами плана. В отношении Артура всё только начиналось. Ещё издалека Мерлин заметил неподвижную фигуру, задумчиво – на первый взгляд – прислонившуюся к стене. Фигуру, облачённую в красную нательную рубаху и штаны плотной ткани, в высокие кожаные сапоги с мягкими голенищами… Не хватало кольчуги, но, кажется, принц Артур (а это был именно он) не намеревался сегодня таскать на своих благородных плечах тяжёлую металлическую сетку – он выглядел необычно расслабленным. Впечатление оказалось обманчивым. Мерлин послушно выслушал душераздирающий рассказ о том, что будущий король Камелота вынужден сам застилать свою постель, натягивать одежду и накрывать на стол только потому, что его безответственный слуга беззастенчиво дрыхнет, пока солнце не окажется в зените, и лишь после соизволяет явиться – совершенно прогулочным шагом, как будто ему и дела нет до того, что Артур, наследный принц и бесстрашный рыцарь, позорит свою честь и честь всего королевства. По словам Артура выходило – умереть не встать. Мерлин всеми силами старался сдержать неуместную и дерзкую улыбку, поскольку все его злоключения по сравнению с мучениями принца не значили ровным счётом ничего – подумаешь, очередной мифический монстр пытается отгрызть тебе ногу, а колдун – обратить в прах и пепел. И этот замок… Будто твёрдо решил избавиться от мага.
Мерлин мог бы сказать, но промолчал – главным образом потому, что Артур не позволил бы ему и слова вставить в собственную обличительную тираду. Так что юный волшебник скрестил руки на груди, копируя позу принца, облокотился о стену, и мысль его унеслась далеко, к неведомым землям и бурным морям. Как во сне, Артур открывал и закрывал рот, но Мерлин не слушал, задумчиво наблюдая за принцем, распалявшимся всё больше и больше. Он принялся вышагивать от стены до стены, перечисляя, кажется, многочисленные промахи Мерлина на служебном поприще, демонстративно загибая пальцы. Вряд ли такими темпами, подумал волшебник, ему хватило бы и десяти, и едва-едва улыбнулся.
Зоркий принц замер как вкопанный.
- Ты меня не слушаешь, - подозрительно утвердительно проговорил он, и у Мерлина хватило наглости (или не хватило ума) признать это – откровенно, честно и искренне, в своей обычной неизменной манере, по причине которой он не раз и не два попадал в переплёт, однако изменить ей был не в силах.
Прелесть пословицы «держать язык за зубами» он познал в полной мере, когда, кляня самого себя и весь Камелот, по уши утопал в навозе благородных коней, что, впрочем, не слишком-то обнадёживало, поскольку чистка конюшен, пусть и королевских, была и оставалась последним делом, которому Мерлин пожелал бы посвятить свою жизнь.

Не то чтобы после этого случая Мерлин перестал доверять картам, однако к собственноручно вычерченному плану относился с известным подозрением – ему вдруг подумалось, что он мог ненароком вложить в рисунок некую вредоносную магию, которая и заводила его в совершенно невообразимые места, где, кажется, кроме самого волшебника уже давным-давно никто не бывал. Хотя слугам Камелота было велено неустанно блюсти порядок, в отдалённых закутках замка Мерлин однажды обнаружил внушительных размеров паутину, клочьями ниспадавшую с потолка. Представив на миг размеры паука, способного выткать подобное полотно, волшебник поёжился и поспешил ретироваться, надеясь вернуться в более обжитые залы.
Внушительные галереи и низкие, давящие потолки, скрипучие створки окон и бойницы, и бесконечные лестницы, лестницы…
- Восемьсот девяносто три, восемьсот девяносто четыре…
Мерлин, пожалуй, пробежал тысячи ступеней в тот день, когда бесполезная карта отправилась в очаг Гаюса и вспыхнула золотыми искрами, прежде чем облепить золой прогорающие поленья. Мерлин спешил, как мог – он был уверен в том, что на этот раз ошибка невозможна, тем более что день был важным – рыцари наводнили площадь, король Утер вот-вот должен был появиться на укрытом алым балконе, чтобы провести смотр войск во главе с собственным сыном, который – оружие звякало и казалось, шепталось, сплетничая – опаздывал, что ни к лицу было наследному принцу.
Юный волшебник невнятно простонал, обнаружив, что окончательно запутался в переходах – там, где должна была оказаться дверь, ведущая в покои Артура, безразлично и чуточку надменно красовался в металлической решётчатой скобе дремлющий факел, попавший сюда необъяснимым образом. Мерлин стукнул кулаком в стену и поморщился – Артур предположительно находился на другом конце замка, он, наверняка, был чудовищно зол и в данный момент изобретал самое изощрённое наказание, какое только может придумать хозяин для своего слуги. Юноша пнул стену так, что в мягких кожаных башмаках пальцы ног заныли, занемели от боли. Засада.
Он ринулся вниз по коридору, наткнувшись на незнакомый ему пыльный гобелен, едва не сорвал его, когда, стремительно развернувшись, бросился в другую сторону. Время неумолимо утекало, и мысль о магии поначалу показалась не такой уж и плохой – Мерлин был готов схватиться за любую возможность, лишь бы успеть вовремя.
Заклинания поиска потерянных вещей или чего-то подобного он не знал – не успел ещё вызнать, существует ли такое, и наугад пробормотал:
- Артур, - вложив в имя максимальную силу.
Его дёрнуло так, будто невидимый крюк зацепился за ткань рубахи и потянул на себя. Ноги волшебника заплетались, пока он на головокружительной скорости летел по пустынному Камелоту, рискуя зацепиться за какой-нибудь угол и серьёзно себе навредить, когда вдруг заметил, что в интерьере вокруг стали возникать знакомые элементы. Кажется, он возвращался в более популярную часть замка, жители которого в данный момент в истинно зрительском азарте оживлённо переговаривались и ждали начала представления.
Удар выбил из Мерлина весь воздух – в лёгких неприятно и подозрительно булькнуло, когда нечто тяжёлое и твёрдое толкнуло его в грудь, швырнуло к стене, притянуло к себе и, наконец, отпустило. Маг зажмурился, так что в уголках глаз выступили слёзы, а затем осторожно приоткрыл один глаз, встретившись с разъярённым взглядом Артура Пендрагона при всем обмундировании, мече и коротком кинжале у пояса. Именно из-за доспехов он казался настолько… жёстким, как позже отметил Мерлин, ощупывая рёбра на предмет переломов.
- Неужели, ты сам всё это на себя нацепил? – хрипло поинтересовался он, выдав то, что первым в голову пришло – вид принца не располагал к разговорам, но Мерлин старательно пытался этого не замечать.
- Да уж пришлось!! – взорвался Артур, красноречиво громыхая оружием – он мог бы снести нерадивому слуге голову, но вместо этого, не подкрепив вспышку гнева действием, демонстративно прошагал мимо удобно устроившегося у стены Мерлина, не обращая боле на него внимания.
- Эй! – крикнул ему вслед волшебник. – Артур!
Он отдавал себе отчёт в том, что мог бы с лёгкостью поплатиться за подобное обращение к принцу, но тот игнорировал его слишком уж старательно, а после, на смотре, дрался с таким ожесточением, что Мерлин пообещал себе больше никогда – никогда! – не опаздывать.

Вечер того же дня прошёл в напряжённом молчании, которое Мерлину было совершенно не по вкусу. Он расставлял тарелки, собирал тарелки, едва не выпустив из рук доспехи, пытаясь удержать всё вместе. Артур бесстрастно наблюдал за ним.
Что ещё хуже, Мерлин толком не представлял, как после доберётся до собственной каморки по тёмным коридорам замка, обладающего прямо-таки по-человечески непростым нравом. Просить о помощи было, по меньшей мере, опасно.
В конце концов, Артур отослал его небрежным кивком, и юный волшебник, предчувствуя непростое путешествие, задержался на миг у закрывшейся за ним двери, чтобы услышать, как принц, пробормотав что-то, вернулся к столу.
Замок был полон ночных шорохов и звуков – потрескивало пламя факелов, с тихим шёпотом оседали древние плиты. Мерлин дважды обошёл вокруг круглой запертой комнаты неясного назначения, сперва под сводами грандиозной аркады, а после – узким, ничем не примечательным коридором. Становилось прохладно, Камелот стремительно терял накопленное за день тепло, и холод забирался под куртку, под рубаху, заставляя шагать быстрее, поёживаясь… Мерлин окинул мрачным взглядом погружённую в сумерки залу – он знал, помнил, что уже бывал здесь прежде – день или два назад, но, кажется, появлялся совсем с другой стороны, где теперь отчего-то не оказалось ни одной, даже самой низкой и непритязательной, двери.
Насколько проще было бы жить, окажись замок лишь декорацией, за которой надёжно спряли уютный деревенский домик с добротной мебелью и всеми необходимыми предметами быта под рукой. Камелот, казалось, сам толком не представлял, что делать с гулкой и необжитой пустотой, как сблизить людей в собственных стенах, разобщённых расстояниями, лестничными пролётами, предрассудками, гордостью, одинокими скитаниями по ночному замку. Стоило лишь прикрыть глаза – и всепоглощающее ощущение одиночества мягко касалось плеча, разворачивало, как в детской игре, кружило голову и уводило подальше от людей, которые и так прятались за дверями покоев, не торопясь искать друг друга в подземельях и на верхушках башен.
Мерлин, не удержавшись, зевнул. Гаюс уже, наверняка, видел десятый сон – лекарь ложился пораньше, вскакивал посреди ночи, выхаживая по комнате (Мерлин как-то раз слышал), а затем вновь возвращался в постель. Сонного и недовольного, коридор, сжалившись, привёл его обратно к покоям Артура, который и сам, вероятно, уже успел повалиться на кровать, так и не сняв сапог.
Мерлин чуть улыбнулся, на миг дав волю фантазии, а затем, вздохнув, присел, прислонившись спиной к грубым доскам – затылком чувствуя тяжёлое металлическое кольцо, - и закрыл глаза. Если уж ему суждено провести ночь здесь, то можно успокаивать себя тем, что утром Артуру не на что будет жаловаться – к тому моменту, как он откроет глаза, всё уже будет готово.
Мерлин поёрзал, устраиваясь поудобнее – кожа куртки зашуршала, шаркнув о дверь, и юноша, сунув руки в рукава, чтобы согреться, задышал ровнее и реже – сон овладевал им, водил по коридорам замка и рассказывал, насколько просто всё на самом деле.

Падать спиной назад да ещё и во сне – чрезвычайно неприятно. Лицезреть принца снизу вверх – тоже удовольствие весьма сомнительного толка. Мерлин потёр глаза, силясь вспомнить, почему оказался здесь, а не в собственной скрипучей и скупой на нежности – но всё же – кровати.
- Чудно, - обронил Артур – носки его сапог упирались в мерлиновские плечи – ощутимо.
Волшебник молчал.
- И почему это ты решил, что можешь ошиваться здесь? – осведомился принц. – Кто-нибудь пустит слух, что я заставляю своих слуг спать на голом полу.
Мерлин выразительно пожал плечами, понимая, что – ещё мгновение – и ему придётся зевнуть вновь, хотя бы с закрытым ртом. Принц глядел на него с неодобрением, но, по крайней мере, гнев его, кажется, прошёл – он выглядел сонным и взъерошенным, светлые волосы были примяты с одной стороны, соломенная чёлка открывала высокий лоб. Мерлин медленно поднялся на ноги.
- Разве ты не должен быть сейчас в собственной постели? – поинтересовался Артур, потирая затёкшее плечо – он заснул в чрезвычайно неудобной позе, сидя за столом, когда шорох за дверью разбудил его.
- Боюсь, это невозможно, сир, - пробормотал Мерлин, понимая, что после шестисот сто тринадцать шагов до каморки он уже не осилит. Наверняка, свалится где-нибудь по дороге, а после стражники нетерпеливо растолкают его и отведут, куда следует. В темницу, например, за нарушение порядка.
Артур, кажется, удивился. Главным образом потому, что слуга в кои-то веки обратился к нему подобающим образом. Но и самому ответу, по сути, тоже.
- Ты проводишь здесь каждую ночь? – с некоторой опаской, будто вдруг заподозрил в Мерлине сумасшедшего, спросил он.
Тот только отмахнулся.
- Обычно в это время я с удобством устраиваюсь на своей жёсткой – но всё же – кровати, - слабо улыбнулся волшебник, понимая, что вот-вот вернётся к ставшему почти родным месту у дверного косяка. – И сплю, сколько влезет, чтобы на утро снова опоздать и посмотреть, что из этого выйдет. Но только не сегодня.
Артур усмехнулся. Порой он положительно не знал, что ему делать с этим мальчишкой. Он помолчал, обдумывая что-то, а после открыл дверь пошире, кивнув Мерлину. Тот недоумённо нахмурился.
- Ты не можешь найти свою комнату, - заметил принц, подняв руку, чтобы на корню прервать поток возражений. – Я не настроен тебя провожать, но, так и быть, ты можешь остаться здесь.
Мерлин провёл рукой по шершавому дереву, грозясь посадить занозу, и вздохнул, морально готовый к возможным последствиям такого «отдыха».
- Не снаружи, - покачал головой Артур – теперь в его взгляде скользила едва ли не жалость – словно он и вправду считал своего слугу слабоумным. – Внутри.
Брови Мерлина поползли вверх, когда он безропотно шагнул за принцем в его покои, где было тепло, и в очаге весьма уютно ворчал огонь, в красноватом свете которого грелась разложенная на каменных плитах шкура дикого зверя. Так поздно Мерлин здесь ещё не бывал, но теперь его разморило пуще прежнего, и он уже успел облюбовать себе кресло принца, укутанное в меха, когда Артур, качнув головой, заметил:
- Ты не разогнёшь утром спину, если проведёшь ночь на этом… этом орудии пытки.
- Спасибо за заботу, но я наспался на полу дома, - проворчал волшебник, шагнув по направлению к «орудию пытки».
- А кто говорит про пол? – парировал принц.
- А кто говорит… про что? – осторожно поинтересовался Мерлин, медленно моргая.
- Лично я имею в виду кровать, - заявил рыцарь, одним движением стаскивая сапоги и пинком посылая их в угол. Стремительно – куда быстрее, чем волшебник был к тому готов – Артур стянул через голову рубаху, отправив её к сапогам. Слава Снотре, богине разума, он не расстался со штанами.
Принц с явным удовольствием растянулся на подушках и натянул на себя покрывало.
Мерлин недоверчиво поглядел на него.
- Завтра непростой день, - проговорил Артур. – Если собираешься встать раньше полудня, тебе лучше поторопиться.
Он хлопнул рукой рядом с собой, справа, где край одного одеяла выглядывал из-под другого, свешиваясь до самого пола, подметая камень бахромой.
Волшебник неуверенно качнулся с пяток на носки.
- Или ты всё-таки жаждешь провести ночь в поисках своей норы? Тогда – удачи, и можешь катиться отсюда.
Всем своим видом Мерлин выражал неуверенность и упрямство.
- Ну же, - нетерпеливо и, кажется, в последний раз повторил Артур, когда волшебник, наконец, сделал шаг.
Их оказалось семь – магическое число – семь от стола до кровати, умеренных, не слишком широких, не слишком мелких. Мерлин отсчитывал машинально, стараясь не думать о том, что это, по крайне мере, странно, если не сказать – очень странно.
Присев на самый край кровати, вцепившись пальцами в ремни башмаков, он снял обувь, аккуратно устроив пару между деревянным столбом балдахина и узким тёмным шкафчиком с многочисленными ящичками, запертыми на ключ. Там Артур хранил важные для него мелочи, которых Мерлин, вероятно, никогда не увидел бы.
Вытянувшись в струну, так и не сняв одежды, ни даже платка, юный волшебник улёгся на покрывало и уставился в тёмный деревянный потолок, слушая дыхание принца, который норовил вызволить из-под него тонкую шерстяную ткань, завернуться в неё целиком, как в кокон.
- Артур, - негромко проговорил Мерлин, одновременно надеясь на то, что принц ещё не успел заснуть окончательно, как и на то, что в дрёме он не расслышит вопроса, пришедшего на ум волшебнику. – Ты всем своим слугам…
- Мм? – донеслось до Мерлина, но он только головой покачал – перекатывая затылок по мягкой, по-настоящему мягкой подушке.
- Забудь.
Стоит ли внимания тот факт, что он так и не сомкнул глаз всю ночь?

Но ведь это не значит, что он не поддался раннему утреннему сну, когда дрова в камине давным-давно прогорели, а заспанные и недовольные стражники, которые несли вахту под строгим надзором полной луны, погасили факелы во всём замке. Сказались усталость и напряжение – впервые, пожалуй, Мерлин почувствовал себя в абсолютной безопасности, когда не нужно было вскакивать с постели ни свет ни заря, путаясь в штанинах и тщетно пытаясь натянуть правый башмак на левую ногу. Он знал – во сне – он чувствовал, что может позволить себе ещё полминутки, самую малость мирной и мягкой, как пух, вязкой и сладкой дремоты.
- Мерлин! – кто-то громко окликнул его.
- Мм, Гаюс, ещё немного, я уже…
- Мерлин, - голос был настойчив, кроме того, наделён сильными тренированными руками и цепкими пальцами.
- Мерлин, - прошептали совсем близко, так что маг почувствовал, как на мгновение дыхание коснулось его щеки и мочки уха.
Маг распахнул глаза, упираясь ладонью в грудь без пяти минут королю Камелота, который склонился над ним, беззастенчиво разглядывая.
- Артур, - только и смог выговорить маг.
- Ты знаешь хоть одно королевство, в котором хозяева собственноручно будят своих слуг? – осведомился он, безжалостно нависая над Мерлином, который ещё не успел толком разобраться, где находится, почему и каким образом попал в пурпурные сети и резные спинки кровати.
Пока сонное сознание пыталось найти логическое объяснение происходящему, чувственное восприятие, которое в подобных случаях срабатывает гораздо быстрее и эффективнее, сообщило следующее: в кольчуге Артур был твёрд, как камень… что ж, без неё – немногим лучше, но всё же… Всё же гораздо ближе. Маг ощущал, как под ладонью , под горячей гладкой кожей стучит сердце, неизменный ход которого обычно едва пробивался сквозь металлическую завесу обмундирования. Звук – бум, бум, бум – успокаивал, увлекал в царство грёз, и Мерлин вовсе не спешил отстраняться, стараясь запомнить ритм – раз, два, три, раз, два, три.
И лишь спустя минуту – а, может, и больше – разум всё же нашёл нужным тактично указать магу на тот факт, что принц, в постели которого он и находился в данный момент, возможно, весьма и весьма недоволен настоящим положением дел.
Мерлин скатился с тёплых одеял и простыней, мигов растеряв все мысли, вскочил на ноги и выжидающе уставился на Артура – Артура в одних ночных штанах цвета слоновой кости, Артура с отпечатком подушки на щеке, Артура, которого подобный манёвр несколько сбил с толку.
- Завтрак? – предложил маг, морально готовый к любым испытаниям – кажется, впервые за последнее время ему удалось как следует выспаться.
Принц молча кивнул – он выглядел слегка растерянным, как будто не ожидал столь скорого бегства Мерлина из собственной кровати.
Или маг лишь вообразил себе это, а причиной задумчивости Артура явилось, скажем, осознание необдуманной и весьма спорной идеи о том, чтобы позволить слуге провести ночь бок о бок с ним, принцем, получившей своё воплощение.
Холодная телятина и свежий хлеб – что ж, недурно, мысленно похвалил себя Мерлин, когда, выбежав из покоев принца, спустя мгновение вернулся со свеженаколдованным блюдом.
Артур, умывшись, сел за стол, всё ещё подозрительно бессловесный. С одной стороны, это было на руку Мерлину, который решил на время отложить размышления, с другой… С другой стороны – маг сам же всё и испортил. Ему хватило ума задать крутившийся на языке вопрос – безо всякого предупреждения. Но с тех пор, как разум взял бразды правления в свои руки (а это произошло около четверти часа назад), он просто-таки требовал, чтобы маг образумился и расставил точки над «i».
- Артур, это… ведь ничего не значит?
Тот воззрился на него в недоумении, тщательно пережёвывая хрустящий сэндвич.
- О чём ты, Мерлин? – в обычной вызывающей манере осведомился он – кажется, отметил маг, принц уже успел избавиться от своей мнимой утренней немоты.
- Ты… мы… ты понимаешь, я спал здесь, на твоей кровати, и, признаться, это было неожиданно и весьма…
Мага посетила внезапная мысль о том, чтобы спрятать кольчугу Артура – как можно тщательнее. А то и вовсе развеять в пыль. Тогда…
- Что ты там мямлишь? Говори прямо.
Маг отвёл взгляд, собираясь с духом. Если уж собрался прояснить всё здесь и сейчас – стоило действовать решительно.
- Мы спали вместе, - проговорил он, понимая, что слова звучат более чем неоднозначно. – Это не о чём не говорит?
Мерлин надеялся, что Артур просто наградит его очередным нелестным прозвищем и отправит с миром, но выражение лица принца было совершенно непроницаемым. Разве что брови чуть поднялись – едва-едва, но и этого оказалось достаточно.
Мерлин мысленно досчитал до семи – медленно и обстоятельно.
Надежда его таяла – и небезосновательно.
Не выдержав, Артур разразился смехом. Он хохотал громко, так что, пожалуй, перебудил весь замок – безудержно и безыскусно. Мерлин же хмурился. Здравый смысл подсказывал ему, что реакция принца оказалась вполне объяснимой, более того, предсказуемой, но мириться с этим маг не собирался.
- Милорд, - начал, было, он, но Артур небрежно перебил его.
- Мерлин, - покровительственно хлопнул он слугу по спине – до плеча не дотянулся было, - таких, как ты, нужно холить и лелеять, будто породистых коней. Ты – уникальный экземпляр. Смело надевай шапку с бубенцами.
Маг отступил в сторону, разорвав контакт.
- Я просто уточнил.
Его слова стали новым поводом для веселья. Артур, посмеиваясь, покачал головой.
- Ну, разумеется, - пробормотал он. – Как же иначе.
Принц поднялся, направившись к окну, сложил руки за спиной, переплетая пальцы – свежее солнечное утро заглянуло в комнату сквозь витражи, разрисовав его лицо разноцветными красками.
Позабыв о незаправленной кровати, о кольчугах и приятных пробуждениях, Мерлин как можно незаметнее скользнул к выходу, когда Артур, посерьёзнев, повернулся, застав его у приоткрытой двери.
- И что же мне ответить? – задумчиво проговорил принц, внимательно глядя на своего слугу – без намёка на юмор. Нет, теперь он был совершенно спокоен, сосредоточен и, пожалуй, даже чуть напряжён.
Маг вздохнул поглубже.
- Сир?
- Ты задал вопрос, на который не получил ответа, - величественно пояснил Артур. – И если я скажу: нет, Мерлин, это ничего не значит – ты будешь счастлив.
Маг осторожно кивнул.
- Ну а что ты предпримешь в том случае, если ответ окажется утвердительным? – поинтересовался принц. – Я скажу тебе: да, Мерлин, да, теперь ты навеки принадлежишь мне и этой кровати…
Сердце мага стукнуло предупреждающе и горячо. Внутренний голос настоятельно рекомендовал обратить всё в шутку – по мере сил, и Мерлин склонен был последовать этому совету, не смотря на то, что Артур, кажется, ожидал несколько другой реакции.
Маг лукаво улыбнулся.
- Я бы с удовольствием остался в этой чудесной кровати, - заявил он, мысленно считая про себя – раз, два, три, четыре… семь – и вот, он уже мог бы быть там, утопая во взбитых сливках перин и облаках подушек. – Но время не стоит на месте. Поэтому – прошу меня извинить…
- Разумные слова разумного слуги, - несколько замешкавшись, заметил Артур – маг мог поклясться, что на этот раз ему повезло. – Стоп. А когда ты успел стать разумным слугой?
И Мерлин, усмехнувшись, выбрался в коридор.
Завернув за угол, он прислонился к стене, пытаясь успокоить дыхание. Поблизости, к счастью, никого не было видно, поэтому он постоял так минуту-другую, а после направился, как ему казалось, наиболее верным путём, который рано или поздно должен был привести его… о, не важно.

Споря с самим собой, Мерлин взбежал по ступеням и толкнул приоткрытую дверь. День начался волнительно, не без мелких неприятностей, но теперь, стоя посреди каменного мешка, маг мог позволить себе обдумать всё по порядку. Он многое успел – позаботиться и о самом себе, и об Артуре, не упустив шанса понаблюдать за ним утренним, ворчливым, но куда более настоящим, чем в окружении рыцарей, где он должен был выступать в роли лидера во время тренировок и сражений, или же быть заводилой в компании, когда все собирались на праздновании в зале для приёмов. Куда более настоящим, чем подле отца – за деревянной спинкой его трона, серьёзный, с упрямо сжатыми губами и взглядом свысока. В таком Артуре была вся соль Камелота, но Мерлину, определённо, он нравился другим.
- Гаюс! – громко – пожалуй, даже чересчур громко – позвал юноша, перебирая склянки на столе – откуда-то появилась пара новых, пузатых, с узкими горлышками: одна пустая, на дне второй – лиловая жидкость с металлическим запахом.
Дверь каморки Мерлина неожиданно распахнулась, встревоженный лекарь возник у верхней ступени. Заметив волшебника, он нахмурился, и Мерлин внутренне подобрался, предрекая нешуточную грозу.
- Ты, - ткнул в его сторону пальцем Гаюс, - юноша, извольте-ка объясниться!
Он проворно спустился по лестнице, и Мерлин невольно отступил к выходу, приготовившись уворачиваться от стеклянных пробирок с, возможно, взрывоопасными веществами.
- Я не знал, что и думать!
- Гаюс…
- Твоя мать доверяет мне, отдаёт самое дорогое, что у неё есть, а я отношусь к своим обязанностям столь небрежно!
- Я всего лишь…
- И что же мне после этого делать? Может быть, написать ей письмо и признаться в собственной старческой немощности и неспособности угнаться за её сыном?
- Я был у Артура.
- Не думаю, что она обрадуется такому… Ты был?..
- У Артура, Гаюс. Тебе не о чём волноваться. Я просто… отлично отдохнул?
Лекаря, пожалуй, это вовсе не убедило. Он отвернулся от Мерлина, словно искал что-то на столе, затем едва не смахнул широким рукавом добрую половину склянок, а после вдруг приблизился к волшебнику, порывисто сжав его плечи.
- Ты провёл ночь в покоях принца?
Юноша кивнул, неуверенно улыбнувшись.
- Тогда, мальчик мой, - как можно мягче проговорил Гаюс, - признайся, что он сделал. Не бойся, Мерлин, я твой наставник, ты мне как сын, и я должен знать.
Волшебник воззрился на него в недоумении.
- Ты говоришь об Артуре, - пробормотал он.
- Так и есть.
- Ты говоришь так, будто обвиняешь его в чём-то.
- Поверь, это было бы только справедливо.
- Но почему… он должен был что-то натворить? – невольно сглотнул Мерлин, вспомнив вдруг принца, уютно сопевшего в подушку. Светлые волосы его спутались, ресницы чуть подрагивали, и, волшебник был готов поклясться, что никого беззащитнее Артура в тот миг на всей земле не было.
Гаюс покраснел, или Мерлину это только что привиделось?
- Он… ничего не просил тебя сделать? – в конце концов, пробормотал лекарь. – Что-то для тебя неприятное?
Волшебник задумчиво почесал подбородок.
- Ну, - протянул он, - он, например, приказал выстирать своё бельё, в этом вообще мало приятного…
Гаюсь едва не вздохнул с облегчением.
- Твои обязанности, - напомнил он, усмехнувшись.
- Ты, кажется, спрашивал о неприятных приказах, - недовольно нахмурился Мерлин, но лекарь лишь весело рассмеялся. Создавалось впечатление, что буквально мгновение назад должно было произойти нечто ужасное – но не произошло.

После полудня в людской всегда было много народу – каждый надеялся как следует перекусить и немного передохнуть после полной забот первой половины дня. Мерлин там почти никогда не бывал – Артур порой становился ужасающе рассеянным, забывая, что слугам время от времени тоже требуется пища, и нагружал волшебника всё новыми поручениями, с которыми тот расправлялся, в лучшем случае, до захода солнца, а иногда и позже.
Но этот день, положительно, отличался от всех прочих.
Мерлин заглянул в залу в надежде разжиться сыром и хлебом, и, если повезёт, заполучить немного зелени. Всё вышеперечисленное обнаружилось в корзине у стены, так что необходимо было лишь раздобыть нож – и неплохой обед был бы юноше гарантирован.
За грубыми деревянными столами сидели вперемешку мужчины и женщины, звякали простые латунные кубки, глухо стучали о глиняные посудины деревянные ложки. Волшебник чувствовал себя здесь не слишком уютно, он почти никого не знал и уже собирался улизнуть, прихватив добычу с собой, когда кто-то окликнул его.
- Эй, Мерлин!
Веснушчатый паренёк с огненно-рыжими встрёпанными волосами приподнялся со своего места, махнув рукой. Он сидел в двух шагах от Мерлина, так что тот сразу же вспомнил его узкое, с острыми скулами лицо – как-то раз волшебник едва отговорил разгневанного Артура (день не задался), которому мальчишка нечаянно наступил на ногу, от поспешных выводов и неразумных поступков. О, боги, подумал Мерлин, неужели, кого-то отправили бы в темницу за подобный проступок?
Рыжеволосый отчаянно улыбался – как будто волшебник был его ангелом-хранителем во плоти. Кажется, звали его Уолтером.
- Привет, - кивнул Мерлин, запихнув хлеб в карман куртки и подумывая, куда бы деть сыр. Не то чтобы его беспокоил тот факт, что он немного – совсем чуть-чуть – нарушает правила, согласно которым слуги не должны были таскать еду из людской, просто встреча оказалась некстати.
- У меня всё в порядке, - доверительно сообщил ему Уолтер, как будто избежал смертной казни.
- Я рад, - улыбнулся волшебник. – Не думаю, что тебя ждало ужасное наказание.
- День в колодках – то ещё удовольствие, - пожал плечами парень. – Артур и не на такое способен.
Мерлин невольно поморщился. Почему-то именно сегодня все пытались так или иначе втолковать ему, что Артур – тот ещё благородный принц. Юноша и сам знал о его недостатках. Однако он был в курсе достоинств, а вот познания Уолтера, кажется, ограничивались малым.
- Я бы так не сказал… - начал Мерлин, чуть хмурясь, когда Уолтер вскочил, пододвинувшись, чтобы освободить ему место.
- Садись с нами, - предложил рыжий с энтузиазмом.
Волшебник вздохнул, покачав головой.
- У меня… Мне надо… дела, - попытался с ходу выдумать причину Мерлин, но в голову ничего путного не шло. – Всего лишь вычистить доспехи…
Он вновь замолчал, понимая, что уйдёт прямо сейчас и безо всяких подробных объяснений, но выражение лица Уолтера, как и его соседа, оказались вдруг совершенно идентичными – они глядели на мага с неподдельным сочувствием.
- Нелегко быть слугою принца, - понимающе протянул второй, неизвестный.
- Зависит от настроения, - как можно беззаботнее пожал плечами Мерлин.
- От настроения Артура?
- Возможно.
Он быстро кивнул и решительно шагнул за ближайшую колонну. Уж лучше бы ему вернуться к себе – и, наконец, пообедать.
- Не повезло Мерлину, - донёсся до него голос Уолтера, и маг замер, невольно прислушавшись.
- Почему? Прислуживает принцу и в ус не дует, - заметил собеседник. – А всякий принц рано или поздно становится королём.
- Много ты понимаешь, Грэ, Артур гоняет его по всему замку.
Неправда, возмущённо подумал Мерлин. Он сам, сам теряется на поворотах и в коридорах.
- У Мерлина жизнь была бы спокойнее, не подавай он сапоги принцу, - заупрямился Уолтер.
Между прочим, пронеслась в голове мысль, почти всю последнюю неделю Артур разбирался с обувью сам – скоро и стол накрывать научится самостоятельно. Тогда Мерлин уж точно лишится работы!
- Тебе-то откуда знать? – недоверчиво поинтересовался сосед.
- Уши есть – вот и знаю, - парировал Уолтер. – Как будто никогда не слышал баек о его прежних слугах.
Собеседник, по-видимому, обратился в слух. Как, впрочем, и маг.
- У Артура слуги никогда не задерживались надолго.
- А Мерлин?
- Мерлин дольше других. Но не в этом суть.
Где-то глиняный горшок свалился на пол, расколовшись, и донеслась невнятная ругань.
Уолтер и Грэ немного помолчали, пока последний не выдержал.
- Ты расскажи, расскажи, не томи, - потребовал он, а рыжий усмехнулся.
- Последнего слугу принца звали Альфред, он теперь, наверное, со всех ног несётся к родной деревне.
- Это ещё почему?
- Артур сам приказал ему убираться на все четыре стороны, после того как… кгм…
Мерлин осторожно оторвал зубами кусочек хлеба. Уж очень есть хотелось.
- … тот не во всём ему услужил.
- Не во всём?
- Не во всём. Знаешь ли, у принцев бывают причуды, на то они и принцы.
- Постой-ка, - несколько неуверенно протянул Грэ, и Мерлин замер, так и не прикоснувшись к сыру. – Ты говоришь о том, о чём я думаю?
Маг поёжился – ему не нравилось подслушивать, не нравилось ощущение, которое зарождалось внутри, словно в желудке свернулся тугим клубком уж… или ёж, не нравилось подозрения в отношении Артура. Что же такого он приказал своему слуге? Неужели, безвестный Альфред отказался штопать бриджи принца?
- Ходят слухи, - заговорчески понизив голос, продолжил Уолтер, - что наш наследный принц просто-напросто затащил своего верного слугу в собственную постель. Ну, а Альфред не дурак был кувыркаться с Артуром, сыном Утера Пендрагона, который при первом же удобном случае вздёрнул бы его на виселице. Кто бы стал слушать оправдания слуги?
Грэ, кажется, находился под впечатлением, у самого же Мерлина, признаться, в коленях возникла чрезвычайно неприятная слабость. Он уронил листья салата, которые слишком уж сильно сжал в руках – так что тёмные прожилки избороздили сочную зелень, и ринулся к выходу, затем – по коридору, не думая о том, в правильном ли направлении движется, едва не натыкаясь на других слуг, спешивших на обед, не слушая их возмущённые возгласы.
Губы его кривились, голубые глаза потемнели, когда, ворвавшись в комнату Гаюса, он скинул куртку, швырнул в сторону платок, едва не порвав его, и дёрнул завязки рубахи у шеи. Синяя ткань затрещала, поддавшись, когда маг, голый по пояс, предстал перед лекарем. Даже в солнечном свете его кожа казалась молочно-белой, лунной.
Гаюс в недоумении уставился на него, разгорячённого бегом и нарастающим гневом.
- Ничего он со мной не сделал! – крикнул Мерлин. – И пальцем не тронул! Сам посмотри!
Гаюс невольно скользнул взглядом по узким костлявым плечам, а когда маг демонстративно развернулся – и по спине, вдоль выступающих позвонков. Отметин на его теле не было – никаких. Оно казалось таким девственно чистым, невинным, будто бы ничьи руки никогда не касались его в страстном порыве, не сжимали в тисках, не принуждали.
- Что же ты делал в покоях Артура всю ночь? – осторожно осведомился лекарь, на лице его отразилась тревога.
- Спал, - обессилено, словно с этой вспышкой вся злость выгорела, оставив лишь пустоту, проговорил Мерлин. – Просто спал.

Возвращаться оказалось тяжело – хотя всего час назад Мерлин, пожалуй, мог бы весь Камелот приподнять над головой, чтобы, схитрив, проскользнуть напрямик, теперь он чувствовал себя не лучшим образом. Правдой ли был рассказ Уолтера или очередной сплетней, из чего-то он всё-таки вырос, а это означало, что Артур мог порой вести себя нетипично. Честно говоря, в этом Мерлин успел убедиться ещё прошлой ночью.
- Вот ты где, - раздался голос принца, когда маг уже почти добрался до его покоев. – Я тебя искал у Гаюса.
Волшебник передёрнул плечом – в надежде, что старец уже успел отойти от его, Мерлина, показательных выступлений.
- Приказания? – деловито осведомился маг, почувствовав, как по спине пробежал холодок.
Ну, уж, нет, он не позволит, чтобы слова оказывали на него такое сильное влияние. Чужие слова, достоверность которых представлялась совсем уж сомнительной.
- В моей кольчуге обнаружилась дыра – повыше лопатки, - проговорил Артур, - займись этим. Конь потерял подкову – отведи его к кузнецу. А после принеси мне вина.
- Именно в таком порядке? – отважился уточнить Мерлин. – Возможно, вино для начала…
- Займись кольчугой, - твёрдо перебил его Артур, чуть оттолкнув, чтобы пройти в свои покои.
Маг задержался у закрывшейся двери, слушая, как сердце с силой ударяет в грудную клетку. Как сильно он ни желал бы избавиться от непрошенных мыслей, порождённых подслушанным разговором, как не корил бы себя за любопытство, делать было нечего – знание, пусть и заведомо ложное, не отпускало теперь, охотно и в больших количествах поставляя пищу для размышлений.
Конечно, во всём, что касалось чистки и полировки, Мерлин мог полагаться только на себя. В ремонте – вряд ли. Он мог бы, взмахнув рукой, сверкнув глазами, собрать недостающие металлические колечки, соединить их и залатать прореху, но любой кузнец справился бы с этим куда лучше.
Заглянув в конюшню, Мерлин обнаружил, что подковы и вправду не оказалось на надлежащем месте – конь Артура, почуяв мага, забеспокоился, переступая ногами и фыркая. Юноша осторожно протянул ему яблочные огрызки, завалявшиеся в кармане куртки, которые тот, немного подумав, собрал с ладони мягкими губами и довольно захрустел. Мерлин подумал, что теперь, вероятно, ему позволено будет присесть рядом, не опасаясь быть затоптанным или покалеченным.
- И сколько лет ты уже возишь Артура на своей спине? – поинтересовался он рассеянно, поглаживая лоснящийся вздымающийся и опадающий бок. – Ты ведь знаешь его лучше всех.
Конь мотнул головой.
- Разве он способен на что-то подобное? – пожал плечами Мерлин, чувствуя, как сухие острые стебли прошивают ткань штанов, покалывая поясницу и бёдра.
Бессловесная тварь взмахнула хвостом, взбрыкнув.
- Уверен, что нет, - усмехнулся Мерлин. – Конечно, он порой бывает просто невыносимой королевской задницей, но он ведь рыцарь. Благородный и бесстрашный.
Конь тихонько заржал, как будто посмеиваясь над наивностью юноши, но тот лишь несильно пихнул его в бок, чтобы не смел так вести себя с настоящим волшебником.
- Он никогда бы… - начал, было, Мерлин, когда кто-то завозился у входа в конюшню, возможно, другой слуга, сэра Леона, например.
Но это был Уолтер. Он заглянул в конюшню, поначалу даже не заметив мага, пока тот не поднялся во весь рост, и рыжий парень охнул от неожиданности.
- Мне показалось, я слышал голос, - проговорил он, отставляя вилы к стене – видимо, схватился за них в панике, готовый пронзить неведомого врага.
Мерлин улыбнулся этой нелепой мысли.
- Ты с кем разговаривал?
Мерлин молча покачал головой.
- Я точно слышал… С лошадью?
Улыбка Мерлина стала ещё шире.
- Наверное, мне показалось, - растерянно заключил Уолтер – удивительно, магу не пришлось даже и слова сказать, а всё разрешилось само собой.
- Мне приказано покормить коней, - важно заметил рыжий, выпятив тощую грудь – он будто говорил с самим собой, не смотря на присутствие Мерлина, но тот и не возражал, постепенно продвигаясь к выходу. С подковой он разберётся завтра. Главное, об этом не забыть.
- Эй, Мерлин, - окликнул его Уолтер, когда волшебник уже почти скрылся из виду.
Не предвкушая ничего хорошего, Мерлин, нахмурившись, заглянул в узкое окошко, прорубленное в камне.
- Будь осторожней, - серьёзно проговорил Уолтер. – Артур, он…
- Я знаю.
- Он…
- Я знаю, - повторил Мерлин, вновь улыбаясь, хотя на душе кошки скребли.

Вино было тёплым, о чём принц не преминул заметить. А ещё оно оказалось слишком сладким и слишком терпким, и Мерлину, если у него есть голова на плечах, следовало бы принести заодно и воды.
Он и принёс.
Только вот принц заботы не оценил. Сказать по правде, он был не слишком-то доволен. Особенно, когда Мерлин, наполняя кубок, неловко ткнул локтем Артуру в подбородок, за что получил чувствительный толчок под руку и в результате плеснул ледяной водой принцу в лицо и на рубаху.
Хуже и быть не могло.
Артур медленно открыл глаза, касаясь ладонью груди – влажная ткань липла к коже, обрисовывая чёткие контуры мышц, словно бы высеченных в камне. Капли воды на ресницах, бровях, губах, капли воды срываются с острых соломенных прядей, падают на стол, на тарелку, в кубок, тревожа вино цвета крови, словно дождь – гладкое зеркало озера.
Мерлин усмехнулся безотчётно, скорее лишь для того, чтобы избавиться от тревожного ощущения – мир вокруг замедлил своё движение, притормозил, и маг видел каждую мелочь, каждую деталь, растущее изумление пополам с раздражением в синих глазах Артура, его широкую ладонь, прокладывающую себе путь от ворота рубахи вверх – по ключицам, шее, задевая бугорок кадыка, подбородок, стряхивая воду, которая всё равно стекала вниз, и было бы глупо пытаться избавиться от неё подобным способом.
Ничто не ускользнуло от внимания принца, поэтому в следующий же миг остатки воды в кувшине отправились в короткое путешествие, метко окатив растерявшегося волшебника, не успевшего даже зажмурится.
- Артур, ты!..
- Заткнись, - приказал ему принц, резко поднявшись, и шагнул к застывшему на месте Мерлину, оказавшись вдруг чрезвычайно близко. В глазах его отразилось нечто, напоминающее вызов и превосходство, как будто он спрашивал: «Ну, как, понравится тебе это?», а маг даже и думать не смел, что мог бы иметь в виду Артур.
Они стояли друг против друга, оба мокрые и в какой-то мере жалкие, с прилипшими ко лбу волосами, в холодной одежде, и не делали ровным счётом ничего, просто смотрели.
- Это вышло… случайно, - хрипловато заметил Мерлин.
- С моей стороны – абсолютно умышленно, - усмехнувшись, заявил принц. – Признаться, ты выглядишь даже лучше, чем обычно, хотя и остаёшься самым никудышным слугой в мире.
Маг промолчал, упорно отрицая, что комплимент вышел двусмысленным.
- Тебе надо переодеться, - так и не дождавшись реакции, предложил – предложил? – Артур, вероломно украв слова своего слуги. Тот только поморщился с досадой, хотя теперь у него появился замечательный шанс ускользнуть из покоев принца и немного побыть в одиночестве, старательно открещиваясь от ненужных мыслей.
Но вместе с тем в душе Мерлина вдруг подняло голову коварное упрямство, толкающее на необдуманные поступки. По крайней мере, можно было бы раз и навсегда оградить себя от слухов об Артуре и его причуд. Возможно, сейчас…
И во второй раз за день он демонстративно стянул рубашку, позволив ей скользнуть на каменный пол.
- Я разберусь с этим, - напряжённо проговорил он, пристально следя за Артуром, лицо которого не выражало ровным счётом ничего. Он просто разглядывал Мерлина, не таясь, наверное, удивляясь тому, как сильно проступают под кожей его рёбра или какими тёмными кажутся кружки сосков на фоне болезненно бледной кожи. – Уже.
По лицу Артура пробежала едва заметная тень. Он нахмурился ещё сильнее, когда Мерлин, не спрашивая разрешения, двинулся по направлению к нерасправленной кровати, пожалуй, с весьма очевидными намерениями.
Три, четыре, пять, шесть, семь…
Ничего, успокаивал сам себя маг, ничего страшного не случится, пусть даже Артур и сверлит взглядом его спину, почти гладит по острым лопаткам…
Он чувствовал себя так, словно добровольно шагал в искусно расставленную ловушку, силки для птиц, способные его удержать. Но рухнул на кровать Артура и, как ни странно, крепко проспал до самого утра, так и не узнав, что принц провёл ночь где-то на стене замка, кутаясь в плащ с капюшоном и думая о невозможном слуге, выжившим его из собственной постели.

Окончание в комментариях