Watch me burn

[Reno89]

Название: Watch me burn
Автор: Reno (aka Ju Ain)
Фан-дом: Supernatural
Категория: slash, drama, angst
Рейтинг: NC-17 (только из-за чрезмерной ИМХО «замудрёности» =)
Пейринг: винцест
Предупреждения: 1) данный рассказ является продолжением к одному из самых первых моих фанфиков по фан-дому SPN Sirius Sol.
2) сцен секса здесь нет (всё-таки с призраками таким ещё никто не занимался), есть лишь определённое количество всякого рода намёков.
3) Неожиданно много слов о Желтоглазом демоне =) Не знаю, с чего это я так увлеклась его описанием.
4) пафос через край
5) большой размер
6) я не знаю, кем работает Кэсси – сделала её журналисткой, но в правильности догадки не уверена
От автора: не думала, что возвращение к, казалось бы, пройденному мной фандому возможно. Читайте, делитесь мыслями, по возможности оставляйте комментарии. Спасибо за внимание!

Продолжение

4.
- Здравствуй, мой мальчик! – Миссури, казалось, растеряла всю свою показную суровость и теперь была почти готова расплакаться, по крайней мере, в её глазах стояли слёзы, из-за стеклянной призмы которых тёмная радужка расплывалась, заполняя чёрнотой белки, проливаясь через край...
Младший Винчестер отпрянул от неожиданности: на миг ему показалось, что демон завладел давней знакомой его отца, но спустя мгновение он осознал, что женщина внимательно изучает его, словно пытаясь обнаружить хоть намёк на прежнего Винчестера.
- О, Сэм, - прошептала она, и парень вдруг понял, что Миссури ждала его уже слишком давно, может быть, даже все эти годы, пока он искал утешение в охоте, не желая принимать помощь старых друзей, с мрачной уверенностью твердивший себе, что справится.
Она, конечно же, думала о нём с того самого момента, когда Дин исчез, но, наверняка, не знала всех подробностей последующего существования младшего Винчестера.
- Вы ведь всё знаете, как и всегда, - усмехнулся он, чувствуя, как к горлу подступает горечь: видеть человека в подобном состоянии было не слишком весело, но, внезапно возникла мысль, какого же тогда было Элен и Бобби, которые вынуждены были любоваться его, Сэма, унылым выражением лица?
Миссури кивнула, делая шаг вперёд, чтобы заключить младшего Винчестера в объятия. Сэм вздохнул, закрывая глаза. За всё это время он, кажется, впервые почувствовал хотя бы намёк на покой, но стоило женщине отпустить его, как извечная тревога и напряжение вернулись.
- Расскажи мне о том, что у тебя на душе, - попросила Миссури, качнув головой, - Господи, через что же тебе пришлось пройти... Я чувствую твоё горе, твою безграничную печаль. Я всё ещё помню тот день, когда твой отец, разрушенный, разбитый до основания, явился сюда в поисках ответа. Как же ты теперь похож на него, Сэм... Он казался спокойным, но в его душе горел болезненный огонь. Непокорённый, жаждущий мести. Злобный огонь. Единственное, что отличает тебя от него. Твоё сердце пылает, но это не имеет отношения к ярости или гневу.
Сэм прикрыл глаза, внезапно понимая, что мягкий голос увлекает его, гипнотизирует, усыпляет сознание и разум.
- Слишком рано, Сэм, - проговорила Миссури, - иногда мне кажется, что я знаю причину всего, происходящего в мире, но – нет. И сейчас ты повинуешься потоку энергии слишком быстро. Мы выпьем чаю, мы поговорим. А затем ты расскажешь мне, что привело тебя в город твоего несчастливого детства.
Младший Винчестер машинально кивнул, понимая, что эта женщина имеет странную власть над ним, но никогда не воспользуется правом воздействовать на его сознание без соответствующего разрешения.
- Проходи и садись, Сэм, только не вздумай класть ноги на стол.
Старый диван у окна, где они сидели вместе с Дином, слушая Миссури, пытаясь разобраться с духом, обитающим в их старом доме. Ковёр, трепещущие не ветру занавески. Всё осталось по-прежнему, только вот старший Винчестер больше никогда не придёт сюда за советом, как, впрочем, и Джон. Кажется, что скоро род Винчестеров вообще прервётся, исчезнет, если только не остались где-нибудь в Канаде дальние родственники, потомки общих предков, что вряд ли. Сэм покачал головой, понимая, что сейчас бессмысленно травить душу воспоминаниями. Миссури вернулась в комнату с маленьким подносом, на котором ютились пиалы с каким-то травяным отваром.
- Выпей, это немного успокоит тебя. Забудь хотя бы на миг о том, что творится в твоей душе. Уверена, ты вернулся не ради дружеской беседы, и я даже допускаю мысль о том, что ты соскучился, - женщина мягко улыбнулась, - но твоё внутреннее волнение опровергает моё предположение. Остаётся лишь одно: ты в Лоуренсе по делу. Важному, неотложному. Скорее всего, это очередная охота.
Сэм пожал плечами, потому что и сам был не слишком уверен в собственных целях и намерениях. Он знал о том, что должен сделать, но в данный момент ему неимоверно хотелось рассказать Миссури о неожиданном возвращении Дина в облике Деррика, о его борьбе и последующем исчезновении. Неприятно было бы говорить обо всех этих убийствах, о девушках, погибших из-за него, Сэма, который мог бы вытерпеть одиночество, если бы захотел. Теперь эта мысль вдруг стала доминирующей. Виноват вовсе не Дин, виноват он сам.
- Ну, вот, - покачала головой Миссури, - опять казнишь себя за что-то.
Она смотрела на него с тревогой и заботой, так, наверное, смотрит мать на своего ребёнка, который разбил коленку и теперь сидит перед ней с забинтованной ногой, надув губы от обиды на самого себя, едва сдерживая слёзы.
- Ты ведь всё знаешь, Миссури, - повторил младший Винчестер только для того, чтобы оттянуть момент, когда придётся говорить о том, что произошло за всё это время.
- Я не могу знать детали. Что-то, возможно, скрыто от меня.
- Дин возвращался, - перебил её Сэм, решившись. – Он возвращался не так уж и давно, он нашёл способ выбраться из ада в этот мир. Сказал, что у врат есть внутренний замок, который он открыл с помощью кольта.
Миссури, кажется, была впечатлена. Младший Винчестер мысленно отметил этот факт, понимая, что придётся продолжать.
- Он... выбрался? – выдохнула женщина, машинально перебирая деревянные бусины чёток, словно отгоняя злого духа.
- Он не был ходячим мертвецом, - поспешил успокоить её Сэм. – У него было другое тело. Знаю, это невозможно, но всё так и произошло.
- Это возможно, - пожала плечами Миссури. – Только вот я слышала о подобном раз или два. Не об открытии Врат. О возвращении из мёртвых посредством владения иным телом.
- Он описал мне всё, но ситуацию это не слишком прояснило. К тому же, начался процесс разложения этого парня... ну, тела, в котором обитала душа брата. Он умер. Слишком быстро, чтобы я успел что-то сделать.
Миссури вздохнула.
- Ты не смог бы. Нет лекарства от смерти.
Они замолчали, каждый думая о своём.
- Но ведь ты приехал сюда не только за тем, чтобы поведать мне историю о Дине? – осторожно поинтересовалась женщина.
Сэм молча кивнул. Он искал слова, чтобы связать всё воедино. Что-то, что оправдало бы поступки Дина. Младший Винчестер не хотел бы, чтобы Миссури думала о брате плохо.
- Продолжай, - попросила она, прихлёбывая травяной отвар, вкус которого напоминал о времени, проведённом на кукурузных полях с Дином, о свежем ветре пополам с медовой сладостью.
- Тогда мне казалось, что всё лучше, чем можно было бы ожидать, - проговорил Сэм. – Дин выбрался из преисподней, он был свободен, хотя и мёртв. Я считал, что всё разрешилось, но боль внутри так и не утихла.
- Ещё бы! – воскликнула Миссури, прищурившись. Сэм вздрогнул, словно почувствовал укол тупой иглой. Он сомневался, что женщина способна читать мысли, ведь это – ураган, круговерть, в которой слишком легко запутаться, но улавливать эмоции, различать чувства, тончайшие оттенки которых отличали братскую любовь от таковой иного рода, она, вероятно, умела. – Не волнуйся.
Это прозвучало несколько подозрительно, словно Миссури знала больше, чем говорила, но младший Винчестер решил не обращать внимания. В конце концов, их отношения с Дином были куда более их личным делом, чем могло показаться на первый взгляд.
- Она не утихнет никогда, - прошептала женщина, бросая взгляд в окно, на миг становясь совершенно другой, печальной, тихой, так что младший Винчестер почувствовал себя лишним. Но минуту спустя Миссури вернулась к реальности, испытующе глядя на Сэма. – Это я могу сказать со всей точностью.
Не зная, что ответить на подобное заявление, младший Винчестер молча кивнул и замер, безмолвно спрашивая разрешения продолжить рассказ.
- Что же было дальше? – женщина чуть улыбнулась, так что на душе у Сэма стало чуть легче.
- Я как-то раз съездил на то кладбище, где мама... и Дин... Только вот атмосфера там не слишком радостная.
- И не слишком приятная, - кивнула Миссури. – Не всякое вместилище мёртвых тел можно признать наполненным ощущением гармонии. Ты знаешь лучше меня, что призраки порой бродят тут и там, пытаясь обрести покой.
- Там было иначе, - упрямо продолжил Сэм. – Там было страшно холодно. И в тоже время жарко. Словно сначала ты жутко вспотел, неизвестно, правда, из-за чего, а затем налетел ветер, холодя влажную кожу, заставляя застегнуть рубашку на все пуговицы и поднять воротник. Всё перемешалось, так что сложно было бы разобрать, что является правдой, а что нет. Мне было страшно там, хотя за все годы охоты я привык контролировать себя. Мне казалось, что там я бессилен сделать хоть что-то. Настораживает, не правда ли?
Миссури молчала.
- Тогда я и мысли не допускал о том, что всё пошло не так. Я был уверен: Дин не вернулся в ад. Теперь же меня одолевают сомнения.
Женщина нахмурилась. Собравшись с духом, она проговорила:
- Никто не может знать, что произойдёт с нами после смерти. Дин пережил это дважды, не представляю, что могло произойти с его душой. Демоны ада, пожалуй, сами не знают, насколько сложны законы места их обитания. Ведь не они установили порядки, всё это было сделано куда раньше того момента, когда возникла первая их множества тварей. Кто знает, предусмотрены ли дополнительные ловушки для тех, кто пытается сбежать оттуда? Что если все пути ведут лишь в один тупик, откуда нет выхода?
Сэм выдохнул. Он и сам порой думал об этом, но всякий раз отгонял от себя мысли о возможном провале этого плана. Хотя иногда ему всё-таки казалось, что всё было слишком просто.
- У меня есть подозрения на этот счёт, - медленно проговорил он, извлекая из кармана куртки скреплённые вместе газетные вырезки. – Мне кажется, Дин не смог попасть в рай – называй, как хочешь. Думаю, с ним что-то случилось.
Он принялся раскладывать листки на гладкой стеклянной поверхности стола, комментируя свои действия. Было не слишком весело говорить обо всех этих людях, с которыми он провёл короткие болезненно-приятные ночи, но Миссури, к её чести, не задавала никаких вопросов, лишь иногда с тревогой поглядывала на младшего Винчестера, который краснел, бледнел и путался в фактах, чувствуя, как горит лицо и становятся влажными ладони. Тяжело. Сэм мотнул головой, изгоняя из головы колючее слово. Ему давно следовало бы рассказать о тех моментах, когда мимолётное дыхание, едва заметное движение касались окружающей реальности. Возможно, рядом с ним всё это время существовал незримый призрак, который не желал покидать этот мир.
- Я думаю, он убил их всех. Одна из девушек умерла у меня на глазах, - хрипло пробормотал Сэм. – Мне кажется, Дин застрял где-то, откуда не может выбраться, и теперь сходит с ума.
Миссури на миг закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.
- Я хочу поговорить с ним, - подытожил, наконец, младший Винчестер. – Я знаю, что это возможно, ведь ты отличный медиум, ты можешь устроить что-то подобное для меня. Просто для того, чтобы убедиться в невиновности брата. Для меня это важно.
- Мой Бог, - прошептала женщина, протягивая руку, чтобы коснуться ладонью щеки Сэма. – Мальчик, ты уверен, что тебе это нужно?
Младший Винчестер решительно кивнул.
- Ты не знаешь, что это, - прошептала женщина. – Тревожить мёртвых опасно. Не нужно волновать иные миры, не стоит вмешиваться в течение их жизни. Шаманы пытались взывать к душам умерших, многие из потеряли рассудок. Это не слишком хорошая идея.
Сэм прикрыл на миг глаза, понимая, что эта мысль не оставит его теперь. Ведь он почти поверил во все эти осторожные прикосновения, в само ощущение присутствия, которое преследовало его уже достаточно долгое время.
- Это опасно не только для нас, - выдвинула ещё один довод Миссури, - мы не знаем, что происходит с душами, когда их вырывают из привычной среды обитания, призывая в наш холодный мир, где страх как морозный ветер, бросающий в лицо колючую снежную крупу. Это как заставить человека вновь пережить собственную смерть.
Дин умирал дважды. Неужели третий раз будет отличаться хоть чем-то от первых двух?
- Мне важно выяснить, что произошло, - упрямо качнул головой Сэм.
- Громадное количество энергии уходит в незримое пространство, сеанс истощит нас до предела, выжмет по капле кровь и силы.
- Я понимаю.
- Что если, призвав Дина, мы не сможем отправить его обратно? И он будет вынужден скитаться по земле, превратившись в убийцу?
- Я не могу сказать точно, что он уже не стал им, - категорично заявил Сэм. – Что нужно для того, чтобы провести обряд?
- Всё необходимое у нас есть, - покачала головой женщина. – Но я всё же не уверена в правильности этих действий.
Сэм промолчал. Он и сам страшился вновь встретиться взглядом с братом. Дин наверняка успел возненавидеть его. Страшно.
Сэм помотал головой, чтобы вытрясти вязкое как грязь слово из собственного сознания.

- Здесь время играет с нами, здесь нет рационального объяснения его ходу: оно то несётся с неимоверной скоростью по отношению к миру живых, то останавливается, но лишь для того, чтобы в следующий же миг пуститься в пляс вновь. Ты никогда не сможешь предугадать следующий момент, когда тебя вытолкнет в привычную для людей реальность. Возможно, ты окажешься рядом с Сэмом, умирающим от старости. Или же увидишь его внуков, которым нет дела до охоты, демонов, обрядов... Тогда спасение утопающих станет делом рук самих утопающих. Хотя, знаешь, здесь ничто не может быть названо абсолютной истиной. Это местный филиал ада, думаю, один из многих тысяч, и кто-то размешивает варево, в котором мы всё ещё способны мыслить, так что пространство скручивает в спираль, и ты не сможешь выбраться по своему желанию.
Дин существовал, закрыв глаза, чтобы не видеть поднадоевшую неоднородную муть, которая кривлялась, беззвучно ухмыляясь, и воображал, словно снова встретился с Сэмом в его университете в Стэнфорде, где слишком умные профессора читают точно такие вот лекции студентам. Старший Винчестер усмехнулся. Он выучил латинский, достаточно сложный язык для человека, который не привык писать рефераты и готовиться к семинарам. Но из колледжа его бы выгнали всё равно – потому как надобности в изучении высшей математики он не видел. Дин просто не смог бы заучивать что-то бесцельно. Психология. Применительно к демонам? История древней Руси. У них там были свои заморочки насчёт языческих богов... Неорганическая химия? О том, что наличие серного порошка – вернейший признак присутствия тёмных сил, Дин знал и так.
- Мне кажется, тебе следовало бы выслушать меня, - с некоторым раздражением проговорил Желтоглазый. – Раз уж ты обитаешь теперь здесь, и мне не слишком ясно, когда ты уберёшься отсюда, неплохо бы было узнать о законах, принятых в этом мире.
«Почему же я не могу спать?..» - промелькнула в сознании смутно-расплывчатая мысль, которая была подобно туману, поднимающемуся над озером в предрассветный час.
- Здесь нет понятий «сон», «дыхание», «жизнь», «смерть», - проговорил Желтоглазый, усмехнувшись. – Ты слышишь меня, хотя я и сомневаюсь в факте наличия здесь кислорода или иного газа, способного передавать звуковые волны. Возможно, это лишь обмен мыслями, который мы принимаем за разговор... в данном случаен, до странности односторонний.
- Ты демон, - протянул Дин медленно, надеясь всё-таки, что говорит, а не изнуряет собственный мозг бессмысленными мыслительными процессами.
- О, да, - весело откликнулся Желтоглазый.
- Ты знаешь об этой жиже куда больше, чем я.
- Польщён, - отметила тварь.
- Скажи мне, как же выбраться отсюда. Уверен, ты знаешь, только вот отчего-то молчишь. Негативные последствия? Риск? Поверь, меня это не слишком тревожит.
- Я знаю, - шепнул демон, кривляясь в усмешке, - только вот для меня это значения не имеет. Как ты, должно быть, помнишь, я был убит из кольта, созданного, кстати, Сэмюэлем, для друзей, Сэмом, тёзкой твоего братца, и с тех пор я вынужден вариться в этом бульоне. Изначально у меня не было тела, был лишь длинный хвост, за который слишком трудно ухватиться. И даже тот человек, который был вынужден таскать меня внутри своего тела вместе с собственными лёгкими, сердцем и кишками, не принадлежал мне настолько, чтобы я смог назвать его домом своей чёрной души...
- Словно она у тебя есть, - вставил Дин, не открывая глаз.
- Это метафора, - невозмутимо, - и, так или иначе, я весь – целиком и полностью – здесь, вместе со всеми своими страшными грехами, как перед Богом, так и перед тем, кто греется у земного ядра в самой глубине преисподней. Забавно, но мне тут, похоже, придётся коротать время, развлекая таких, как ты, столь неудачно застрявших на пути к своему мифическому раю.
Старший Винчестер молчал, переваривая информацию. Манера излагать мысли витиевато несколько затрудняла восприятие, но спустя несколько мгновение – которые, кстати, могли быть годами здесь, в тонкой прослойке между невиданными заполненными воздухом полостями – он открыл глаза, оглядываясь на ухмыляющегося Желтоглазого.
- Где ты оставил свой багаж, охотник? Где позабыл связки распятий, десятки винтовок, коробки с серебряными пулями? Где потерял главное, что было в твоей жизни – сильное ловкое тело, терпеливо взращенное Джоном, тренируемое, ставшее своего рода оружием? Ищи своё спасение в собственной могиле, если сможешь хоть на миг выбраться из этой ловушки для мух. Знаешь такие? Клейкая лента под потолком, пропитанная ароматным составом, привлекающим нежелательных насекомых. Вот если оторвёшь себе лапу-другую, возможно, улетишь на свободу.
- Чёрт! – выругался Дин, потому что все эти намёки и недомолвки действовали ему на нервы. – Ты можешь говорить понятнее?
Желтоглазый грустно улыбнулся – если такая форма улыбки вообще доступна демону – и покачал головой.:
- Неужели не ясно, что так было бы слишком скучно.
Винчестер демонстративно зевнул.
- О, Дьявол, я могу, конечно, сказать чуть более прямо! – вышел из себя демон, отчего пространство вокруг него вздыбилось, а Дину показалось, что чугунная цепь обвилась вокруг его горла, отпустив почти мгновенно, хотя мышцы ещё чувствовали благостную боль. – Пожертвуй собственной репутацией, чтобы достичь желаемого.
- А что там было про багаж? – поинтересовался Винчестер, ухмыляясь. Этот раздражённый злодей казался ему куда более забавным, чем раньше.
- Я сказал, что дело в теле.
Похоже, Желтоглазый решил прекратить разговор, потому что всепоглощающая тишина теперь напоминала плотную чёрную вату, которая с радостью пожирала любые звуки, доносившиеся из глубины пространства. Что-то булькнуло раз другой, но тут же затихло. Во рту удобно расположились пески Сахары, обжигающе горячие, раскалённые, словно в Северной Африке стоял полдень, внутри поднялся столб неизвестного жара, пропитавшего заодно и лёгкие.
Ты охотник, сказал себе старший Винчестер, стыдно забывать о самом лёгком из способов избавиться от призрака.
Каждый дух привязан к телу, заботливо подогнан и приклеен кем-то, чьё хобби вырезать человечков из картона. Каждый умерший подаёт отчёт о прожитой жизни главам высших инстанций. Все неоконченные дела обводятся красным кружком. Они – свинцовый груз на шее души. Они держат призраков в мире людей, их полуразложившиеся тела только усугубляют ситуацию. Всё, что им нужно, это дождаться сообразительного охотника, который услужливо посыплет старые кости солью, выльет в разграбленную могилу литр – два бензина и с радостным блеском в глазах устроит небольшой костерок, который освободит дух умершего, застрявшего в подлунном мире.
Сэм, я ведь не такой призрак, к которым мы привыкли, но что если этот метод сработает?
Сэм, сожги меня, я хочу оставить это странное место, где я охотник за головами, а совсем не за нечистью.
Дин попробовал пошевелить рукой, потому что ему вдруг показалось, что под пальцами копошится что-то влажное, холодное, подобное клубку змей, и ощущение, которое возникает в том случае, если по неосторожности засунуть руку в корзину с жабами, охватило его. Что-то происходило, пространство внезапно зашипело разъярённо, словно раскалённый камень костра, с которого блестящий ледяной язык воды, хлынувшей из ведра, слизнул искры.
- Что это?
Желтоглазый молчал, кажется, он вообще думал о чём-то своём, и старший Винчестер вдруг почувствовал, что остатки его души, собранные вместе, склеенные кое-как клейстером, растворяются под воздействием невиданной кислоты, которая разъедает ткань мироздания, пробивая брешь, выстраивая длинный тёмный коридор, соединяющий реальности.

- Не страшишься ли ты узнать совсем не нужную тебе правду, которая впоследствии не даст спать по ночам? – поинтересовалась Миссури, наблюдая, как медленно солнце уходит за горизонт.
- Что уж может быть хуже? – меланхолично протянул Сэм. – Я переспал с десятками красоток, которые затем все – все до единой! – погибли от рук моего брата.
Женщина взглянула на него со всей серьёзностью, но затем усмехнулась, покачав головой:
- Всегда есть что-то страшнее, отвратительнее, больнее. Нет абсолютного горя, как и радости. И не существует совершенно определённой меры отчаяния.
Младший Винчестер чувствовал, как глаза его закрываются, а ведь до полуночи было ещё более трёх часов.
- Ты можешь поспать, отдохни немного перед всем тем, что мы задумали.
- Значит, вы всё-таки согласились? – пробормотал младший Винчестер, устраиваясь на диване: бессонные ночи в «Импале» дали о себе знать.
Миссури не ответила, но Сэм теперь знал точно: обряду быть, и от этого стало как-то не по себе.
- А как...
- Спи, - приказала женщина, накрывая его пледом с причудливой вышивкой.

5.
- Эй! – крикнул Дин, чтобы привлечь внимание демона: тот снова уплывал в глубь пространства, а это не слишком нравилось Дину на самой грани странного ощущения растворения.
- Сила мысли – одна из величайших там, где мы обитали ранее, и сейчас она творит странные вещи, - усмехнулся Желтоглазый, чтобы немного подразнить старшего Винчестера. – Она способна извлечь душу из этого мира, вытащить бесцеремонно, почти беспрепятственно, тебя затянет этот водоворот, так что сопротивляться даже не пытайся.
- Это...
- Так бывает, когда люди пытаются общаться с духами, - пожал демон плечами. – Не знаю, зачем им это нужно, но иногда подобное может быть интересно. Когда-то давно я пытался сделать нечто подобное, только вот спиритический сеанс провалился, ха-ха, наверное, я просто никудышный медиум. Хотя, знаешь, их много, настоящих-то, когда-то давно твой отец, Джон, был хорошо знаком с женщиной, которая могла бы чувствовать дыхание потустороннего мира.
- Миссури, - прошептал Дин.
- Именно! Я всё ещё думал: имя чертовски напоминает название штата, - снова хмыкнул демон. – С её энергетикой выудить тебя из этого киселя почти ничего не стоит. Кажется, именно этим она сейчас и занимается, если ты это ощущаешь.
- Подозрительно много ты знаешь о подобном процессе, - процедил старший Винчестер, чувствуя себя так, словно кто-то подвесил его вниз головой: кровь, или лишь воспоминание о ней, приливала к лицу, заставляя кожу гореть, словно бы спасительное пламя бензинного костра уже вовсю пожирало его.
- Я прожил гораздо дольше тебя, к тому же долгие годы провёл в теле одного профессора, который очень интересовался работой экстрасенсов, пытаясь понять, все ли они врут. И он действительно обнаружил группу людей, которые могли общаться с духами и тварями вроде меня, только вот для них, людей, в смысле, это не всегда заканчивалось хорошо. Помнится, один из...
- Я понял, - поднял руки старший Винчестер, хотя, казалось, ладони его впитывали густой безвкусный дым.
- Думаю, скоро кто-то захочет пообщаться с тобой. Кто там у тебя остался по ту сторону? Сэм? Младший братишка?
Дин закусил губу, нахмурившись. Зачем это Сэму?
- Возможно, он хочет сказать тебе что-то важное, - протянул Желтоглазый. – Так что у тебя есть шанс.
- Шанс? – переспросил старший Винчестер.
- Да, - пожал плечами демон. – Не ты ли умолял брата – пусть и мысленно - избавить тебя от этого бесцельного существования? Что же может быть лучше, чем заставить его сделать то, что тебе нужно, посредством призрачного приказа: «Брат мой, наказываю тебе сжечь останки моего бренного тела, дабы не бродило оно по грешной земле, не тревожило покой мирных жителей...»
- Заткнись, - в который раз повторил старший Винчестер, потому как воображение у Желтоглазого ублюдка уж очень разыгралось.
- А я неправ? – поинтересовался демон. – Как ты чувствуешь себя в этом промежуточном состоянии перед приятным погружением в ледяную воду? А все эти странные вопросы, которые задают люди? О чём спросит тебя брат? «Не ты ли убил всех этих милых девушек, которых я снимал почти каждый день, лишь бы забыть о тебе?»
- Ты ничего не знаешь, - прошипел Дин, стараясь не обращать внимания на ужимки твари.
- Я, как и милая женщина Миссури, знаю о многом, - протянул Желтоглазый. – Поэтому и предлагаю кое-что тебе, Дин Винчестер, застреливший меня из чёртова кольта. Могу помочь.
- Сделка? – мгновенно отреагировал тот. - Такое со мной не пройдёт.
- Что ты! – воскликнул Желтоглазый, старательно изображая оскорблённого до глубины души посланника Света, которому не слишком-то доверяют. – И мысли не было!
Он возник внезапно достаточно близко, чтобы Дин смог разглядеть его чуть искажённое лицо, которое почти не изменилось с тех пор, как они свалили останки тела в глубокую яму и завалили землёй. На поверхности Бобби для верности сложил из стальных планок обычную ловушку – лишь для того, чтобы быть абсолютно уверенным в том, что в ближайшее время труп не выберется наружу, чтобы немного проветриться.
- Дай мне шанс немного повеселиться, - это прозвучало более чем подозрительно.
- Просто так? - уточнил Дин, понимая, что принимать подобное предложение достаточно рискованно.
- Абсолютно, - кивнул Желтоглазый. – Лишь за одну возможность развлечь себя.
Дин нахмурился, пытаясь просчитать собственные шансы успешно выбраться из этой ситуации, но уверенности это ему не прибавило.
- Для того чтобы подать Сэму мысль о возможном выходе из ситуации, мне придётся придумать что-то действительно страшное, - улыбнулся Желтоглазый, так что Дину стало действительно не по себе. – Но я обещаю, что всё будет на высшем уровне.
Дин на миг представил, что может произойти, чтобы окончательно убедить себя в неправильности происходящего.
- Я всё устрою, - успокаивающе похлопал его демон по плечу. – Не волнуйся, Винчестер, это...
- Нет, - решительно сказал Дин, прислушиваясь к себе, чтобы с неожиданным облегчением осознать, что это действительно верное решение. – Нет!
- К твоему сожалению, я прекрасно знаком с законами закрученного в спираль пространства. Здесь вовсе не требуется твоё разрешение...
- Не вздумай, - качнул головой старший Винчестер, когда Желтоглазый поплыл в сторону, а Дин неожиданно осознал, что процесс расщепления перешёл в новую стадию. Коридор расширился до пределов возможного, чтобы Дин мог пройти по нему, и его влекла туда странная сила. Что-то шептало, звало, тянуло знакомым теплом.
Старший Винчестер закрыл на миг глаза, позволяя себе сложить всё воедино, чтобы это знакомое ощущение захватило его целиком. Ощущение присутствия Сэма. Забытое чувство, с которым он давно распрощался, хотя отчаянно желал бы вернуть, но в теперешнем состоянии это было бы слишком сложно.
- Поддайся этому, сосредоточься, - пел знакомый голос, обладатель, а, точнее, обладательница которого в данный момент собирала все свои силы в единый комок, чтобы открыть проход.

- Сосредоточься, иначе ничего не выйдет, - размеренно повторяла Миссури, сжимая запястья Сэма до боли, так что парень временами морщился, пытаясь не обращать внимания на то, что пальцы рук слегка онемели, так, словно он окунул ладони в ледяную воду, которая жадно пила тепло его живой крови.
Их руки образовывали малого диаметра круг, призванный объединять энергии в коктейль скрытой мощи, который должен был помочь Дину выбраться в реальный мир.
- Почему мы не зажигаем пучки трав, не шепчем заклинания? – осторожно поинтересовался Сэм: ему вдруг показалось, что женщина задремала в попытке войти в транс.
- Всё, что нам нужно, это пульс ниже семидесяти, - невозмутимо откликнулась Миссури. – Я понимаю, что ты вспомнил об изгнании духа, когда я так старательно окуривала комнаты и подвалы дома, но забудь об этом сейчас: всё дело в едва уловимых потоках, соединяющих миры.
- Ничего, что может помочь тебе? – проговорил младший Винчестер, чувствуя, как дыхание выравнивается, и постепенно охватывает странное ощущение, которое обычно возникает в тот краткий промежуток времени между глубоким сном и поверхностной пятиминутной дрёмой, когда возможности мозга раскрываются неожиданно, словно человек начинает использовать его на все сто процентов, находя решения самых, казалось бы, сложных задач.
- Только твое спокойное молчание и сосредоточенность, - отрезала Миссури, чуть покачиваясь из стороны в сторону.
Монотонное движение успокаивало, как будто Сэм вновь оказался в том странном по уровню удобств номере мотеля, где кресло-качалка у окна стала своего рода утешением для младшего Винчестера.
Сэм сам не заметил, когда закрыл глаза, погружаясь в приятный тёплый туман. Он не слышал слов Миссури, не чувствовал обычной тревоги, к которой уже давно успел привыкнуть. Эта мгла, казалось, излечивала его, стекая искристыми каплями морской воды по коже. Словно долгожданный дождь, который смывает с тела пыль невзгод, разочарований и бед, и ты действительно чувствуешь, как всё плохое уходит, разбивается о землю, как мутное стекло. Мир растворялся, шум за окном перестал существовать, и младший Винчестер мог бы заподозрить, что погружается в сон, если бы не ощущение движения вперёд, которое не желало отпускать его, ведя по освещённому мягким светом коридору. Вот он уже бежит, подчиняясь воле незримого существа, едва касаясь босыми ступнями тёплого дерева пола. Младший Винчестер вздрогнул, когда услышал далеко позади приглушённый крик, но обернуться не успел: его захлестнула волна мутной ледяной воды, тёмной, ртутной, горькой, так что свело челюсть. Мысль о том, что всё идёт не так, успела возникнуть, чтобы быть смытой грязным потоком.

У Винчестеров нет чёткого распорядка дня. У Винчестеров есть время для сна и время для охоты. Между этими долями временного пространства втиснуты несколько секунд для того, чтобы перекусить и помыться. Всё остальное неумолимо съедает отведённые для отдыха часы, потому что есть правило: от охоты никогда ничего не отнимается. Охота – это самое важное в жизни Дина и Сэма, и было когда-то важным для Джона, пока у отца семейства не появилась великолепнейшая возможность посвятить себя бесцельным прогулкам по райским садам.
Для сна отведено ровно семь часов. Никак не больше, но именно это время словно по мановению палочки обиженной недостатком внимания феи иногда сокращается до пяти часов. Четырех часов. А иногда даже до двух с половиной, когда монстр попадается ну очень назойливый. Невозможно узнать точно, когда Дин и Сэм вернуться в номер мотеля, чтобы завалиться спать, даже не расправляя кроватей. Но старший Винчестер почему-то всегда старается угадать, сколько секунд – долгих, тягучих, словно слизь, застилающая кожу какого-нибудь зомби, или же ледяная слюна, что капает из его рта – предстоит ему отсчитать до того момента, когда Сэм проснётся. Сегодня это точно двадцать пять тысяч двести ужасно мелких, стрекочущих, словно сверчки, смехотворных шажков длинной металлической стрелки по окружности циферблата каминных часов, которые неизвестно каким образом попали в старую полупустую комнату с отклеивающимися от времени обоями. Такие роскошные, тёмного дерева, покрытые дорогим качественным лаком, они смотрятся нелепо в окружении двух скрипучих кроватей, пары грязных диновых носков и пропахшей кровью куртки Сэма. Часы мозолят глаза. Они словно соринка, попавшая на нежную слизистую оболочку, которая теперь мешает смотреть, вынуждая оттянуть нижнее веко пальцем в тщетной попытке выудить вызывающую раздражение пылинку, чешуйку отмершей кожи или что-то иное, неважно сейчас, что. Дин глядит на часы с досадой, но затем, переведя взгляд на лицо спящего брата, отвлекается, забыв на мгновение о выводящем из себя настойчивом тиканье.
Сэм засыпает легко. Он словно солдат или шпион, организм которого настолько натренирован, что привык подчиняться любым приказам мозга, и если младший Винчестер командует спать, сознание подчиняется, будь то середина дня или же тёмная, как чернильная клякса, полночь. Сэм просто отключается – хоть вяжи его по рукам и ногам, а затем транспортируй в большом ящике с надписью «Не кантовать» на боку – он и не заметит. Может быть, именно это является причиной бессонницы Дина? Его брат спит за двоих. Его брат мучается угрызениями совести за двоих, и раньше спорил с Джоном за двоих. Только на охоте они словно бы сами по себе, но даже в этот момент Сэм пытается сыграть роли за двоих, только вот старший Винчестер ему не позволяет.
Нет.
Причина бессонницы Дина заключается в другом.
Он отсчитывает секунды, пока достигнув лишь первой сотни, и глядит на брата во все глаза. Когда Сэм спит, Дину кажется, что тот снова умер, как тогда, всего несколько недель назад. Но, слушая спокойное ровное дыхание, старший Винчестер успокаивает себя, что Сэм будет жить ещё долго. Ещё очень-очень долго, пока ему самому не надоест. Его годы будут ничем по сравнению с теми секундами, которые он мысленно отсчитывает сейчас, но и эти годы будут что-то значить. Две сотни. Ритм уже привычен – Дин считает не в первый раз, и теперь он может даже не сверяться с часами. Две сотни и десять секунд. Впереди ещё целая ночь.
Внутри маленькие вихри очередного предстоящего урагана начинают скручивать в спираль желудок и печень, постепенно подбираясь к лёгким.
В году двенадцать месяцев и всего триста шестьдесят пять дней, из которых тридцать Дин успел прожить. Ему осталось всего лишь двадцать восемь миллионов девятьсот сорок четыре тысячи секунд, одну полуторотысячную которых он потеряет уже сегодня. Иногда приходит мысль, что давно пора бы заняться делом, например, поискать выход из ситуации, потратив на это хотя бы четверть оставшегося времени, но всего через мгновение голос, возникший справа, должно быть, именно там, где у всех нормальных людей, удобно устроившись, сидит на плече чертёнок и нашёптывает всякие гадости, спрашивает: а стоит ли? Есть куда более важные дела, чем напрасная беготня. Есть ещё море невиданных наслаждений, например, Винчестеры никогда не охотились в Вегасе. А кто, чёрт возьми, ещё не был там?
Или же кое-что другое...
Демоны и ангелы Дина знают о нём всё. Только вот они никогда никому ничего не расскажут – слишком уж высока цена. Однако использовать эти знания против самого хозяина не запрещается, и бестелесные создания духовного содержания вовсю собирают компромат на старшего Винчестера. Где был, с кем спал, что пил. И самое сокровенное – секреты. От иных подчас волосы дыбом встают у ангелочка, дьяволёнок же потирает ручонки, ухмыляясь. Иногда бывает до жути наоборот. Винчестер – сложный лабиринт, откуда не всякому суждено выбраться. Сам же он застрял где-то в середине, потеряв собственноручно составленную карту, призывая на помощь, но тщетно.
В лабиринте бушует песчаная буря, в голове идёт проливной дождь, глубоко внутри, где, наверное, бьётся энергетическим сгустком душа, порой проскакивают электрические разряды.
Франкенштейн мыслей.
Сэм всхрапывает неожиданно, заставив Дина вздрогнуть. Сэм не мёртв, он жив. Теперь он жив, и от этого тропический тайфун внутри немного стихает. Старший Винчестер зевает, удивляясь самому себе, и с некоторой надеждой косится на уголок подушки, виднеющийся из-под одеяла. Если уж ему не суждено заснуть, так хотя бы прилечь не помешает. В мозгу уже рефлекторно невидимый счётчик отсчитывает секунды до взрыва – времени, когда пора подниматься, собираться, уходить.

- Ты выглядишь неважно, - сказал Сэм, отхлёбывая горячий кофе, закусывая приятную горечь напитка свежим пончиком с посыпкой. – Создаётся впечатление, что ты не спал.
Дин мысленно пожал плечами, но в реальности лишь покачал головой, стараясь не делать резких движений, чтобы в черепной коробке не загрохотало, как, бывает, грохочут забытые в полупустом бардачке «Импалы» патроны.
- Ты нормально себя чувствуешь? – Дин чуть усмехается, потому что у брата на лице чёрным по белому написано: «Вдруг ты умираешь?!!» От этого смешно и страшно одновременно. Немного жутко от осознания: осталось-то не слишком много. И так каждый раз – стоит забыться, как настигнет, настигнет снова эта взрывная волна напоминания о неизбежном. Чтобы жизнь мёдом не казалась.
- Вполне, - кивнул старший Винчестер. – Мне бы просто прошвырнуться по барам разок-другой, и буду как новенький!
Неодобрительный взгляд, замешанный, как густой горячий коктейль, на тревоге, прожигает кровь насквозь – даже больно на миг становится.
«Нет, я ещё не умираю!» - хочется крикнуть так, чтобы все вокруг обернулись и уяснили раз и навсегда: здесь и сейчас сидит на этом диване человек, который не болеет ничем смертельно опасным или инфекционным. Он, Дин Винчестер, просто пьёт кофе и ест свой завтрак, а не трясётся над каждой секундой потраченного впустую времени.
Хотя...
Тот, что с нимбом, где-то справа, едва слышно вздыхает и вещает голосом, пропитанным, как корж пирога ромом, светлой печалью, о том, что, размышляя о неизбежности скорой кончины, человек куда острее осознаёт, сколько же незаконченных дел у него осталось. Дин нетерпеливо отмахнулся от голоса, а грустный владелец нимба отложил проникновенную речь до лучших времён.
- Не думаешь, что сейчас уже неуместно отшучиваться? – вопрос полон деланного спокойствия, вопрос дрожит коричневатой кофейной каплей на самом кончике ложки и срывается вниз, становясь той самой соломинкой, которая сегодня в состоянии сломать спину воображаемому верблюду терпения Дина.
- А, может, мне нужно поплакать? – вопрос полон скрытого раздражения, но ничто сейчас не подействует на Сэма лучше, чем покорное молчание.
Старший Винчестер слишком привык оставлять за собой последнее слово.
Сэм, как младший, это право ежеминутно оспаривает.
- Тебе просто стоит подумать о будущем, - теперь это утверждение, произнесённое тоном бывалого лектора, ощутимо давит на сознание, вынуждая Дина подбавить огня в костёр собственного недружелюбия.
- Как насчёт нашей работы? – сегодня этот обмен репликами не доведёт до добра, потому что по выражению лица Сэма давно понятно, кто собирается выполнить собственную дневную норму по чтению нотаций старшему брату. – Что-то новое? Ты проводишь за компьютером большую часть времени, а, между прочим, те две сотни демонов, что так удачно выбрались в наш мир, нуждаются в пристальном внимании со стороны охотников.
Дин вздохнул, запивая длинную речь почти остывшим кофе.
Он слишком сильно не выспался, чтобы думать о том, что говорит, и мир вокруг неимоверно раздражал, потому что не было способа сбежать от действительности, в которой, казалось, каждый норовил дать совет, помочь... Бобби звонил каждый день, чтобы узнать точно, не стал ли вдруг Дин чувствовать себя хуже. Элен сказала, что всегда будет рада видеть Винчестеров у себя, пусть даже Джо теперь с матерью почти не общается, только иногда... Старшему Винчестеру хотелось забыть о том, что его ждёт, о том, в чём состоит их с братом работа, и просто отказаться от чёртовой борьбы, про которую всё время твердит Сэм. Даже подначки младшего Винчестера насчёт «и ты так просто сдашься, не предпринимая ничего для собственного спасения?!» уже не действовали подобно электрошоку.... ну, или тонизирующему коктейлю.
К сожалению, Сэму этого не объяснишь. Как и того факта, что к заключению сделки Дина подтолкнуло ещё кое-что. Помнится, не так уж и давно младший Винчестер говорил о возвращении в колледж после расправы над Желтоглазым. Дин мог бы старательно отмахиваться от доводов собственной совести, но дьяволёнок шептал ему день и ночь о том, как же удачно всё вышло. Сэм погиб, и - о, ужас! – Дину пришлось сделать всё возможное, чтобы спасти брата. Лишь тот факт, что смерть младшего Винчестера несла в себе выгоду и для Дина, странным образом затаился где-то в самой глубине сознания, чтобы спустя некоторое время всплыть, подобно военной, тяжело вооружённой подлодке на поверхность мыслей старшего Винчестера.
Это было величайшим облегчением – увидеть брата живым и здоровым. Но вскоре Дин стал отдавать себе отчёт в том, что ни за какие богатства не пожелал бы иного хода событий. И даже если у него вдруг возникла бы невероятная в своей нелепости возможность вернуться в прошлое и исправить всё, что только можно, он не воспользовался бы ею. Как бы кощунственно это не звучало, Дин хотел, чтобы всё сложилось именно так, и сейчас, сидя на мягком, но не слишком удобном диване в этом полупустом предутреннем кафе, старший Винчестер чувствовал, как грызёт его плоть изнутри вина. Горькая, невероятно неуместная, но в тоже время настолько обоснованная и неоспоримая. Это чувство, которое лепит из нас подобие людей, вырезает из дерева наши сердца и бьёт, бьёт раз за разом стальным холодным молотком внутри, пульсируя вместе с кровью, растворяясь в ней без остатка, чтобы выстелить вены незримым металлом сожаления. Сожаления, подкреплённого осознанием собственной правоты.
Пусть год, всего лишь год, но какую роль смерть Сэма и его последующее обязывающее воскрешение могут сыграть в дальнейшем! Младший Винчестер крепко-накрепко привязан к брату, пусть пока сам этого толком не осознаёт. Это как невиданный клей, от которого кожа прирастает к коже, да так, что отодрать невозможно.
Это может быть оружием против желаний Сэма. Это может сильно навредить их дружбе, но Дин всё-таки надеется, что ничего не случится, пусть и понимает уже, что надежды его напрасны. Нельзя так искусственно присваивать себе людей только из-за неотплатного долга, который лежит на них. Сэм обязан брату жизнью. Это всё усложняет и упрощает одновременно. Эта тайна внутри, старательно оберегаемая старшим Винчестером.
- Я ищу выход, - укоризненно проговорил Сэм, старательно делая вид, что редкие серо-сонные прохожие за окном интересуют его гораздо больше, чем проблемы, которые толпятся на горизонте. – Я пытаюсь сделать хоть что-то, пока ты бредишь охотой и спасением чужих жизней. О своей бы позаботился.
Дин неосознанно кивал в такт словам брата, но затем понял, что подобное поощрение только на руку Сэму, поэтому демонстративно закатил глаза, в который раз принуждая собственный голос звучать горячо и крайне недовольно:
- Мы ответственны за этих тварей, которые теперь стремятся захватить власть над миром, значит, мы должны уничтожить их. И пока я жив, я в состоянии убить столько демонов, скольких смогу найти. Так что – Сэм, поиск информации – это за тобой. Я же привык к куда более грязной работе...
- Не чувствуешь, что ситуация изменилась? – с горечью пробормотал младший Винчестер, но Дин не расслышал последней фразы, сказанной братом.
Он откинулся на кожаную спинку слишком низкого дивана и попытался выпрямить ноги, потому что первые колючие звёздочки застоявшейся крови царапнули кожу изнутри, а пальцы ног слегка онемели.
Можно многое успеть за эти чёртовы секунды, пачки секунд, коробки мелко порезанных назойливых секунд, складированных где-то в тайниках времени. Они сгорают, как спички, слишком быстро, оставляя после себя лишь пепел и запах серы. Сера – признак присутствия демонического существа.
Старший Винчестер на миг выпрямился, больно стукнувшись коленями о стеклянную крышку кофейного столика, когда знакомый запах возник в воздухе, вместе с кислородом достигая мозга, идентифицируемый мгновенно и безошибочно.
- Что, Дин? – манёвры брата не ускользнули от внимания Сэма, но старший Винчестер лишь покачал головой.
Один из поваров зажёг газовую горелку прямо на прилавке, чтобы жарить яичницу и сосиски на виду у всех. Глупая идея, но демоном здесь явно не пахло. Разве что только ради приличия можно осмотреть всё вокруг: мало ли, вдруг где найдётся тонкая полоска желтоватого порошка. Сейчас это уже не новость – после того, как врата были открыты, сера заменила собой банальную бытовую пыль. В каждом новом номере мотеля можно обнаружить столы, осыпанные пудрой с характерным запахом. Иногда Дину кажется, что тварей слишком много, чтобы переловить их всех.
Отмахиваясь от назойливого аромата, старший Винчестер бросил взгляд на отражение серого неба в остатках кофе.

- Душевные терзания, - задумчиво проговорил мужчина средних лет с довольно-таки непримечательной внешностью.
- Душевные терзания и полное отсутствие гармонии с собой... - протянул мужчина, обращаясь к своему случайному собеседнику, парню в очках, с серебряным кольцом в проколотой брови. Тот занял единственное свободное место, о чём, видимо, уже успел пожалеть, поскольку собеседник ему выпал до ужаса странный, чудной, похоже, даже слишком умный, чтобы быть весёлым, непринуждённым рубахой-парнем.
- ...приводят к определённому состоянию, результатом которого...
Парень обречённо вздохнул, украдкой оглядываясь в надежде, что кто-нибудь закончит, наконец, свой ленч, и уберётся как можно скорее. Судьба не была к нему благосклонна.
- ...может стать неожиданное, незапланированное откровение, – мужчина кивнул пару раз, словно бы утверждая данную мысль в сознании окружающих.
Парень оторвал зубами кусок бутерброда и принялся старательно его пережёвывать, не глядя на соседа.
- Не беспокоят ли вас ночные кошмары? – проговорил тот так неожиданно, перегнувшись через весь стол, что молодой человек отпрянул, наталкиваясь на спинку стула, который чуть накренился, так что парень был вынужден схватиться за соседнее кресло, чтобы не упасть.
- Нет, что вы, с чего вы это взяли? – отдышавшись, недовольно спросил он, чуть отодвигаясь в сторону.
- Я чувствую этот, – пробормотал едва слышно мужчина, - ни с чём не сравнимый вкус тревоги. И уже подумал было, что источником являетесь вы, но ответ ваш был полон уверенности, так что у меня нет оснований подозревать вас в ссоре с собственным душевным равновесием...
Парень нахмурился, промолчав.
- О, молодой человек, не сердитесь на меня! – весело воскликнул мужчина, рассмеявшись. – Нет ничего страшного в том, что я ошибся. Вероятно, дело здесь совсем в том, что кто-то с самого утра выдохнул в воздух эти беспокоящие меня молекулы внутреннего напряжения, и теперь я просто не могу спокойно допить этот дрянной зелёный чай и всё пытаюсь найти виновника...
В этот момент место у окна неожиданно освободилось, так как пара, занимавшая диван, расплатилась и покинула кафе. Парень молниеносно испарился, хотя ему было немного неловко от собственной поспешности, да и мужчина не скупился на комментарии и смех, слишком странные для обычного обитателя городка, желающего мирно выпить кофе.
- Мистер... - обратился к мужчине официант, - желаете что-нибудь ещё?
Тот улыбнулся, покачав головой.
- Скажите-ка мне, лучше, какой бар в этом городе самый популярный и шумный?
- О, сэр, - заговорчески зашептал официант, - наше кафе совмещает в себе и то и другое. Сейчас и ещё до девяти вечера зал будет заполнен пожилыми парами, но если вы вернётесь сюда ровно в десять, клянусь, вы не узнаете это милое место. Бильярд, азартные карточные игры и выпивка, сэр. Всё к вашим услугам.
- Подпольный бар? – усмехнулся мужчина, но в его глазах цвела синим и бурым строгость, подкрашенная разочарованием – оттенок «мокрый асфальт».
- Вполне законный, - заявил официант. – Просто это своего рода фишка, придуманная владельцем. Кому нужны кафе в полночь, а он жаждет зарабатывать деньги и в ночное время суток.
- Дела, - снова засмеялся мужчина, а когда довольный полученными чаевыми официант удалился, он глубоко втянул воздух, словно бы принюхиваясь.
- Душевные терзания, - пробормотал он. – Нет ничего прекраснее и отвратительнее.

Дин знал, что поступает неправильно. Но зеркало, что висело напротив кровати в номере мотеля, утверждало обратное. Присмотревшись, старший Винчестер убедился в правильности собственной догадки: синяки под глазами стали намного темнее, чем пару недель назад. Чёрт побери, да в ночных сумерках, разбавленных, как кофе молоком, лунным светом и отражением огней города, они казались почти чёрными – эти круги, пятнающие кожу.
Бессонница доставляет одни неприятности. Но тому, кто сможет обуздать её разрушительную силу, что словно вода, которая точит скалу: медленно, методично, постепенно добиваясь результата, тому, кто загонит страх или болезнь в клетку сообразительности, бессонница послужит хотя бы некоторое время.
Дин думал не слишком долго.
Если бы он не знал о том баре, что устраивался в кафе на ночь и считался самым лучшим в городе, он, может быть, и просидел бы в номере до утра, считая секунды, на этот раз, просто для разнообразия, наоборот – от двадцати пяти тысяч по убывающей. Но стоило лишь возникнуть мысли об одном гораздо более приятном способе избавиться от ненужного времени, как сомнения испарились.
Сэм жив, даже если сейчас, спящий, он в этом молочно-белом лунном свете кажется бледным, как смерть. Он жив, и как часто не казалось бы Дину, что с момента, когда Бобби предлагал сжечь мёртвое тело Сэма, до настоящего, где младший Винчестер мирно спал в номере мотеля, прошло не более пары секунд, и Сингер только-только ушёл, оставив его, Дина, в полном одиночестве и отчаянии, старший Винчестер пытался убедить себя в том, что всё это – лишь странная игра его сознания, ничего более. Сейчас он, конечно, поступает неправильно, но это всё-таки лучше, чем сидеть здесь, на этой старой кровати, глядя на брата, которому, должно быть, тяжело спать под давлением такого пристального взгляда, и не делать ничего. Со смертью Сэма внутри старшего Винчестера что-то сломалось, он мог бы поклясться, что даже слышал щелчок или странный болезненный треск, но всё дело в том, что Дин никогда не признался бы, никогда не рассказал бы о том, что испытал в тот момент, когда Джейк воткнул нож в спину младшему Винчестеру. Словно бы этот ржавый кусок металла вошёл Дину под сердце, и он был готов разорвать на куски чёртова негра, не взирая на обвинения в дискриминации... Дин никогда не расскажет, а мемуары он пока писать не собирается.
Накинув куртку, Дин выбрался из номера, стараясь не шуметь, не успев даже осознать, что он не самый хитрый в этой жизни. Сэм повернулся на бок, глядя из-под ресниц на постепенно сужающуюся полоску света, которая исчезала по мере того, как закрывалась дверь, размышляя о том, куда мог бы направиться его брат в... секунду... третьем часу ночи.

Когда вокруг кипит жизнь, и ты прекрасно понимаешь, что никому нет дела до твоих переживаний и тревог, то становишься либо отвратительно злым, либо – что гораздо лучше на первый взгляд – совершенно равнодушным к самому себе, словно бы следуя примеру окружающих пьяных, пропахших табаком, окутанных мишурным счастьем одной ночи людей, которые хотят лишь одного – веселиться. В такие минуты кажется, что все проблемы надуманны, преувеличены. Это анестезия, то самое обезболивающее, что не лечит инфекцию, а просто-напросто на некоторое время избавляет человека от болезненных симптомов, позволяя затем почувствовать всё с новой силой – и разочарование, и собственную никчёмность, и всё прочее, что только пожелаете.
Дин окунулся с головой в духоту и теплоту нутра бара, где музыка мешалась с чьим-то визгливым смехом и лихо заправлялась очередным коктейлем с повышенным содержанием алкоголя.
Организм требовал выпивки. Это ощущалось каждой клеткой, каждым нервом: непреодолимое желание почувствовать в горле обжигающее касание напитка, который мягко взорвётся в желудке и затем – чуть позже – в голове, заполняя тело приятной тяжестью опьянения. Внутри загорится почти мгновенно, и станет намного легче не обращать внимания на окружающую суматоху, которая всего мгновение назад ужасно раздражала, предлагая отказаться от идеи пробыть здесь до утра и просто вернуться в тёмный номер мотеля, где бессонная ночь будет тянуться, словно старая жевательная резинка, приклеенная непутёвым учеником младших классов к ножке стула.
Умело используя отсутствие сна, старший Винчестер упрямо шагнул к барной стойке, где только утром жарились на сковороде бекон и картофель. И что-то ещё, Дин уже не смог бы вспомнить, но этот запах остался. Едва уловимый, давно утративший собственный источник запах серы от сгоревших спичек. Для кого-то он мог бы показаться приятным, если бы не перебивался тысячами других: удушливый сигаретный дым мог бы любого превратить в заядлого курильщика.
- Пиво, - сказал Дин, оглянувшись в поисках свободных мест, но таковых не оказалось, поэтому он вынужден был остаться у бара.
Высокая кружка казалась слишком объёмной, словно была в состоянии вместить литра два пенистого напитка. Дин видел собственное отражение в чуть запотевшем стекле. Лицо его терялось где-то в золотистой глубине, подмигивало и ухмылялось, словно гипнотизируя, но старший Винчестер потряс головой, чтобы избавиться от иллюзии. Недостаток сна играл странные шутки с его воображением.
Внутри, где-то в желудке, неожиданно скрутило то ли от предчувствия, хотя подобное, скорее, больше характерно для Сэма, то ли от необъяснимого пока волнения, и через мгновение рядом на высоком стуле удобно устроился странного вида мужчина. Дин проследил взглядом отражение его глаз в стекле стакана, затем повернул голову, недоумевая, как можно оставаться настолько невозмутимым при таком диком шуме, и лишь потом медленно осознавая, что мужчина рассматривает его, старшего Винчестера, с нескрываемым интересом, причём в чертах его лица явно скрыто что-то знакомое.
- Удивление? – пробормотал мужчина, прихлёбывая диново пиво с видом абсолютно безмятежным. – Ошеломление? Недоумение? Недовольство...
Дин нахмурился, но внезапно почувствовал, что он, вроде бы, совсем не против этого возмутительного по меркам обычного человека соседства. Возможно, в другой раз слишком наглый придурок, который имел бы неосторожность даже толкнуть старшего Винчестера беспричинно, не потрудившись извиниться, получил бы в глаз, особенно сейчас, когда Дин мог вспылить по поводу и без.
- Хорошее пиво, рекомендую, - заявил незнакомец, чуть улыбаясь.
Старший Винчестер подумал, что с таким видом, наверное, назойливые непослушные дети дразнят в зоопарке ядовитых змей или, что ещё хуже, громадных кровожадных хищников, с нетерпением ожидая, когда же зверь не выдержит и бросится на прутья клетки, рыча, шипя или издавая иной звук, вполне красноречиво указывающий на крайнее недовольство. Этот тип был похож на такого ребёнка. Дину же досталась роль голодного, злого, но сонного тигра, который пока не спешил показывать зубы.
- Знаете, вы здесь смотритесь белой вороной, - протянул мужчина, постукивая пальцами по столешнице. – Мало того, что неместный, так ещё сидите тихо, словно бы вам здесь и не нравится вовсе.
Дин едва заметно кивнул. Бессонницу можно использовать, главное, не быть использованным ею. Сейчас же в голове стало туманно, словно он уже выпил порядочно, хотя пиво старшего Винчестера давно перекочевало к незнакомцу.
- Душевные терзания?
- Вы что, психотерапевт, который забрёл сюда совершенно случайно в поисках собственных пациентов?
- Первые признаки агрессии... – пробормотал мужчина, и Дин почувствовал, как дремлющий тигр внутри недовольно заворчал, царапая когтями бетонный пол клетки.
Старший Винчестер попытался отодвинуться от надоедливого типа, одновременно заказывая ещё пива.
- У вас, дорогой мой, полный разлад с собой, - вновь оказался рядом незнакомец. – Не спите по ночам, остро реагируете на вмешательство и даже банальную заботу со стороны друзей.
Дин нахмурился, оглядываясь, пытаясь понять, сон ли это, или же всё происходит на самом деле. Может быть, это просто чёртов внутренний голос бормочет всякую чушь.
- Сэма пытаетесь заставить поверить в искренность ваших чувств.
Странная манера речи начала раздражать, и Винчестер уже почти уверился в том, что спит, крепко спит впервые с того момента, как Сэм очнулся от вечного ледяного сна.
- Зачем обманываете его и себя?! – уже восклицал незнакомец, хотя никто в баре, кроме Дина, кажется, не обращал на него внимания. – Думаете, привязали к себе брата навечно, пока не закончится время, а там, где-нибудь на последней минуте вдруг признаетесь во всём?
Старший Винчестер открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь в ответ, но тело почти не повиновалось ему.
- Теперь-то он уж точно никуда не убежит, - продолжил незнакомец. – Теперь он уверен, что обязан найти выход сам, без чьей-либо помощи, пусть всё и тщетно...
Дин почувствовал, как перехватывает дыхание от того самого волнения, которое дало о себе знать ещё в самом начале странного одностороннего разговора.
- Как же всё искусственно, - неожиданно успокоился мужчина, сдвигая пустую кружку к краю стола. – Когда-то давно люди умели преодолевать подобный страх хотя бы для того, чтобы на миг почувствовать вкус счастья.
- Что ты хочешь успеть за такой короткий срок? – лениво протянул незнакомец. – Недели и месяцы. Ничто.
Дин закрыл на мгновение глаза, надеясь, что этот странный почти гипнотизирующий его человек пропадёт, и он снова окажется в шумном баре, где до него никому нет дела.
- Буду доброй феей-крёстной, хочешь ты того или нет, - усмехнулся тип, стараясь выглядеть добродушно и безмятежно, но старший Винчестер никак не мог отделаться от чувства, что это глупый дурацкий розыгрыш... Розыгрыш с явной примесью опастности, присутствовавшей в движениях, словах, голосе и взгляде этого мужчины. Какой-то парень чиркнул спичкой, чтобы закурить, и в воздухе снова повеяло серой. Этот настойчивый запах только усиливался, хотя Дин пытался убедить самого себя, что здесь нет демонов, нет этих тварей, когда мужчина, резко подавшись вперёд, прошептал:
- Сознайтесь в том, что ваши мысли стоят далеко от того, чтобы быть удостоенными статуса праведных. Возможно, тогда вам станет легче.
Винчестер помотал головой, надеясь, что морок рассеется, и он вновь окажется сидящим в одиночестве у барной стойки.
- Ты ведь не знаешь, кто я? – вкрадчиво поинтересовался незнакомец, и Дин, как зачарованный, покачал головой.
Что-то было в этих тёмных глазах – намёк, знакомая искра, жесты, мимика, колкие фразы...
- Расскажи ему всё, что задумал. Раскрой секреты, выдай собственные тайны, разочаруй Сэма, чтобы он знал о том, что творится в твоей душе.
- Это... – проговорил Винчестер, через мгновение понимая, что шум бара, звучавший на заднем плане, вернулся, а окружающая действительность неуловимо прояснилась.
- Дин! – в дверях возник Сэм, который, похоже, был встревожен не на шутку.
Старший Винчестер не обратил на брата почти никакого внимания. Он неотрывно смотрел на пустой стул прямо перед собой, где, казалось, всего мгновение назад сидел незнакомец, на деле оказавшийся весьма сумасшедшим.
- Где он? – недоумённо спросил Дин, когда младший Винчестер подошёл ближе.
- Кто? – осторожно поинтересовался Сэм.
- Этот странный...
Дин замолчал, когда брат усмехнулся, глядя на него.
- Что? – недовольно бросил он, пристально вглядываясь в лица людей, сидевших поблизости. Не было ни одного, кто хотя бы отдалённо напоминал того странного типа, и уж тем более, здесь не было человека с клеткой в руках.
- Ведь он был здесь всего мгновение назад, - пробормотал старший Винчестер, задумчиво потирая подбородок.
- Бесполезно, - неожиданно саркастично обронил младший Винчестер, так что Дин повернулся к брату, чтобы увидеть это выражение на его лице: смесь наивной суровости и неуловимого оттенка жалости, и, конечно, намёк на насмешку. Эта картина не доставила особого удовольствия старшему Винчестеру.
- Только посмотри на это, - покачал головой брат, словно разговаривал с маленьким несмышлёным мальчиком, что порядком раздражало.
Сэм указал на целый ряд пустых стеклянных пивных кружек, толпящихся на барной стойке.
- Это уже не смешно, Дин, ты выпил за нас двоих, если не больше, - нахмурился младший Винчестер, пока Дин пытался сдержать глупую улыбку.
- Сэм, послушай, это совсем не...
- Мне даже на миг стало интересно, - усмехнулся тот, покачав головой, - и как ты умудрился?
- Сэм, - уже более настойчиво проговорил старший Винчестер, - это вовсе не я. Неужели ты не видишь, что я не пьян?
Но брат как будто и не слышал.
- Значит, уходишь посреди ночи только затем, чтобы выпить половину запасов алкоголя, который здесь продаётся? Отличная идея найти способ расторгнуть сделку без ущерба для моего здоровья, Дин! – прошипел Сэм едва слышно, потому что любопытных ушей вокруг прибавилось.
- Тихо, Сэмми, - успокаивающе проговорил Дин, чувствуя, как сердце колотится о грудную клетку: так бывает в особенно волнительные моменты, в тот краткий миг между намерением сказать что-то важное и самой фразой, до этого мысленно проговариваемой раз за разом. Идеально отрепетированная мысль выбирается на поверхность вместе со сбитым дыханием, неожиданной дислексией и приступом заикания...
Ему не нужно говорить лишние пустые слова. Он просто источник тумана, который постепенно заполняет помещение, и все столы, все люди и пустые пивные кружки тонут в этой дымке точно так же, как и шум голосов. Этот дым – осознание, которое уже не является частью материальной действительности, это чистейшей воды обмен мыслями, словно кто-то вскрыл черепную коробку, добравшись до мозга, и залил горячие живые ткани бульоном их чувств и ощущений с примесью обрывков фраз. Холодец. Мозги в желатине неожиданных признаний, намерений, колючих слов. Психотропный коктейль. Сэм уже не смог бы точно сказать, где находится его разум, его исколотое стальными иглами сознание, так как голос, звучавший в его голове, монотонный, размеренный, зачитывающий простой, на первый взгляд, текст, который стал своего рода откровением для Дина, сливался с заполнившим пространство туманом. Отделить собственную сущность от пространственной материи было бы слишком сложно, и младший Винчестер, машинально впитывая предложенную информацию, пытался не потерять себя в окружающем мире. Тишина. Вода – наверное, море, которое дышит, изменяется, несёт свои волны к песчаному пляжу. Кресло-качалка, которое ждёт его, Сэма, на берегу. Тёплое солнце и вновь возникшее ощущение присутствия. Ни страха, ни враждебности, только лишь чувство, что за спиной стоит кто-то, ожидая момента, когда младший Винчестер, решившись, обернётся, и их взгляды встретятся. Поверхность воды остаётся спокойной, но в глубине её всё замерло, застыло перед бурей. Внутри болит: ведь кто-то когда-то сказал, что говорить правду не так уж и сложно, гораздо страшнее, когда правду открывают тебе. В большинстве случаев она оказывается не самой приятной, в данном отдельно взятом – до странности разочаровывающей.
Блеснула в воздухе, заискрилась всего на миг на солнце тонкая нить – Сэм мог бы, пожалуй, дотянуться до неё, коснуться пальцами, но что-то подсказывало ему, что подобный план действий не отличаются разумностью. Достигнуть нити означало оборвать её, и младший Винчестер понимал, что нельзя допустить подобного. Он сделал пару шагов назад для верности, когда земля под его ногами стала крошиться подобно старому кирпичу, прогибаться, трескаться, открывая взгляду тёмные провалы в своей плоти. Можно было стараться сбежать от пожирающей пространство черноты, но Сэм остался там, где и был: на границе между влажным песком и тихой водой – ему казалось, что внешнее спокойствие мира поможет ему избавиться от той горечи, что разлилась внутри. Когда влага хлынула через край в пропасть, он последовал за ней, чувствуя себя так, словно спрыгнул в Ниагарский водопад.

@музыка: LP-Papercut