Nice planet. We'll take it.
Название: This song's for you
Автор: Reno
Жанр: relationship, drama
Рейтинг: G
Персонажи: Дин, Сэм, Кастиель, Лиллит
Предупреждения: 1) возможно, кое-что звучит не слишком убедительно
2) никаких намёков на педофилию!
3) на самом деле я люблю Кастиеля
4) кое-кто мне недавно поведал, что я саркастична
Спасибо: многочисленным драбблам сообщества «Драбблы на салфетках» (творчество Тэнки, moody flooder и Naya K), фильму Kill Bill-2, фанфику Sophie «Зодчий» и песне Kansas “Dust in the wind”
От автора: печаталось быстро, пожалуй, даже слишком, бездумно и с придыханием. Короче говоря, не в стиле – вот это уж точно. Нет пространных запутанных рассуждений – от этого я намеренно избавилась в рамках хотя бы одного этого фанфика, просто подумала в очередной раз – «а что, если...», как это обычно и бывает. Ну, вот то, что вышло из этого «если».
Окончание- Как думаешь, он выстрелит сразу же, едва лишь увидев меня?
- Это зависит целиком и полностью от того, где и когда ты появишься, - лениво пробормотал Сэм – его страшно укачало, дорога была неровной и какой-то глупой, безмозглой, если можно выразиться так о дороге. Бестолковое лесное недоразумение.
- Кто? – вдруг вытаращил глаза младший Винчестер – только теперь он осознал, что отвечает на вопросы, не задумываясь об их смысле – ведь для чего-то же брат спрашивал.
- Ну, кто... ты, - пожал плечами Дин, почти не следя за дорогой – вряд ли в этом хилом лесу им кто-то встретился бы.
Кастиель вел себя, как обычно – отсутствовал абсолютно и стопроцентно. Сказал, что должен спросить разрешение на перемещение Дина.
Они ехали уже пару часов, и (Сэм был твёрдо в этом уверен) – явно не в ту сторону.
- Такими темпами мы окажемся где-нибудь на Аляске, - пробормотал он, стукаясь макушкой о крышу «Импалы».
- Как думаешь, он выстрелит сразу же?..
- Возможно.
Дин с некоторой досадой хлопнул ладонью по рулю.
- Парень, я спрашиваю тебя – неужели, так сложно просто поделиться мнением? А то получается как в том вестерне «Я ищу Джона Миллера, это ты? – Возможно» и – паф-паф – оба лежат мёртвые. Застрелили друг друга.
- Ты что хочешь услышать?
- Подтверждение со стороны заинтересованного лица.
- Это я.
- Естественно!
Сэм вздохнул.
- Всё дело в том, - проговорил он чуть неуверенно, - что я не знаю точно, в какое время ты попадёшь.
- Мда, - храбрясь, пробормотал Дин, - вдруг окажусь у твоей колыбельки, сопляк!
Младший Винчестер невольно хмыкнул.
- Будешь менять мне подгузники? – осведомился он.
По рассказам подвыпившего после удачной Джона охоты так оно обычно и случалось. Судя по недовольной физиономии Дина – было чистой правдой.
- Буду делать свою работу, - пробурчал старший Винчестер. – А если начнёшь балагурить – всыплю по первое число!
- Избиение младенцев, - пробормотал Сэм. – Не думал, что ты такой злобный.
Дин пожал плечами в «простите, извините за то, что я такой, какой есть» жесте. Некоторое время «Импала» наслаждалась тишиной. Ветки царапали ветровое стекло, норовя забраться внутрь, в салон, достать щёки и шеи нерадивых путешественников, намереваясь выколоть им глаза или, по крайней мере, оставить тонкие белые полоски на коже, которые запульсировали бы раздражением парой минут спустя. Дикий, дикий... лес.
Им нужно было вернуться и найти другой путь.
- А что же на самом деле? – неожиданно проговорил Сэм, не глядя на брата – провожая взглядом бесчисленные прорехи-лысины в более-менее ровной стене стволов деревьев. – Неужели, тебе удастся остаться действительно и окончательно спокойным и уверенным в себе, обнаружь ты одним прекрасным мотельным утром меня – пацана десяти лет – в опасной близости от твой сумки со снаряжением? Что ты будешь делать? Сыграешь со мной в ножички или дарц? Сыграешь себя превосходно и восхитительно?
В его словах, чёрт побери, не было, казалось бы, ни капли недоверия. Чистое любопытство. Пытливый интерес.
- Там видно будет, - расплывчато проговорил Дин, невольно задумавшись. Признаться, ничего из возможного ещё не приходило ему в голову. Он привык мыслить реальными категориями, а не всеми этими «если бы...», и сейчас его первостепенной задачей было выбраться из гребаного леса, в который они угодили, словно в осиное гнездо. Да, так и есть – все эти озлобленные чахлые деревца с колючими сучками были осами в истинном смысле. Они так жаждали ужалить.
- Там видно будет, - задумчиво потянул младший Винчестер, словно прожёвывая и проглатывая всю неубедительность этого ответа. Он был готов смириться. – А что, если я заплачу? Что, если поскользнусь, упаду, оцарапаю коленку и заплачу? Что, чёрт побери, сделаешь ты? Испугаешься и убежишь, большой брат? Испугаешься и убежишь? Сунешь голову в песок?
Если время в прошлом и будущем совпадало, то сейчас Сэм, по крайней мере, должен был завтракать в какой-нибудь забегаловке... читать газету в поисках сверхъестественного... возиться с неисправной стиральной машинкой в прачечной... дремать за ноутбуком, зависшем совершенно случайно на порносайте...
- Не пора ли нам подкрепиться?
Они сидели в местном кафе, и чёлка падала Сэму на глаза, пока он листал меню, пытаясь выбрать что-нибудь нетривиальное, а Дину неимоверно хотелось протянуть руку и убрать её - он почти физически ощущал, как волосы щекочут кожу, кончик носа, щёку. Отчего-то хотелось заботиться. Ну, хотя бы ради будущего Big Boy младшего Винчестера.
- Что такое пак-чой? – чуть рассеянно поинтересовался Сэм, как будто это его совершенно не интересовало – мысли его были далеко.
- Порядочная гадость, - улыбнулся Дин – он понятия не имел, о чём толкует младший Винчестер, но был обязан исполнять роль старшего брата «на отлично» – без сучка, без задоринки. – Рекомендую жареного цыплёнка и картофель фри с томатным соусом.
Сэм уставился не него с любопытством.
- И сколько же тебе лет? – неожиданно спросил он – глаза хитро прищурены.
- Двадцать семь, кажется, - недоумённо проговорил Дин. – И?
- Неужели, всё это время... ммм... десять лет ты только и делаешь, что заказываешь цыплёнка и картофель?
Сэм усмехнулся, вновь уткнувшись в меню, а Дин покачал головой, глядя в окно на проходящих мимо людей.
- Нет, - спокойно проговорил он, понимая, что, возможно, и склонен к однообразию – но всё же не к столь сумасшедшему. – Иногда я беру блинчики.
Младший Винчестер кивнул, и Дин заметил, что тот всё ещё улыбается – вот заноза!
- Что для вас? – подошла к ним добродушно улыбающаяся полноватая женщина средних лет в тёмно-лиловом с оранжевой окантовкой фартуке.
- Макароны с острым сыром.
Она повернулась к Дину.
- Сэндвич с ветчиной и кофе.
Тарелки с заказами перепутались самым невероятным, но они даже не заметили этого, погружённые с головы до ног в тягучую, как патока, атмосферу этого странного утра, успевшего перетечь в не менее странный полдень, который и ощущался иначе, неторопливый, безответный, загадочный. Глухой, как городской тупик с решётками и пожарными лестницами. Немой, как отцовский старый дневник, способный говорить лишь ровными рукописными строками, строками, строками...
Возможно ли, что и Сэмми, его настоящий Сэмми сейчас тоже чувствовал себя подобным образом без него рядом в этом огромном песочно-пустынном мире где-нибудь в самом сердце хайвэя на границе тревог и смутных опасений?
- О чём думаешь? - непосредственно поинтересовался Сэм, старательно пережёвывая Динов сэндвич. Наверное, его собственные макароны достались тем двоим бугаям, оккупировавшим столик в углу. Но почему-то никому и в голову не пришло возмутиться.
"О тебе" - было наиболее подходящим ответом, только Дин боялся, что брат его не поймёт. Так или иначе, пришлось бы многое объяснять – совершенно без надобности.
- О том, что... еда здесь дерьмовая...
И всё-таки это оказалось цыплёнком – никуда от себя не деться.
- Как и в любой другой забегаловке, - кивнул младший Винчестер.
Неужели, Сэм сейчас тоже давиться каким-нибудь хреновым салатом? Сидит себе в одиночестве... Ясно ведь, что Кастиеля ничем в подобное место, чадящее пережженным дымом, который любой ангел Господень назвал бы адским, не заманишь. Никакими клятвами и обещаниями. Для них же с братом придорожные или городские кафе всегда были отличным местом для веселья. Как для Братца Кролика – терновый куст.
- Твой Дин – какой он? – неожиданно для себя самого поинтересовался старший Винчестер – он дал себе слово, что подобного рода вопросы останутся за пределами этого времени – и вот, сорвалось с языка. Наверное, он хотел бы понять, в чём он действительно не преуспел.
Сэм смотрел на него чуть странно – не ожидал, наверное, такого вопроса, но спустя мгновение Дин с затаённой радостью заметил, как его взгляд наполняется вполне осмысленным интересом и... азартом. Как будто прежде – а так, пожалуй, оно и было – его никто не спрашивал об этом, не интересовался, не считался с ним, и Дин был рад тому, что сделал это первым – будь он в свои семнадцать хоть чуточку умнее... Возможно, ему удалось бы кое-что изменить.
- Он, - протянул Сэм, - то есть, я хочу сказать, ты.
Он замолчал, кажется, смутившись.
Дин усмехнулся.
- Я просто запутался, - признался брат, подцепив бездельной и праздной вилкой ломтик ветчины, утраченный в процессе. – И в этом нет ничего смешного.
Умел он одной лишь фразой поставить на место! Старший Винчестер не мог не чувствовать себя капельку виноватым.
- Дин, - выбрал, наконец, приемлемый для себя вариант Сэм – говорить «ты» этому знакомому незнакомцу он пока себя заставить не мог, - он...
Старший Винчестер затаил дыхание. Признаться, даже испугался немного, понимая, что может услышать сейчас всю правду о себе прошлом, понимая, из чего же он вырос и кем стал.
- ...тот, кто спит с ножом под подушкой, - неужели, это началось ещё тогда? – и оставляет для меня подарки на Рождество под елкой вместо отца.
Дин улыбнулся, не удержавшись. Ему просто жизненно необходимо было улыбнуться, иначе бы та теплота, что возникла внутри, причинила бы ему боль.
- Дин – тот, кому не жалко отдать мне последнюю конфету M&M’s...
Не жалко!
- ...или дать пострелять, пока Джона нет дома.
Всё же рискованно...
- Он тот, кому нет дела до мнения окружающих, но есть – до меня. Немного таких людей, которым есть до меня дело, - пояснил он, хотя старший Винчестер и так всё понял.
- Он хороший? – по-детски наивно спросил Дин, понимая, что уже говорит о себе в третьем лице – тревожный признак.
- В большинстве случаев, - усмехнулся брат. – И меня это устраивает.
- В большинстве случаев, - рассеянно повторил Дин.
Вряд ли он когда-либо задумывался о причинах обид брата, и том, какими важными младшему Винчестеру казались его собственные переживания. Ему не было дела до окружающего мира – и всего в нём, и порой – совершенно определённо – до Сэма тоже. До отца, до дел, до убийств в Оклахоме. Он чувствовал себя благословенно-равнодушным, и было ему хорошо.
Но теперь от одной лишь мысли об этом становилось тошно.
Дин начал перекладывать вещи – в очередной раз, и это не могло не нервировать Сэма – по самым непонятным для него причинам. Дин перекладывал вещи и напевал что-то себе под нос. Слов не было – была лишь невнятная прерывистая мелодия.
Младший Винчестер вслушивался невольно – тишина стояла такая, что становилось не по себе. Дин весьма удачно разбавил кристальную тишину незаурядным времяпрепровождением.
- Сэмми, ты ведь знаешь эту песню?
Чуть хрипло и до странности музыкально Дин пропел: "Ангелы золотистым сиянием согревают усыпанный звёздами небосклон, сыплют пухом с небес в волшебстве зимней ночи, охраняют твой мирный сон...", заработав изумлённый взгляд брата - оправившись от удивления, тот недоумённо пожал плечами.
- В первый раз слышу... Но, старик, это было сильно!
- Пошёл ты, - на всякий случай пробормотал старший Винчестер, удивляясь самому себе – он ненавидел эту песню с четырёх лет – с того самого дня, как она перестала звучать для него, ведь Джон ни за что не стал бы разводить все эти сопли об «ангелах, которые...» и т.д. и т.п. Тогда у него просто не могло быть на это сил – вот как Дин всегда оправдывал отца перед самим собой.
- Откуда она? – осторожно поинтересовался младший Винчестер, зная наверняка, что подобные «прорывы» случались у брата нечасто – и не без причины.
- Так... – попытался отмахнуться Дин. – Вспомнилось...
Уж лучше бы не вспоминалось! Эта песня была проклята, эта семья – была проклята, и нечего одному из проклятой семьи напевать вдруг проклятую песню – это ведь масло масляное, всё равно минус на минус в реальной жизни никогда не даёт плюс.
- Мама пела её тебе?
Старший Винчестер с претенциозным стуком уронил на сухую поросшую серой травой землю гнутую металлическую трубку – деталь движка, не иначе, которая утратила позиции или же жила в ожидании своего часа.
Он перекладывал вещи – но они всё ещё оставались в чёртовом лесу, как бы прискорбно это не звучало, и никакие однообразные почти машинальные движения не смогли бы ничего исправить, пусть они и обладали свойством успокаивать. Перекладывал вещи так, будто искал что-то, но никак не мог найти – хотя и знал, что искомого в старой порядком потрёпанной жизнью вещевой сумке нет.
- Не мама, - в конце концов, проговорил он, - а очередная станция «унылое гавно».
Сэм нахмурился.
- ... Золотистым сиянием согревают... небосклон, - пробормотал он – на языке слова казались мёдом. И подобная песнь определённо не могла быть в ротации на радио – на любой из частот. Такие песни переходили из уст в уста из поколения в поколение – украшенные мишурой и позолотой, и веточками клюквы, ароматные сладким запахом карамели и взбитых сливок. – Сыплют пухом с небес...
- Это подойдёт, - решительно оборвал брата Дин, извлекая на свет Божий какую-то крошечную пружинку. – Моя малышка не должна барахлить, даже если условия ниже средних, и повод для капризов вполне очевиден.
Они катили по лесной тропе уже слишком долго, чтобы не насторожиться, но ни один из Винчестеров не предпринимал попыток выразить тревогу словами. Сэм водил пальцем по стеклу, запотевавшему от его дыхания – иногда корявые рожицы здорово смахивали на вендиго с отвисающей челюстью, на ведьму в обворожительном обличии, на одну из множества тварей – эта жизнь въелась в его плоть и кровь, и не вытравить было – чай, не крыса под плинтусом, хотя при желании вполне можно было бы обнаружить некоторое сходство.
Дин время от времени косился на брата, но молчал – в другой раз не обошлось бы без лаконично-жёсткого «Сэм» - ведь пальцы оставляли на стекле мутноватые разводы, которые после пришлось бы оттирать старшему Винчестеру.
В горле першило – в лесу тоже. Этот лес был болен – хроническим гайморитом. Он жаждал прокашляться – и вытолкнуть незваных гостей на скоростное шоссе, но так вышло, что они заплутали в его пронизанных забитыми слизью бронхами лёгких, забираясь всё глубже вместо того, чтобы карабкаться вверх по жёсткой хрящевой трубке трахеи.
Когда весь день сидишь за закрытыми дверями и задёрнутыми шторами, глаза отвыкают от солнечного света настолько, что становится больно от одного лишь желания выглянуть в окно - больно до мозга, до мозга костей.
Если предположить, что мобильные телефоны – сами по себе порождения сверхъестественного, то, пожалуй, становится легче жить.
- Я всегда думал, а что, если бы Импала была инопланетянином-трансформером?
И Дин не сказал бы "Инопланетян не существует, Сэм", он просто подумал, что это, пожалуй, было бы превосходно, не зря же он всегда знал, что Шеви - это нечто особенное по сравнению со всем остальным миром.
Старший Винчестер щёлкал крышкой мобильного, поглядывая время от времени на подмигивающий ему экран – он был пуст. Этот телефон возник здесь против правил – и вот то, что он получил взамен. Вынос мозга.
- Представь, каким красивым роботом она бы стала, - продолжил Сэмми. – Серебристая окантовка... И как бы её звали?
Дин пожал плечами с рассеянной улыбкой в глазах и на губах.
- Импалетта, - с усмешкой предположил младший Винчестер и тут же поморщился от отвращения. – Фу, какая гадость. Пусть уж лучше она осталась бы Импалой.
Да. Так, определённо, было бы лучше.
Старший Винчестер водил пальцами по чуть выпуклым кнопкам, касаясь самыми кончиками, чувствуя их гладкость и теплоту пластмассы, успевшей прогреться под ладонью. Крошечные ювелирной работы циферки светились желтовато-зелёным, манили и дразнились. Они знали Дина, знали его лучше, чем кто-либо, знали его прикосновения, вкус его крови, пролитой на микросхемы, вкус грязной воды, в которой он успел побывать, вкус пыли, набившейся в щели. Отчаяние, с которым он бил по тонкой металлической крышке, раздражение, с которым он швырял телефон на приборную доску, и бережную до дрожи нежность, сквозившую в каждом его движении, когда «Сэмми» высвечивалось в уголке экрана. Разобрали по частям.
- Хотя, окажись папина машина трансформером, мне бы уж точно не поздоровилось, - поёжившись, пробормотал Сэм. – Я тысячу раз проливал кофе на её сиденье и тысячу раз пинал её заднее правое колесо.
Дин даже оторвался на миг от бездумного созерцания телефона.
- Пинал колесо? – переспросил он, стараясь не улыбаться.
- Ага, - кивнул младший Винчестер. – Когда папа в очередной раз являлся, приказывал немедленно собирать вещи и подмигивал городу габаритными огнями.
- Ааа, - протянул Дин, сжимая мобильный в руке. – Ну, что ж, думаю, это было вполне справедливо с твоей стороны.
Брат вцепился в него взглядом, словно ждал подобных слов всё свою жизнь.
- Даже если бы машина оказалась замаскированным инопланетянином, она бы не стала злиться на тебя. Она бы, скорее, наподдала отцу.
Сэм хмыкнул, вычислив самостоятельно, без чьей-либо грубой и навязчивой помощи, всю абсурдность подобного предположения. Дин кивнул для верности, решив, что разговор окончен – его мучила одна неразрешимая проблема. Кнопка быстрого набора, на которой «висел» номер младшего Винчестера, притягивала взгляд – на ней помимо цифры 1 значился ещё какой-то символ – охотник прежде не обращал на него внимания – и теперь с определённой долей осознанной глупости на кнопку хотелось нажать. Просто для того, чтобы убедиться: телефоны несовершенны – дико и абсолютно бесполезны, когда рядом нет ни сетки, ни станции, ни подходящего, родного им времени.
Ритмично пропели тона – незримый сигнал протянулся в пустоту. Даже гудок не подал голоса. На другом конце висел мутный сгусток ничего. Линия связи плавала в иной реальности, будто в киселе. Статика дремала, не желая пробуждаться и щёлкать в трубке. Глухо, как в выжженной могиле – не шороха.
- Что ты делаешь? – протянул младший Винчестер – с намёком на каприз. Дин сложил книжку мобильного и сунул его в задний карман джинсов.
- Страдаю ерундой, - объявил он торжественно, подняв руки – ладони пусты.
Сэм кивнул, будто так и думал, а после потянулся к позабытому, было, библиотечному фолианту.
Дин бросил взгляд в зашторенное окно.
- Ты бы скорее оказался лицом к лицу с горгульей, чем признал, что рулишь не туда? – полузаинтересованно осведомился Сэм: голова на восток, ноги – на запад, то бишь, лес по обе стороны «Импалы» плюс младший Винчестер на заднем сидении.
- Хм, - пробормотал Дин, - Пожалуй.
Кажется, он даже не слышал вопроса. Руль кажется бесконечным – перебирая его, неизбежно натыкаешься на собственные руки. Замкнутый одетый в тёмную кожу круг. Неимоверно хотелось, чтобы хоть где-нибудь он оборвался так неожиданно, что реагировать пришлось бы быстро и безотлагательно, не принимая тщательно обдуманного решения, отдавая предпочтение импульсу – честному, как пуля, горячему, как свежевыстрелившая винтовка...
- Точно-точно? – с усмешкой поинтересовался младший Винчестер, зевнув.
- Угум.
- И тебя, как я погляжу, совершенно не настораживает тот факт, что мы уже не первый день колесим по этому лесу как проклятые?
Дин чуть помолчал.
- Не первый, - проговорил он, бросив взгляд в зеркало заднего вида: судя по всему, Сэму вовсе не было так уж удобно там, на заднем сидении, как можно было бы себе представить. Вид человека, вкушающего все блага цивилизованного отдыха, был напускным. Младший Винчестер давным-давно отлежал спину и задницу, а ноги его страшно затекли. Как бы то ни было, марку он держал – пока что удавалось.
- Не первый, - повторил Дин, мысленно посмеиваясь над братом. – Второй.
Это было правдой. Винчестеры бессонничали в наиболее тёмные ночные часы, с мутным рассветом Дин погнал сквозь низкие кусты так, что на боках «Импалы» должны были бы остаться царапины. Он снова напевал – Сэм очень надеялся, что пел он не про ангелов, хотя присутствие хотя бы одного из них, пожалуй, оказало бы на него необходимое поучительное воздействие – и теперь, возможно, они бы катили по нормальной дороге по направлению к ближайшему обиталищу людей.
«Кастиель», мысленно проговорил он, почти мгновенно ощутив присутствие. Нет, небесное создание не удостоило его взглядом, возможно, лишь небрежным взмахом крыльев, но этого, как оказалось, было достаточно. Дин выругался на автомате, когда руль вырвался из его рук, машину повело в сторону, в самую мешанину из ломких листьев и сучьев – этот лес высох, как песок в солончаковой пустыне – и понесло прямиком к плотным стволам больших деревьев.
Сэм вцепился в спинку водительского кресла, а старший Винчестер впервые пожалел, что всё это время относился к ремням безопасности с затаённым презрением. Они, пожалуй, уберегли бы его от множества дополнительных синяков и ссадин, которые с радостью присоединились к царапинам, подаренным щедрыми колючками и обломанными ветками. Карманы куртки были полны даров природы – случайных жучков, чешуек коры и прочего мусора, но этого лесу показалось мало.
- Береги голову! – воскликнул Сэм, когда они едва не врезались в дуб.
Дин мог бы сколь угодно долго впечатывать педаль тормоза в днище – толку от этого было чуть. «Импала» словно взбесилась.
- Грёбаный ангел!! - всё-таки догадался, усмехнулся младший Винчестер – не взирая на жуткую тряску. Кажется, его почки были обречены в скором времени покинуть надлежащее им место, чтобы со свистом выскочить наружу и с чавкающим влажным звуком припечататься к ветровому стеклу.
Картина маслом. Кровью. Желчью. И прочими жидкостями организма.
Наконец, они вылетели на дорогу – едва не врезавшись в проносящийся мимо трейлер. Сэм даже успел разглядеть ошарашенного водителя, отражение которого мелькнуло в зеркале. Дальнобойщик унёсся к горизонту.
- Что за чёрт? – обессилено поинтересовался Дин.
Младший Винчестер пожал плечами, подумав, что Кастиель мог бы действовать и понежнее. Всё-таки не картошку вёз, не брёвна.
- Контору перепутал, - откликнулся младший Винчестер, откинувшись назад – шею заломило, в ногах заныло.
- Один хрен, - простонал охотник, потирая ушибленную макушку – кажется, приложился всё-таки пару раз о крышу драгоценной и несравненной Шеви.
- Зато – рукой подать до пусть и третьесортного, но такого долгожданного мотеля, - резонно высказался Сэм.
Дин лишь кивнул, поморщившись – его замутило. Вестибулярный аппарат, слегка подрасшатанный регулярным недосыпом и выпивкой, подвёргся нешуточному испытанию. Да и кто выдержал бы подобную тряску? Даже туристам на космодроме не поздоровилось бы...
- Хотя бы нормальные кровати, - пробормотал он, с некоторым трудом выруливая на середину трассы. В простиравшейся пустоте сложно было быстро сориентироваться после всех колючих и кустарных путешествий, открытое пространство, неожиданно вынырнувшее навстречу, старательно подбирало ключи к запертым в глубине души фобиям – в том числе и клаустрофилии, о которой ни один из Винчестеров прежде и не подозревал. Сэм, конечно, слышал о чём-то подобном, но всё же, как и любой другой человек, считающий что «ничего подобного с ним никогда не случится», был уверен в отсутствии у себя этой слабости. Однако, пройдя испытание лесом, им всё же пришлось признать, что передозировка открытой и отлично различимой линии горизонта ещё как возможна.
Во избежание ненужных споров решили ехать в сторону, противоположную той, куда умчался трейлер. Дину он просто показался подозрительным – особенно после того, как они едва не врезались в металлический бок на сумасшедшей скорости. Сэм подумал, что смесь клаустрофилии и паранойи – явные последствия посттравматического шока, но ничего не сказал.
У вишни был отчётливый рыбный привкус. По словам Сэма, ни в одном из мотелей не могло быть худшего сервиса – Дин был почти готов с ним поспорить, но были дела поважнее. Выплёвывая косточки так, что они с дробным стуком перебирали половицы, набиваясь в щели между деревянными планками, он ждал того, что уже давно должно было прийти – момента, когда стоит открыться, не побоявшись удара. Позволить себе рассказать чуть больше, чем требуется, проявить себя, разбавить затянувшееся недоверие, притворяющееся симпатией, настоящими леденцовыми красками, чтобы хоть как-то завершить этот день. Логически.
Вишнёвая косточка наткнулась на плотную преграду задёрнутой занавески и, несмело стукнув в стекло, упала, замерла у самого края подоконника.
- Осторожней, здесь тараканы...
Дин невыразительно глянул на брата, очевидно, подивившись его невиданной чистоплотности – в отличие от старшего Винчестера Сэм аккуратно складывал мусор поверх тонкого шерстяного одеяла в бордовых тонах на защите постели. Пожалуй, и вправду не стоит давать насекомым лишний шанс.
- Во многих номерах помимо тебя обитает всякая живность. Главное, чтобы по размеру не больше крысы...
Младший Винчестер хмыкнул, взглянув на Дина так, словно тот сморозил несусветную глупость. Как ребёнок, бормочущий под нос имена древних политиков, услышанные совершенно случайно, вплетённые в незамысловатые, глупые детские песенки сомнительного содержания.
- Здесь тараканы, - повторил он, чуть щурясь – как будто солнце било ему в глаза в этом мягком сумраке, сглаживающем острые углы. - В моей голове.
Дин кашлянул – коварная вишнёвая косточка попыталась прорвать оборону на пути к дыхательному горлу, за что и подверглась наказанию – отправилась вслед за своими товарками в глубокую щель в полу. Посмотрел на брата.
- И в чём же... проблема? – прокашлявшись, поинтересовался он.
Вышло неловко.
- Я не знаю, что делать.
Когда возвращается вечер, становится легче дышать и легче говорить. Глупости, заумности – буквально всё. И хотя в этой комнате, казалось, сумерки были обречены на вечное существование, интуицию было не обмануть – за окном сгущалась плотная серая вата, Дин ощущал это наверняка – пальцами на ногах, рёбрами, позвонками, коленями... Нечто приблизилось вплотную, встало за окном, накрыло город покрывалом цвета индиго.
- Я не знаю, что думать, оставаясь один, - проговорил Сэм, а старшему Винчестеру совершенно определённо хотелось остановить его. Хватит с него и тараканов.
- Ты никогда не оставался один, - с едва выглянувшим в окошко угольно-чёрных зрачков упрёком. – Ты никогда не оставался один?
Дин задумался. Кажется, он и вправду всегда оказывался при деле – Джон не щадил его, и в этом было его собственное маленькое счастье: невозможно было остановиться и окинуть безрадостность взглядом, невозможно было выкроить ни секунды, чтобы поразмыслить о собственной жизни, и было в этом нечто благословенное. Не было времени отчаиваться. Нужно было работать. И где бы они ни были – Дин оставался обязанным. Обязанным присматривать за Сэмом, обязанным следить за тем, чтобы оружие пребывало в надлежащем состоянии, и как же ему повезло всегда и повсюду быть занятым по самое горло! Но он отчего-то никогда и мысли не допускал о том, что брату живётся хуже, чем ему самому. Не могло быть такого – о мелком заботились, его страстно опекали, он был центром их маленькой сумасшедшей семьи.
- Ты не знаешь, каково это, - с недетской усмешкой протянул младший Винчестер, - ощущать себя в пустом номере так, будто ты – столб на дороге на двадцатой миле от города.
Дин вдруг улыбнулся – непроизвольно. Сэм нахмурился.
- Что?
- Пожалуй, я начинаю понимать, - ответил охотник. – Сейчас я почти понимаю.
Брат смотрел на него непонимающе.
- Только представь, - пояснил старший Винчестер, - насколько я далеко от тебя сейчас.
Хмыкнув, Сэм протянул руку, коснувшись его плеча.
- Страшно далеко, - с сарказмом отметил он.
Дин качнул головой.
- Ты не понимаешь. Я далеко от моего тебя на многие годы – и это вовсе не двадцать миль от цивилизации, и даже не чаща леса. Это вообще ни с чем не может сравниться.
Младший Винчестер замер.
- И, кажется, теперь я могу представить, каково это, - с неожиданной дрожью, пробравшей изнутри, металлической тёркой прошедшей по коже. – Когда вдруг чувствуешь себя брошенным.
Это было, по крайней мере, ново – иначе, чем любой из предыдущих опытов жизни. Так распорядилась судьба – Дину Винчестеру не суждено было осознать в достаточной степени то, что чувствует ребёнок, потерявший маму в супермаркете – растерянность, страх, смущение, сумятицу. Но внезапно всё повернулось иной стороной. Как листку дерева, подхваченному неумолимым ветром, ему пришлось оказаться слишком далеко от себя самого, чтобы противиться ощущению, отвергать его. Впервые за всю свою жизнь он понял, насколько обидным может быть подобное чувство.
- Ну, что ж, - находчиво, как и всегда, проговорил он. – Мы с тобой – два совершенно одиноких на этой планете человека, что будем делать?
Считать про себя от десяти и обратно.
- Не такой уж я и одинокий, как ты! – с уморительным возмущением воскликнул Сэм на пятой секунде – старший Винчестер мысленно улыбнулся: сработало. До странности легко было управляться с ним. – У меня есть отец! И брат! Пусть иногда и совершенно несносный...
Дин засмеялся – он не мог удержаться. Это было восхитительно! Та живость, тот азарт, с которым этот мальчишка в один момент отказался от собственных унылых взглядов на жизнь. И это было просто.
- Они... – он продолжал говорить и говорить, словно плотину прорвало, но старший Винчестер не мог слушать Сэма вечно.
По большей части потому, что это немного действовало на нервы.
И совсем чуть-чуть – по причине волнующего, зарождающегося страха. Остаться здесь навсегда. Быть преследуемым этим едким, основательным чувством потерянности, охватившим его, словно пламя – пропитанную маслом ветошь. И Дин не знал, не мог знать, где в этом мире ему удастся спрятаться от него.
- Когда я вернусь?
У тёмной обочины, на сухой пыльной земле. Лучшего места для охотника не найти.
Наскоро сложенный костерок чадил, пламя освещало их лица. Будто заговорщики. Дин всё же задал этот вопрос, а то в последнее время у Сэма складывалось такое впечатление, будто брат только и ждёт, как бы сбежать в прошлое поскорее. Нелепое чувство.
- Как только спасёшь ты брата от Лиллит. Ей лишние проблемы не нужны.
Расплывчато.
- Ты вернёшь меня?
Старший Винчестер поворошил угли сухой веткой, которая мгновенно загорелась. С некоторым сожалением он отправил её в костёр.
- Я, Дин. Некому больше.
Сэм наблюдал за стремительно темнеющим небом.
Действительно, насколько это всё неопределённо и рискованно. Кастиель – он ведь то здесь, то там, то вообще нигде, и не дозовешься. Что, если он вдруг исчезнет в самый неподходящий момент?
- Веришь ты мне? – осведомился ангел, касаясь ладонью острых язычков пламени. Старший Винчестер заворожено наблюдал за тем, как огонь плясал на его коже, не причиняя вреда.
- Вроде того... А можно такому научиться?
Сэм хмыкнул, отвернувшись. Ангел со вздохом поднялся, стряхнув искры с рукава плаща.
- Нет, - отрезал он неожиданно эмоционально.
- Куда собрался? – поинтересовался Дин, копаясь в полупустой сумке, на дне которой, кажется, завалялась пластмассовая бутыль с водой.
- Пора мне, - уклончиво ответил Кастиель. – Но вернусь я, как только час настанет.
- В этом я не сомневаюсь, - кивнул старший Винчестер.
Порыв ветра всколыхнул пламя. Винчестеры остались в одиночестве. Так было и проще, и сложнее одновременно. Сэм знал, что должен прояснить кое-что, только вот не был до конца уверен, подходящее ли время для этого выбрал.
- Дин, - обратился он к брату, который протянул ему жестяную чуть мятую кружку. – Да нет, не нужно... Я только хотел спросить...
Старший Винчестер окинул его подозрительным взглядом.
- Валяй, - сказал он, в конце концов.
Позади зашуршало, так что Сэм на всякий случай проверил, на месте ли пистолет. Тот оказался там, где ему и следовало быть – за пазухой.
- Я не могу понять, почему ты так рвёшься в прошлое, - проговорил младший Винчестер, вытянув ноги к огню – не то чтобы ему вдруг стало холодно, просто тело требовало малейшего, пусть и самого ничтожного движения. – Что ты там забыл? Отца? Свой первый обрез, брошенный на краю пустыни Колорадо? Что?
Дин наблюдал за ним с улыбкой – поначалу Сэм этого даже не заметил, а после чуть смущённо отвёл взгляд – ему вовсе не нравилось думать, будто эти вопросы прозвучали глупо и смешно. Ведь ему действительно необходимо было знать.
- Эх, Сэмми, - по-доброму насмешливо пропел старший Винчестер. – Неужели ты сам не понимаешь?
Сэм ненавидел, когда отвечали вот так, вопросом на вопрос. И он определённо собирался заявить об этом во всеуслышание, однако брат опередил его.
- Говорят, что было – то прошло, - задумчиво проговорил старший Винчестер, прекратив улыбаться – теперь он смотрел вдаль, мимо младшего Винчестера. – И я с этим полностью согласен. Но почему-то теперь мне кажется, что есть вещи, о которых забывать не следует никогда.
Сэм поёжился – что ещё за вещи такие? Их жизнь, по крайней мере, на три четверти состояла из того, о чём разумнее было бы не вспоминать.
- Мне кажется, - протянул Дин, - что... это прозвучит странно, но я забыл там... тебя. Я забыл там тебя – это точно.
Он коротко взглянул на младшего Винчестера, не успевшего ещё ничего сообразить, и вдруг заговорил быстро-быстро, словно боялся не успеть.
- Иногда мне кажется, что от прошлого – давнего, очень давнего, остались какие-то крохи, почти ничего – и я понимаю: благодаря тому, что я вижу тебя каждый день, я думаю, будто знаю тебя.
Сэм едва не пожал плечами, лишь бы избавиться от ощущения недосказанности.
- Но я так же думаю, что сегодняшний ты – это нечто совершенно другое, чем, например, ты – вчерашний.
Младший Винчестер кашлянул.
- И уж подавно иное, чем ты, ну, например, в десять лет. Короче говоря, запутывая себя и окружающих, в конце концов, я прихожу к тому, что на самом деле я ни хрена о тебе не знаю, - с торжествующим видом закончил старший Винчестер. И подытожил. – Именно поэтому я хочу вспомнить, был ли ты другим или точно таким же длинным и лохматым, как сейчас.
Сэм «шутку» не оценил. Нахмурившись, он сосредоточенно разглядывал полустёртую надпись на боку сумки, размышляя.
- Это и вправду важно для тебя? – уточнил он спустя минуту-другую.
- Да, - серьёзно кивнул Дин и, подумав, пересел поближе к брату. – А ты бы не воспользовался таким шансом?
Каким, хотел, было, спросить младший Винчестер. Шансом узнать тебя, узнать, что ты, кто ты есть на самом деле? Сэм едва заметно качнул головой. Вряд ли. Он провёл множество долгих лет в созерцании, в наблюдениях, и теперь знал своего брата лучше, чем кто бы то ни было на этой Земле. И в том, что брат годы их совместного детства спустил коту под хвост, не было его, младшего Винчестера, вины. Его собственная маленькая миссия была выполнена, Дин же не преуспел. Что же теперь – расплачиваться?
- Хэй, Сэмми, - потянул его за рукав куртки брат. – Приём.
Младший Винчестер попытался усмехнуться.
- Просто привези мне сувенир, - ответил он, стараясь не замечать выражения лица Дина – тот, видно, ждал жарких уверений в том, что любой бы на его месте поступил так, а не иначе.
- Лады, - пробормотал он едва слышно.
Если обжёг нёбо - кожа облезает моментально, а после, приложив большой палец к рельефным альвеолам, можно почувствовать покалывание - отчего-то такое завершающее, уводящее саднящую боль от ожога в сторону.
- На самом деле ты – порядочная заноза в заднице, - подытожил Дин первый день их совместного пребывания в номере.
Мелкий Сэм хмыкнул.
- Есть, у кого поучиться, - откликнулся он, так что старшему Винчестеру неимоверно захотелось запустить в него подушкой.
Это ощущение было явственным и непоколебимым. Младший Сэм – совсем младший – тянулся к брату руками, ногами, всем своим существом. Это ощущение невольно смущало.
Как и чувство притворной пустоты. И никчёмности. И головокружения.
Что-то из приведённого списка.
Кривая какая-то реальность оказалось. Дин клал телефон на край стола – телефон падал. Он ставил на стол кружку – та съезжала к грязным пустым тарелкам. Клал ручку – ручка катилась в хладные объятия пола. А, может быть, сам старший Винчестер не находил себе места?
Недружелюбная к путешественникам во времени пора, порождавшая мысли о том, что Дин ни разу не заслужил подобного отношения – возможно, невольной симпатии со стороны младшего, его безотчётного детского восхищения этим большим парнем, появившемся неоткуда.
Расстояние между аккуратно заправленными кроватями не превышало двух футов, так что носки их ботинок время от времени сталкивались и вступали в шуточную борьбу – пыль будущего мешалась с пылью прошлого настоящего, отчего мурашки стройными шеренгами размеренно двигались по спине от плеч и ниже, бесцеремонно забираясь за пояс штанов. Сэм сидел, забавно выпятив нижнюю губу, словно капризный малыш, у которого для его же блага отняли сотую подтаявшую шоколадку, грозившую неминуемой аллергией и несварением рано по утру. В компании с ним, очевидно, легко было притворяться несерьёзным и беззаботным – и в равной степени губительно, поскольку, принимая правила этой детской игры, легко было потерять контроль над опасной ситуацией.
Интересно, Лиллит соизволит хотя бы постучать в дверь, прежде чем ворваться внутрь? Маловероятно.
- Знаешь, что я здесь делаю?
В этот раз Дин проиграл – подошва сэмового башмака прошлась поверх его собственного, оставив на память отчётливый грязный след.
- Нет. Ответа на этот вопрос я так и не дождался, - сосредоточенно прищурился младший Винчестер, готовый нанести ещё один меткий удар.
Наверное, следовало бы ему сказать. Просто огорошить, чтобы после приводить в чувство вот этими самыми руками, зачёсывая набок непослушную чёлку, чтобы видеть полные ужаса глаза, спасать от своего непомерно длинного языка. Говорить о незримых врагах. Смешивать факты и путаться в них, неизбежно упомянув о будущих неизбежных проблемах...
Или же защищать неведением?
- Пытаюсь спасти тебя, Сэмми.
И снова – поражение.
- Хм... От самого себя?
Дин замер. Это, по крайней мере, звучало. Звучало неглупо и немного страшновато.
- Нет, конечно. От...
Подумай, Винчестер, подумай, не делай резких движений.
- От...
Младший Сэм бросил надоевшую игру – и воззрился на предполагаемого брата. Тот, слава Богу, взгляда не отвёл, а то мальчишка не знал бы, что и думать.
- От страха темноты. От невнимательности. От потрясающей заботы отца, способного отдать тебя на растерзание одиночеству.
Кажется, он всё-таки поверил, подумалось с некоторым облегчением Дину. Наверное, брату хотелось верить.
Но ни намёка на опасность. Ведь не мог Кас так безответственно промахнуться с датой! Он – ангел, он знал. Должен был.
Отчего-то Дину вдруг показалось, что Лиллит уже никогда не объявится.
В душе шумела вода – когда только Дин успел проснуться? Прошлым вечером они еле добрались до мотеля, ноги не слушались, а всё тело словно скрутило в единой судороге – Сэм провалился в решительную и напористую пропасть, не успев даже раздеться или осознать себя напоследок. В таком состоянии их мог бы сжевать и проглотить, не подавившись, любой сметливый монстр, ведь они даже не удосужились проверить номер на наличие сверхъестественного.
Но теперь о сне и речи быть не могло.
Неплотно прикрытая дверь исходила паром, но – теперь младший Винчестер был в этом уверен – там никого не было. Нашарив скинутую впопыхах обувь, он побрёл к ванной – тело всё ещё требовало сна. Распахнул дверь – дохнуло влажной теплотой и всяким отсутствием кого бы то ни было. Шланг душа с оттенёнными ржавчиной металлическими сегментами змеёй свернулся в ванне, такой маленькой, что тесное пропаренное помещение казалось почти просторным в сравнении с этим лилипутским предметом обстановки. Привычная безликость: одинокий стаканчик для зубных щёток, пустой, кусок хозяйственного мыла в пластмассовой мыльнице жёлтого цвета, полной воды, мутное зеркало на стене с отколотым уголком – влага прокралась под напыление, разрисовав стекло причудливыми узорами, напоминающими сучья голых осенних деревьев. Залитый бетоном пол, под раковиной – чей-то застывший во времени след рифлёной подошвы, то ли шутка строителей, то ли оплошность.
Влажное парное тепло только усугубило ситуацию – Сэм едва подавил чудовищный зевок, рассеянно изучая убранство ванной комнаты. Шум воды убаюкивал, поэтому младший Винчестер осторожно, но плотно закрутил краны, вложив душ в стальную скобу держателя, напоминавшего микрофонную стойку. Пар радостно рвался в комнату, дверной проём холодил спину и плечи, касался лёгкими пальцами шеи. Сэм поёжился. Решительно развернулся. И едва не полетел на пол, поскользнувшись, когда столкнулся лицом к лицу с Кастиелем.
- Прощения прошу за столь внезапное возникновение, - проговорил он, как и всегда, спокойно и невозмутимо.
- Да уж, - прокомментировал окончание фразы Сэм, переводя дух. – Где Дин?
Старший Винчестер вряд ли смог бы спрятаться в подобном мотельном номере – голые стены, минимум мебели – даже если бы и захотел.
- Там, куда нет хода большинству людей.
Прозвучало двусмысленно и...неприятно.
- Не обнадёживает, - заметил Сэм, чувствуя, что не способен строить сложные предложения, не выпив крепкого кофе.
- В прошлом, - обронил ангел, полагая, что этого будет достаточно для них двоих – посвященных.
Младший Винчестер согласно кивнул, бесцельно бродя от окна до двери и обратно. Вряд ли он даже отдавал себе в этом отчёт.
- В каком именно? – наконец, решился уточнить он: представить самого себя лет в пять с «карамелькой за щекой» и полными штанами радости было бы затруднительно.
Он не пожелал бы Дину такого – беготни за юрким ребёнком и долгих непонятных разъяснений, бессонного повсеместного контроля и неизбежной катастрофы, стоит лишь отвлечься на мгновение.
Пожалуй, Сэм знал хорошо не только брата, но и самого себя. В отличие от многих детей воспоминания его сохраняли почти пугающую чёткость – особенно ключевые и не самые приятные моменты, а таких всегда было больше.
- Ты знаешь?
- Я ведаю, - таким был ответ. – В тот день, когда двенадцать миновало тебе, Сэм, отправился брат твой.
Двенадцать.
Не самый лучший возраст, но и не самый худший. Мысли, осаждающие неокрепшее ещё детское сознание, страхи, которые успели разрастись с тех пор, как мамы не стало, целая сеть-паутина каких-то тревожных снов и событий, калейдоскоп переездов, вечное мастерски утомляющее движение. Кажется, тогда он был готов ухватиться за любую подвернувшуюся под руку соломинку, терялся на улицах, шёл не за теми людьми, говоря с ними, будто они – отец или брат, а после, обнаружив это, стремглав бросался назад и всё боялся не найти своих. А они – и Джон, и Дин – оказывались там, где Сэм и оставлял их, простые и растерянные, но отчего-то совсем не испуганные, словно исчезновение целого человека не значило для них ничего. Так выглядят люди, обронившие бумажник в торговом центре, буквально секунду назад обнаружившие пропажу – всё ещё не веря в произошедшее. В следующий миг, вероятно, отчаяние пронзит их раскалённой иголкой, но вот сейчас, здесь и сейчас – они в неведении.
- Вот повезло... – неуверенно протянул младший Винчестер.
Кастиель недоумённо посмотрел на него.
Сэм пожал плечами, продолжив следовать заданному маршруту – окно, дверь, незастеленная кровать. Отчего-то так становилось спокойнее.
Его волновала сама манера исчезновения брата – во сне? Прямиком из ванной?
- Когда... ты отправил его?
- Нынешним утром, ещё до рассвета.
- Мог и разбудить меня, – проворчал младший Винчестер, представив на миг подобное «путешествие». – Предупредить.
Он недовольно покачал головой.
А Кастиелю, кажется, и вовсе не понравилось.
- Дин ведает, в чём миссия его, - проговорил он, чуть нахмурившись, - и в состоянии он пережить столь неожиданное пробуждение, когда речь о безопасности идёт твоей.
Сэм машинально кивнул, рассеянно отметив, что полупустая охотничья сумка всё ещё болтается где-то в ножках кровати. Неизменный Динов пистолет обнаружился припечатанным к столу твёрдой ангельской рукой.
- И он абсолютно безоружен, - задумчиво констатировал младший Винчестер. – Лучше не бывает.
Накатившему чувству безграничного одиночества не требовалось разрешения, чтобы, ворвавшись в номер, завладеть каждым его дюймом, крепко обняв Сэма со спины – так что было подозрительно похоже на бойцовский захват. Одиночество сдавило сонную артерию холодными пальцами, закатывая глаза, будто в жесточайшем приступе. Одиночество грозилось захлебнуться собственными соками.
- О, нет, - пробормотал Сэм, мгновением позже осознав, что сказал это вслух. Он ненавидел моменты, подобные этому. И не любил, когда рядом оказывались невольные свидетели, хотя Кастиеля вряд ли это волновало. – И он ничего не просил передать? Возможно, что-то вроде «пока, увидимся, Сэм?» Хоть что-нибудь?
На лице Кастиеля не дрогнул ни один мускул, а взгляд его был, как и прежде, отстранённым и далёким – будто он видел то, что никому не под силу было увидеть. Так ненавязчиво он демонстрировал особое превосходство.
- Просил, - спустя мгновение признался он. – Твой брат просил кулон его найти, что обронил он недалеко от хижины, в лесу.
- Он потерял кулон?!
- Так он сказал. И опечален был весьма.
Сэм мрачно вздохнул.
- Мне нужно вернуться, - взглянул он на ангела. – Как можно скорее.
- Несложно это, - ответствовал Кастиель. Затем, протянув вперёд руку, едва коснулся лба младшего Винчестер кончиками пальцев. Миг – и Сэм вновь оказался в сухом, шуршащем на ветру (словно бумажном) лесу, на заднем дворе охотничьего домика. С тех пор, как они выбрались отсюда, ничего не изменилось – всё те же сухие ломкие листья под разноцветным битым стеклом.
За полуразрушенной кирпичной кладкой низкой ограды пробежала дрожь.
- Здравствуй, малыш, - полутоном, полушёпотом. - Приветствую и тебя, чёртов служитель Господень.
Прохладный запах очевидной опасности. После всех этих лет попасться вот так, нелепо – прямиком в цепкие объятия жаждущей крови и смерти демоницы.
Длинное белое платье в облипку. Она босая.
- Ты!.. – на судорожном выдохе.
Его веснушки были как брызги грязи, пятнающие кожу. В темноте лицо будто посерело.
Сэм вновь смотрел – казалось, это стало его новым хобби – хотя и старого-то не было. Но младший Винчестер был рад бездумному созерцанию, спокойному, как осень, как океан или пруд в тенистом парке. Он не собирался думать об этом. Он собирался просто наблюдать.
Почему его веснушки были такими, что прежде Сэм никогда не замечал их? Пожалуй, ему просто не было до них дела.
За окном шумела в ветвях деревьев ночь – и она была полна собственных звуков. Далеко, квартала за два звенела тревожно сигнализация, далеко, за горизонтом ровное свечение настоящего города разгоралось с каждым часом всё сильнее – там жизнь начиналась только сейчас. Развлекательный нервный центр. Держи руку на пульсе.
Усталость скопилась в ногах – перетекла под коленные чашечки песком. Вот если бы лечь – и она равномерно распределиться по телу, заполнит собой любые трещинки. Нижняя половина казалась тяжелее верхней, руки словно бы сами поднимались – как будто продолговатые воздушные шары. Даже дышать, казалось, было легче. В голове же вообще царила пустота – кровь отхлынула, махнув на прощание скопищем эритроцитов. Мозг попал в осаду головокружения.
Что, если бы так было всегда – мирные неодинокие ночи, не у костра в лесу, а дома, там, где ты привык быть, куда привык возвращаться.
- Я так давно никого не обнимал, - пробормотал Сэм, чувствуя крадущиеся вверх по горлу слёзы. – И я так давно никому об этом не говорил.
Он чуть улыбнулся, зная, что не позволит себе распускать сопли.
- Я и сейчас не говорю, - признал он, внезапно заметив голубоватый свет, сочащийся из-под захлопнутой крышки мобильного телефона старшего Винчестера, оставленного без присмотра.
В следующий миг трубка мелко задрожала, поехав к опасному краю тумбочки.
- Дин, - пробормотал он, едва коснувшись плеча брата ладонью. – Дин!
Тот пробормотал что-то невнятно – даже попробовал отмахнуться, но рука его бессильно упала поверх покрывала.
Ему снилась чёртова песня, от которой тошнота подступала к горлу манными комками и молочными пенками. Нужно было зажать пальцами нос и выпить этот кошмар, чтобы он впредь не смел являться к нему.
Сэм вовсе не был уверен, что ему следует поступать так – а именно: прикасаться к чужому имуществу, обращаться с ним, как со своим собственным. Тем более что этот телефон уж точно выглядел механизмом будущего. Все те, что Сэм видел прежде, казались неуклюжими уродцами по сравнению с тонким коробком чёрной пластмассы. Двумя пальцами – большим и указательным – левой руки он приоткрыл жужжание, вырвавшееся на свободу. Экран был пуст – и бел. Но шум прорывался в крошечном динамике – целая мешанина звуков, какофония. Голос звучал далеко – Дин, Дин! – голосу позарез нужен был спящий охотник. Сглотнув, младший Винчестер поднёс трубку к уху, опасаясь того, что надрывный крик оглушит его или вырвется в его собственную реальность ужасающим монстром.
- Дин! – по всей видимости, там было жарко – жар шёл сквозь пространство и время, горячил микросхемы. – Кастиель - ...
Голос вдруг задохнулся, будто горло его сжала невидимая рука.
- Сэм? – повинуясь внезапному откровению проговорил младший Винчестер.
По ту сторону всё стихло, но теперь Сэм был на все сто уверен в том, что с ним – или тем, кем ему суждено было когда-нибудь стать – случилось нечто... неприятное.
- Дин! – подскочил он к кровати. – Немедленно просыпайся!!
Старший Винчестер открыл глаза, резко сев. Мальчишка вцепился в него мёртвой хваткой, в ладони зажат его, Дина, телефон.
- Он звонил! – кричал Сэм. – Он звонил!
Словно по наитию охотник обернул правую руку вокруг его костлявых острых плеч.
- Тшшш, Сэмми.
- Он звонил! Сэм! Твой брат! Я! – его глаза казались пятидесятицентовыми монетами, и он до сих пор не мог разобраться с тем, как же относиться ко всему этому хаосу, что ворвался в его жизнь.
- Сэм! – встряхнул его старший Винчестер – рука всё ещё на плече. – Успокойся.
Он осторожно вынул из его судорожно сжатых пальцев мобильный – экран всё ещё сочился белым и голубым, но голоса стихли. Глухо и обидно почти до слёз.
- Я слышал! – воскликнул Сэм.
Брат окинул его внимательным взглядом.
- Что именно?
- Голос, который звал тебя. Уверен, это был он. Я – тот, что в будущем. И мне приходилось не сладко!
Рука на плече.
Дин на всякий случай проверил входящие вызовы – ничего.
- Мне казалось, - чуть неуверенно пробормотал он, - что это невозможно...
- Ты сам звонил, я видел! – закричал младший Винчестер, так что Дин вздрогнул. – Я видел!
- Это было глупо. Я знал, что ничего не выйдет. Просто проверил на всякий случай.
- А теперь вышло! – он не мог заставить себя перестать кричать, и Дин начал беспокоиться.
- Это невозможно.
- Он звонил! Ему нужна помощь! - глаза как пятаки, огромные, блестящие.
Дин кивнул просто для того, чтобы, наконец, успокоить его.
- Мне... нужна помощь, - в конце концов, прошептал Сэм, осознав внезапно, что слишком уж шумит.
Старший Винчестер качнул головой.
- Я так давно никого не обнимал, - на грани безмолвия.
Реальность вдруг загудела, как ветер в трубе.
Серо-зелёные глаза казались совсем чёрными в сумерках. Упрямство смотрело на него из-под ресниц и нахмуренных бровей. И это после того, как Дин провёл с ним всё это время – ну, бесполезные минуты в захудалом кафе, за бессмысленными разговорами, за третьесортной пищей, за молчаливым созерцанием картины всеобщего разгрома внутреннего мира, за вывернутым на изнанку, за тем, что тяготило душу.
- Ты не можешь бросить меня сейчас! У меня больше никого нет! – не отдавая себе отчёта в том, насколько же на самом деле не прав, Сэм кричал со слезами на глазах, надрывно и чуть истерически, требовательно, настойчиво, словно «Купи, мама, купи!!» в центральном супермаркете из уст капризного малыша, увидавшего в витрине одна тысяча первого плюшевого зайца, который был нужен ему больше жизни.
Реальность стало вымывать, словно песок из кадки золотоискателя.
Мракобесие и светопреставление.
- Неужели, думаешь ты, что я отправилась бы к тебе двенадцатилетнему, Сэмми? Нет, я бы не стала так рисковать, ибо твой отец меня бы уничтожил – он был таким сильным, этот вечный несчастный охотник, а мы не ищём сложных путей, - Лиллит усмехнулась. – Ты был мне нужен в одиночестве, без брата, без отца. Один – потерянный, беспомощный, ненастороженный и успокоенный известием о том, что в коридорах времени как белка в колесе я буду метаться, выжидая удачный момент. О, Сэмми, ведь ты и не представляешь, как трудно было мне убить тебя там, где ты с ног до головы был обвешан отцовскими амулетами – ты ведь не знал, что он вшивал все эти малоприятные для демона вещи – обереги, пентаграммы – в подкладку твоей куртки, в отвороты джинсов. Он так трогательно заботился о тебе и о Дине, что меня сейчас стошнит...
- Кас, - одними губами проговорил Сэм, не оборачиваясь, надеясь, что ангел и без того услышит его. – Я безоружен. Тебе придётся мне помочь.
Ответом ему был звучный демонический смешок.
- О, мой дорогой, ты выбрал себе неправильных друзей
Младший Винчестер всё же оглянулся – ангел стоял, опустив голову, не глядя на него. Застывший, как укрытая сетью трещин и плюща мраморная статуя в глубине парка, куда заглядывают лишь безрассудные и смелые. Такие уголки – не для слабонервных.
- Кас! – громче воззвал Сэм, не в силах поверить.
- Так нужно, Сэмюель, - какое далеко, жалкое оправдание, которое тебе пытаются подсунуть вместо настоящего и обстоятельного, объясняя, что через минуту-другую тебе придётся расстаться с жизнью. – Приказано мне было...
- Так значит, - Винчестеру с трудом удавалось удерживать мысли-дождевые черви, норовившие расползтись кто куда, - всё это было подстроено? Дин... его путешествие в прошлое...
- Именно, - чётко кивнула белокурой головой Лиллит.
- И он не терял этот чёртов кулон?
- В этом Кастиель тебе не солгал, - улыбнулась одержимая, растопырив пальцы так, будто обожглась... Или не хотела дотрагиваться. Кожаный шнурок вился вокруг её ладони, покачиваясь металлической каплей древнего божка у жилки запястья. – Твой брат действительно порядочный растяпа. Мы никогда не задумываемся о том, что простое и незамысловатое действие может повлечь за собой необратимые и весьма горькие последствия.
Ни Дина, ни Джона. Только бесполезный амулет в качестве напоминания.
- Забудь о латыни, мальчик, - покачала она головой. – Я и сама в ней сильна, и, думаю, сейчас не время устраивать школьный конкурс правописания.
Сэм кашлянул. Отчего-то он не мог оторвать взгляда от кулона. Он чувствовал некое притяжение, будто петля энергии, лассо захватило его, сдавив плечи, повлекло куда-то за пределы этого пасмурного дня, старой развалюхи, что неудержимо чернела за спиной, подняло, дёрнуло, позвало, и младший Винчестер с радостью ухватился за него, бездумно глядя, как губы Лиллит беззвучно шевелятся. Как сказал персонаж фильма, название которого Сэм благополучно забыл, если собираешься убить – убивай, а не болтай попусту. Предводительница кучки демонических ублюдков об этом, очевидно, знать не желала. Винчестер старался держать глаза открытыми – но мир вокруг плыл, стекал дождевыми каплями по бесформенному влажному земляному холсту.
- Дин, - прошептал он, забираясь рукой в карман, нащупывая телефон. О, Боже, разве сейчас это смогло бы помочь? Единственная нужная кнопка, единственное мимолётное движение...
Волна жара ударила ему в лицо – наверняка, Лиллит предпочла бы поразвлечься со своей новой игрушкой, прежде чем покончить с ним, а Кастиель – он спокойно стоял в стороне, не смотрел, но и не уходил, будто должен был убедиться в качестве проделанной работы.
- Дин! – «и громко-громко плачут и мамочку зовут». – Дин!
Длинная белая, как переваренная макаронина, рука схватила его за горло.
- Эта чёртова песня должна была насторожить меня с самого начала!!
Когда Дина словно протиснуло через узкую кишку неведомой твари и выплюнуло в будущее настоящее, разбушевалась нешуточная буря. Но ещё большая буря бушевала в душе самого старшего Винчестера, в голове которого мелодия выписывала невероятные кульбиты, ощутимо толкая в грудную клетку, будто в надежде сломать пару-тройку рёбер.
Слова, казалось, предназначались для того, младшего Сэма, Сэма с длинной чёлкой и грязными ботинками, другого Сэма... И когда он вдруг начал столь отчётливо разделять их?
Реальность рвало на части. Дин пригнулся, вцепившись в брата, увлекая его за собой.
- Кастиель... – пробормотал он, прикрыв глаза руками – листья и острые осколки поднялись в воздух, что-то зацепило скулу – словно коснулось огнём.
- На него не рассчитывай! – крикнул Сэм, уткнувшись в плечо старшего Винчестера. – Это он...
Какое странное, двойственное ощущение! У Дина ни минутки свободной не оказалось, чтобы прийти в себя после столь резкой перемены мест – и одинаково дорогих ему людей. Сэм, что сейчас был рядом с ним и нуждался в защите, и тот, что остался далеко позади – оба они имели право на своего собственного старшего брата, но отчего-то теперь Дину казалось, будто он обязан работать за двоих – если семнадцатилетнему раздолбаю, пропадавшему во вчерашнем дне, не было дела до происходящего прямо у него под носом. Двойной агент Винчестер.
Внезапно всё стихло, как по мановению руки – умерло. Листья спустились на землю, стекло с дробным стуком к ним присоединилось. Незаметный, но очевидный в двух шагах от них лежал злосчастный кулон. Или счастливый кулон?
Сэм завозился, пытаясь выбраться из крепкого кольца рук и мыслей. Тело его всё ещё гудело, как ветер в трубе, ныло разгорячёнными мышцами... Desert Eagle, до краёв напичканный пулями.
Младший Винчестер неловко повернул голову, зашипев – в шее что-то хрустнуло – и осмотрелся по мере возможности. Кроме них поблизости не наблюдалось ни ангелов, ни демонов.
Они поднялись, поддерживая друг друга, и Дин тут же наклонился, дотянувшись онемевшими пальцами до кулона – уголька, внутри которого теплилось пламя.
- Как отработавший патрон, - негромко заметил он, аккуратно свернув ремешок и убрав божка в карман куртки, потянув вверх собачку, сомкнувшую звенья молнии. Надежно.
- И что это было? – осведомился старший Винчестер – кажется, не подразумевая ответа. Изломанные листья хрустели под ногами при каждом шаге вместе со стеклянным крошевом. – Кажется, я знаю короткий путь к автостраде.
Сэм усмехнулся.
- Как думаешь, что это было? – повторил вечером следующего дня Дин – они приводили себя в порядок, зашивали раны и лечили синяки, и по возможности пытались осознать себя всё ещё живыми.
- Может быть, твой друг Кас решил, что на первый раз достаточно? – хмуро поинтересовался Сэм.
- Я не об этом, - покачал головой старший Винчестер. – О том, каким образом мне удалось вернуться.
- Я сомневаюсь в том, что Кастиель...
- Вот и я сомневаюсь, - задумчиво перебил его Дин, пытаясь понять то ощущение, что протянуло его сквозь пространство и время. У ангелов были другие методы, определённо.
Более профессиональные. Кулон покоился на груди, совершенно довольным своим возвращением к хозяину.
Кулон заговорчески подмигивал младшему Винчестеру, чем немало его смущал.
Отвернувшись от брата, Дин с любовью раскладывал на куске ткани свои сокровища – клинок, пистолет, мачете – с чистым, блестящим лезвием, коробку серебряных пуль. Определённо, он рад был вновь оказаться здесь, рядом с ними. И рядом с братом.
Только теперь он не мог смотреть на Сэма иначе – украдкой - всякий раз он видел того паренька, что остался в далёком прошлом, недосягаемом прошлом. Как причудливо замкнулось это время? Сейчас он должен был помнить – младший Винчестер – то, как Дин в один из одиноких дней возник в его жизни, другой, такой, каким хотел бы видеть его брат.
И изменилось ли что-нибудь?
17 октября 2009
Автор: Reno
Жанр: relationship, drama
Рейтинг: G
Персонажи: Дин, Сэм, Кастиель, Лиллит
Предупреждения: 1) возможно, кое-что звучит не слишком убедительно
2) никаких намёков на педофилию!
3) на самом деле я люблю Кастиеля
4) кое-кто мне недавно поведал, что я саркастична
Спасибо: многочисленным драбблам сообщества «Драбблы на салфетках» (творчество Тэнки, moody flooder и Naya K), фильму Kill Bill-2, фанфику Sophie «Зодчий» и песне Kansas “Dust in the wind”
От автора: печаталось быстро, пожалуй, даже слишком, бездумно и с придыханием. Короче говоря, не в стиле – вот это уж точно. Нет пространных запутанных рассуждений – от этого я намеренно избавилась в рамках хотя бы одного этого фанфика, просто подумала в очередной раз – «а что, если...», как это обычно и бывает. Ну, вот то, что вышло из этого «если».
Окончание- Как думаешь, он выстрелит сразу же, едва лишь увидев меня?
- Это зависит целиком и полностью от того, где и когда ты появишься, - лениво пробормотал Сэм – его страшно укачало, дорога была неровной и какой-то глупой, безмозглой, если можно выразиться так о дороге. Бестолковое лесное недоразумение.
- Кто? – вдруг вытаращил глаза младший Винчестер – только теперь он осознал, что отвечает на вопросы, не задумываясь об их смысле – ведь для чего-то же брат спрашивал.
- Ну, кто... ты, - пожал плечами Дин, почти не следя за дорогой – вряд ли в этом хилом лесу им кто-то встретился бы.
Кастиель вел себя, как обычно – отсутствовал абсолютно и стопроцентно. Сказал, что должен спросить разрешение на перемещение Дина.
Они ехали уже пару часов, и (Сэм был твёрдо в этом уверен) – явно не в ту сторону.
- Такими темпами мы окажемся где-нибудь на Аляске, - пробормотал он, стукаясь макушкой о крышу «Импалы».
- Как думаешь, он выстрелит сразу же?..
- Возможно.
Дин с некоторой досадой хлопнул ладонью по рулю.
- Парень, я спрашиваю тебя – неужели, так сложно просто поделиться мнением? А то получается как в том вестерне «Я ищу Джона Миллера, это ты? – Возможно» и – паф-паф – оба лежат мёртвые. Застрелили друг друга.
- Ты что хочешь услышать?
- Подтверждение со стороны заинтересованного лица.
- Это я.
- Естественно!
Сэм вздохнул.
- Всё дело в том, - проговорил он чуть неуверенно, - что я не знаю точно, в какое время ты попадёшь.
- Мда, - храбрясь, пробормотал Дин, - вдруг окажусь у твоей колыбельки, сопляк!
Младший Винчестер невольно хмыкнул.
- Будешь менять мне подгузники? – осведомился он.
По рассказам подвыпившего после удачной Джона охоты так оно обычно и случалось. Судя по недовольной физиономии Дина – было чистой правдой.
- Буду делать свою работу, - пробурчал старший Винчестер. – А если начнёшь балагурить – всыплю по первое число!
- Избиение младенцев, - пробормотал Сэм. – Не думал, что ты такой злобный.
Дин пожал плечами в «простите, извините за то, что я такой, какой есть» жесте. Некоторое время «Импала» наслаждалась тишиной. Ветки царапали ветровое стекло, норовя забраться внутрь, в салон, достать щёки и шеи нерадивых путешественников, намереваясь выколоть им глаза или, по крайней мере, оставить тонкие белые полоски на коже, которые запульсировали бы раздражением парой минут спустя. Дикий, дикий... лес.
Им нужно было вернуться и найти другой путь.
- А что же на самом деле? – неожиданно проговорил Сэм, не глядя на брата – провожая взглядом бесчисленные прорехи-лысины в более-менее ровной стене стволов деревьев. – Неужели, тебе удастся остаться действительно и окончательно спокойным и уверенным в себе, обнаружь ты одним прекрасным мотельным утром меня – пацана десяти лет – в опасной близости от твой сумки со снаряжением? Что ты будешь делать? Сыграешь со мной в ножички или дарц? Сыграешь себя превосходно и восхитительно?
В его словах, чёрт побери, не было, казалось бы, ни капли недоверия. Чистое любопытство. Пытливый интерес.
- Там видно будет, - расплывчато проговорил Дин, невольно задумавшись. Признаться, ничего из возможного ещё не приходило ему в голову. Он привык мыслить реальными категориями, а не всеми этими «если бы...», и сейчас его первостепенной задачей было выбраться из гребаного леса, в который они угодили, словно в осиное гнездо. Да, так и есть – все эти озлобленные чахлые деревца с колючими сучками были осами в истинном смысле. Они так жаждали ужалить.
- Там видно будет, - задумчиво потянул младший Винчестер, словно прожёвывая и проглатывая всю неубедительность этого ответа. Он был готов смириться. – А что, если я заплачу? Что, если поскользнусь, упаду, оцарапаю коленку и заплачу? Что, чёрт побери, сделаешь ты? Испугаешься и убежишь, большой брат? Испугаешься и убежишь? Сунешь голову в песок?
Если время в прошлом и будущем совпадало, то сейчас Сэм, по крайней мере, должен был завтракать в какой-нибудь забегаловке... читать газету в поисках сверхъестественного... возиться с неисправной стиральной машинкой в прачечной... дремать за ноутбуком, зависшем совершенно случайно на порносайте...
- Не пора ли нам подкрепиться?
Они сидели в местном кафе, и чёлка падала Сэму на глаза, пока он листал меню, пытаясь выбрать что-нибудь нетривиальное, а Дину неимоверно хотелось протянуть руку и убрать её - он почти физически ощущал, как волосы щекочут кожу, кончик носа, щёку. Отчего-то хотелось заботиться. Ну, хотя бы ради будущего Big Boy младшего Винчестера.
- Что такое пак-чой? – чуть рассеянно поинтересовался Сэм, как будто это его совершенно не интересовало – мысли его были далеко.
- Порядочная гадость, - улыбнулся Дин – он понятия не имел, о чём толкует младший Винчестер, но был обязан исполнять роль старшего брата «на отлично» – без сучка, без задоринки. – Рекомендую жареного цыплёнка и картофель фри с томатным соусом.
Сэм уставился не него с любопытством.
- И сколько же тебе лет? – неожиданно спросил он – глаза хитро прищурены.
- Двадцать семь, кажется, - недоумённо проговорил Дин. – И?
- Неужели, всё это время... ммм... десять лет ты только и делаешь, что заказываешь цыплёнка и картофель?
Сэм усмехнулся, вновь уткнувшись в меню, а Дин покачал головой, глядя в окно на проходящих мимо людей.
- Нет, - спокойно проговорил он, понимая, что, возможно, и склонен к однообразию – но всё же не к столь сумасшедшему. – Иногда я беру блинчики.
Младший Винчестер кивнул, и Дин заметил, что тот всё ещё улыбается – вот заноза!
- Что для вас? – подошла к ним добродушно улыбающаяся полноватая женщина средних лет в тёмно-лиловом с оранжевой окантовкой фартуке.
- Макароны с острым сыром.
Она повернулась к Дину.
- Сэндвич с ветчиной и кофе.
Тарелки с заказами перепутались самым невероятным, но они даже не заметили этого, погружённые с головы до ног в тягучую, как патока, атмосферу этого странного утра, успевшего перетечь в не менее странный полдень, который и ощущался иначе, неторопливый, безответный, загадочный. Глухой, как городской тупик с решётками и пожарными лестницами. Немой, как отцовский старый дневник, способный говорить лишь ровными рукописными строками, строками, строками...
Возможно ли, что и Сэмми, его настоящий Сэмми сейчас тоже чувствовал себя подобным образом без него рядом в этом огромном песочно-пустынном мире где-нибудь в самом сердце хайвэя на границе тревог и смутных опасений?
- О чём думаешь? - непосредственно поинтересовался Сэм, старательно пережёвывая Динов сэндвич. Наверное, его собственные макароны достались тем двоим бугаям, оккупировавшим столик в углу. Но почему-то никому и в голову не пришло возмутиться.
"О тебе" - было наиболее подходящим ответом, только Дин боялся, что брат его не поймёт. Так или иначе, пришлось бы многое объяснять – совершенно без надобности.
- О том, что... еда здесь дерьмовая...
И всё-таки это оказалось цыплёнком – никуда от себя не деться.
- Как и в любой другой забегаловке, - кивнул младший Винчестер.
Неужели, Сэм сейчас тоже давиться каким-нибудь хреновым салатом? Сидит себе в одиночестве... Ясно ведь, что Кастиеля ничем в подобное место, чадящее пережженным дымом, который любой ангел Господень назвал бы адским, не заманишь. Никакими клятвами и обещаниями. Для них же с братом придорожные или городские кафе всегда были отличным местом для веселья. Как для Братца Кролика – терновый куст.
- Твой Дин – какой он? – неожиданно для себя самого поинтересовался старший Винчестер – он дал себе слово, что подобного рода вопросы останутся за пределами этого времени – и вот, сорвалось с языка. Наверное, он хотел бы понять, в чём он действительно не преуспел.
Сэм смотрел на него чуть странно – не ожидал, наверное, такого вопроса, но спустя мгновение Дин с затаённой радостью заметил, как его взгляд наполняется вполне осмысленным интересом и... азартом. Как будто прежде – а так, пожалуй, оно и было – его никто не спрашивал об этом, не интересовался, не считался с ним, и Дин был рад тому, что сделал это первым – будь он в свои семнадцать хоть чуточку умнее... Возможно, ему удалось бы кое-что изменить.
- Он, - протянул Сэм, - то есть, я хочу сказать, ты.
Он замолчал, кажется, смутившись.
Дин усмехнулся.
- Я просто запутался, - признался брат, подцепив бездельной и праздной вилкой ломтик ветчины, утраченный в процессе. – И в этом нет ничего смешного.
Умел он одной лишь фразой поставить на место! Старший Винчестер не мог не чувствовать себя капельку виноватым.
- Дин, - выбрал, наконец, приемлемый для себя вариант Сэм – говорить «ты» этому знакомому незнакомцу он пока себя заставить не мог, - он...
Старший Винчестер затаил дыхание. Признаться, даже испугался немного, понимая, что может услышать сейчас всю правду о себе прошлом, понимая, из чего же он вырос и кем стал.
- ...тот, кто спит с ножом под подушкой, - неужели, это началось ещё тогда? – и оставляет для меня подарки на Рождество под елкой вместо отца.
Дин улыбнулся, не удержавшись. Ему просто жизненно необходимо было улыбнуться, иначе бы та теплота, что возникла внутри, причинила бы ему боль.
- Дин – тот, кому не жалко отдать мне последнюю конфету M&M’s...
Не жалко!
- ...или дать пострелять, пока Джона нет дома.
Всё же рискованно...
- Он тот, кому нет дела до мнения окружающих, но есть – до меня. Немного таких людей, которым есть до меня дело, - пояснил он, хотя старший Винчестер и так всё понял.
- Он хороший? – по-детски наивно спросил Дин, понимая, что уже говорит о себе в третьем лице – тревожный признак.
- В большинстве случаев, - усмехнулся брат. – И меня это устраивает.
- В большинстве случаев, - рассеянно повторил Дин.
Вряд ли он когда-либо задумывался о причинах обид брата, и том, какими важными младшему Винчестеру казались его собственные переживания. Ему не было дела до окружающего мира – и всего в нём, и порой – совершенно определённо – до Сэма тоже. До отца, до дел, до убийств в Оклахоме. Он чувствовал себя благословенно-равнодушным, и было ему хорошо.
Но теперь от одной лишь мысли об этом становилось тошно.
Дин начал перекладывать вещи – в очередной раз, и это не могло не нервировать Сэма – по самым непонятным для него причинам. Дин перекладывал вещи и напевал что-то себе под нос. Слов не было – была лишь невнятная прерывистая мелодия.
Младший Винчестер вслушивался невольно – тишина стояла такая, что становилось не по себе. Дин весьма удачно разбавил кристальную тишину незаурядным времяпрепровождением.
- Сэмми, ты ведь знаешь эту песню?
Чуть хрипло и до странности музыкально Дин пропел: "Ангелы золотистым сиянием согревают усыпанный звёздами небосклон, сыплют пухом с небес в волшебстве зимней ночи, охраняют твой мирный сон...", заработав изумлённый взгляд брата - оправившись от удивления, тот недоумённо пожал плечами.
- В первый раз слышу... Но, старик, это было сильно!
- Пошёл ты, - на всякий случай пробормотал старший Винчестер, удивляясь самому себе – он ненавидел эту песню с четырёх лет – с того самого дня, как она перестала звучать для него, ведь Джон ни за что не стал бы разводить все эти сопли об «ангелах, которые...» и т.д. и т.п. Тогда у него просто не могло быть на это сил – вот как Дин всегда оправдывал отца перед самим собой.
- Откуда она? – осторожно поинтересовался младший Винчестер, зная наверняка, что подобные «прорывы» случались у брата нечасто – и не без причины.
- Так... – попытался отмахнуться Дин. – Вспомнилось...
Уж лучше бы не вспоминалось! Эта песня была проклята, эта семья – была проклята, и нечего одному из проклятой семьи напевать вдруг проклятую песню – это ведь масло масляное, всё равно минус на минус в реальной жизни никогда не даёт плюс.
- Мама пела её тебе?
Старший Винчестер с претенциозным стуком уронил на сухую поросшую серой травой землю гнутую металлическую трубку – деталь движка, не иначе, которая утратила позиции или же жила в ожидании своего часа.
Он перекладывал вещи – но они всё ещё оставались в чёртовом лесу, как бы прискорбно это не звучало, и никакие однообразные почти машинальные движения не смогли бы ничего исправить, пусть они и обладали свойством успокаивать. Перекладывал вещи так, будто искал что-то, но никак не мог найти – хотя и знал, что искомого в старой порядком потрёпанной жизнью вещевой сумке нет.
- Не мама, - в конце концов, проговорил он, - а очередная станция «унылое гавно».
Сэм нахмурился.
- ... Золотистым сиянием согревают... небосклон, - пробормотал он – на языке слова казались мёдом. И подобная песнь определённо не могла быть в ротации на радио – на любой из частот. Такие песни переходили из уст в уста из поколения в поколение – украшенные мишурой и позолотой, и веточками клюквы, ароматные сладким запахом карамели и взбитых сливок. – Сыплют пухом с небес...
- Это подойдёт, - решительно оборвал брата Дин, извлекая на свет Божий какую-то крошечную пружинку. – Моя малышка не должна барахлить, даже если условия ниже средних, и повод для капризов вполне очевиден.
Они катили по лесной тропе уже слишком долго, чтобы не насторожиться, но ни один из Винчестеров не предпринимал попыток выразить тревогу словами. Сэм водил пальцем по стеклу, запотевавшему от его дыхания – иногда корявые рожицы здорово смахивали на вендиго с отвисающей челюстью, на ведьму в обворожительном обличии, на одну из множества тварей – эта жизнь въелась в его плоть и кровь, и не вытравить было – чай, не крыса под плинтусом, хотя при желании вполне можно было бы обнаружить некоторое сходство.
Дин время от времени косился на брата, но молчал – в другой раз не обошлось бы без лаконично-жёсткого «Сэм» - ведь пальцы оставляли на стекле мутноватые разводы, которые после пришлось бы оттирать старшему Винчестеру.
В горле першило – в лесу тоже. Этот лес был болен – хроническим гайморитом. Он жаждал прокашляться – и вытолкнуть незваных гостей на скоростное шоссе, но так вышло, что они заплутали в его пронизанных забитыми слизью бронхами лёгких, забираясь всё глубже вместо того, чтобы карабкаться вверх по жёсткой хрящевой трубке трахеи.
Когда весь день сидишь за закрытыми дверями и задёрнутыми шторами, глаза отвыкают от солнечного света настолько, что становится больно от одного лишь желания выглянуть в окно - больно до мозга, до мозга костей.
Если предположить, что мобильные телефоны – сами по себе порождения сверхъестественного, то, пожалуй, становится легче жить.
- Я всегда думал, а что, если бы Импала была инопланетянином-трансформером?
И Дин не сказал бы "Инопланетян не существует, Сэм", он просто подумал, что это, пожалуй, было бы превосходно, не зря же он всегда знал, что Шеви - это нечто особенное по сравнению со всем остальным миром.
Старший Винчестер щёлкал крышкой мобильного, поглядывая время от времени на подмигивающий ему экран – он был пуст. Этот телефон возник здесь против правил – и вот то, что он получил взамен. Вынос мозга.
- Представь, каким красивым роботом она бы стала, - продолжил Сэмми. – Серебристая окантовка... И как бы её звали?
Дин пожал плечами с рассеянной улыбкой в глазах и на губах.
- Импалетта, - с усмешкой предположил младший Винчестер и тут же поморщился от отвращения. – Фу, какая гадость. Пусть уж лучше она осталась бы Импалой.
Да. Так, определённо, было бы лучше.
Старший Винчестер водил пальцами по чуть выпуклым кнопкам, касаясь самыми кончиками, чувствуя их гладкость и теплоту пластмассы, успевшей прогреться под ладонью. Крошечные ювелирной работы циферки светились желтовато-зелёным, манили и дразнились. Они знали Дина, знали его лучше, чем кто-либо, знали его прикосновения, вкус его крови, пролитой на микросхемы, вкус грязной воды, в которой он успел побывать, вкус пыли, набившейся в щели. Отчаяние, с которым он бил по тонкой металлической крышке, раздражение, с которым он швырял телефон на приборную доску, и бережную до дрожи нежность, сквозившую в каждом его движении, когда «Сэмми» высвечивалось в уголке экрана. Разобрали по частям.
- Хотя, окажись папина машина трансформером, мне бы уж точно не поздоровилось, - поёжившись, пробормотал Сэм. – Я тысячу раз проливал кофе на её сиденье и тысячу раз пинал её заднее правое колесо.
Дин даже оторвался на миг от бездумного созерцания телефона.
- Пинал колесо? – переспросил он, стараясь не улыбаться.
- Ага, - кивнул младший Винчестер. – Когда папа в очередной раз являлся, приказывал немедленно собирать вещи и подмигивал городу габаритными огнями.
- Ааа, - протянул Дин, сжимая мобильный в руке. – Ну, что ж, думаю, это было вполне справедливо с твоей стороны.
Брат вцепился в него взглядом, словно ждал подобных слов всё свою жизнь.
- Даже если бы машина оказалась замаскированным инопланетянином, она бы не стала злиться на тебя. Она бы, скорее, наподдала отцу.
Сэм хмыкнул, вычислив самостоятельно, без чьей-либо грубой и навязчивой помощи, всю абсурдность подобного предположения. Дин кивнул для верности, решив, что разговор окончен – его мучила одна неразрешимая проблема. Кнопка быстрого набора, на которой «висел» номер младшего Винчестера, притягивала взгляд – на ней помимо цифры 1 значился ещё какой-то символ – охотник прежде не обращал на него внимания – и теперь с определённой долей осознанной глупости на кнопку хотелось нажать. Просто для того, чтобы убедиться: телефоны несовершенны – дико и абсолютно бесполезны, когда рядом нет ни сетки, ни станции, ни подходящего, родного им времени.
Ритмично пропели тона – незримый сигнал протянулся в пустоту. Даже гудок не подал голоса. На другом конце висел мутный сгусток ничего. Линия связи плавала в иной реальности, будто в киселе. Статика дремала, не желая пробуждаться и щёлкать в трубке. Глухо, как в выжженной могиле – не шороха.
- Что ты делаешь? – протянул младший Винчестер – с намёком на каприз. Дин сложил книжку мобильного и сунул его в задний карман джинсов.
- Страдаю ерундой, - объявил он торжественно, подняв руки – ладони пусты.
Сэм кивнул, будто так и думал, а после потянулся к позабытому, было, библиотечному фолианту.
Дин бросил взгляд в зашторенное окно.
- Ты бы скорее оказался лицом к лицу с горгульей, чем признал, что рулишь не туда? – полузаинтересованно осведомился Сэм: голова на восток, ноги – на запад, то бишь, лес по обе стороны «Импалы» плюс младший Винчестер на заднем сидении.
- Хм, - пробормотал Дин, - Пожалуй.
Кажется, он даже не слышал вопроса. Руль кажется бесконечным – перебирая его, неизбежно натыкаешься на собственные руки. Замкнутый одетый в тёмную кожу круг. Неимоверно хотелось, чтобы хоть где-нибудь он оборвался так неожиданно, что реагировать пришлось бы быстро и безотлагательно, не принимая тщательно обдуманного решения, отдавая предпочтение импульсу – честному, как пуля, горячему, как свежевыстрелившая винтовка...
- Точно-точно? – с усмешкой поинтересовался младший Винчестер, зевнув.
- Угум.
- И тебя, как я погляжу, совершенно не настораживает тот факт, что мы уже не первый день колесим по этому лесу как проклятые?
Дин чуть помолчал.
- Не первый, - проговорил он, бросив взгляд в зеркало заднего вида: судя по всему, Сэму вовсе не было так уж удобно там, на заднем сидении, как можно было бы себе представить. Вид человека, вкушающего все блага цивилизованного отдыха, был напускным. Младший Винчестер давным-давно отлежал спину и задницу, а ноги его страшно затекли. Как бы то ни было, марку он держал – пока что удавалось.
- Не первый, - повторил Дин, мысленно посмеиваясь над братом. – Второй.
Это было правдой. Винчестеры бессонничали в наиболее тёмные ночные часы, с мутным рассветом Дин погнал сквозь низкие кусты так, что на боках «Импалы» должны были бы остаться царапины. Он снова напевал – Сэм очень надеялся, что пел он не про ангелов, хотя присутствие хотя бы одного из них, пожалуй, оказало бы на него необходимое поучительное воздействие – и теперь, возможно, они бы катили по нормальной дороге по направлению к ближайшему обиталищу людей.
«Кастиель», мысленно проговорил он, почти мгновенно ощутив присутствие. Нет, небесное создание не удостоило его взглядом, возможно, лишь небрежным взмахом крыльев, но этого, как оказалось, было достаточно. Дин выругался на автомате, когда руль вырвался из его рук, машину повело в сторону, в самую мешанину из ломких листьев и сучьев – этот лес высох, как песок в солончаковой пустыне – и понесло прямиком к плотным стволам больших деревьев.
Сэм вцепился в спинку водительского кресла, а старший Винчестер впервые пожалел, что всё это время относился к ремням безопасности с затаённым презрением. Они, пожалуй, уберегли бы его от множества дополнительных синяков и ссадин, которые с радостью присоединились к царапинам, подаренным щедрыми колючками и обломанными ветками. Карманы куртки были полны даров природы – случайных жучков, чешуек коры и прочего мусора, но этого лесу показалось мало.
- Береги голову! – воскликнул Сэм, когда они едва не врезались в дуб.
Дин мог бы сколь угодно долго впечатывать педаль тормоза в днище – толку от этого было чуть. «Импала» словно взбесилась.
- Грёбаный ангел!! - всё-таки догадался, усмехнулся младший Винчестер – не взирая на жуткую тряску. Кажется, его почки были обречены в скором времени покинуть надлежащее им место, чтобы со свистом выскочить наружу и с чавкающим влажным звуком припечататься к ветровому стеклу.
Картина маслом. Кровью. Желчью. И прочими жидкостями организма.
Наконец, они вылетели на дорогу – едва не врезавшись в проносящийся мимо трейлер. Сэм даже успел разглядеть ошарашенного водителя, отражение которого мелькнуло в зеркале. Дальнобойщик унёсся к горизонту.
- Что за чёрт? – обессилено поинтересовался Дин.
Младший Винчестер пожал плечами, подумав, что Кастиель мог бы действовать и понежнее. Всё-таки не картошку вёз, не брёвна.
- Контору перепутал, - откликнулся младший Винчестер, откинувшись назад – шею заломило, в ногах заныло.
- Один хрен, - простонал охотник, потирая ушибленную макушку – кажется, приложился всё-таки пару раз о крышу драгоценной и несравненной Шеви.
- Зато – рукой подать до пусть и третьесортного, но такого долгожданного мотеля, - резонно высказался Сэм.
Дин лишь кивнул, поморщившись – его замутило. Вестибулярный аппарат, слегка подрасшатанный регулярным недосыпом и выпивкой, подвёргся нешуточному испытанию. Да и кто выдержал бы подобную тряску? Даже туристам на космодроме не поздоровилось бы...
- Хотя бы нормальные кровати, - пробормотал он, с некоторым трудом выруливая на середину трассы. В простиравшейся пустоте сложно было быстро сориентироваться после всех колючих и кустарных путешествий, открытое пространство, неожиданно вынырнувшее навстречу, старательно подбирало ключи к запертым в глубине души фобиям – в том числе и клаустрофилии, о которой ни один из Винчестеров прежде и не подозревал. Сэм, конечно, слышал о чём-то подобном, но всё же, как и любой другой человек, считающий что «ничего подобного с ним никогда не случится», был уверен в отсутствии у себя этой слабости. Однако, пройдя испытание лесом, им всё же пришлось признать, что передозировка открытой и отлично различимой линии горизонта ещё как возможна.
Во избежание ненужных споров решили ехать в сторону, противоположную той, куда умчался трейлер. Дину он просто показался подозрительным – особенно после того, как они едва не врезались в металлический бок на сумасшедшей скорости. Сэм подумал, что смесь клаустрофилии и паранойи – явные последствия посттравматического шока, но ничего не сказал.
У вишни был отчётливый рыбный привкус. По словам Сэма, ни в одном из мотелей не могло быть худшего сервиса – Дин был почти готов с ним поспорить, но были дела поважнее. Выплёвывая косточки так, что они с дробным стуком перебирали половицы, набиваясь в щели между деревянными планками, он ждал того, что уже давно должно было прийти – момента, когда стоит открыться, не побоявшись удара. Позволить себе рассказать чуть больше, чем требуется, проявить себя, разбавить затянувшееся недоверие, притворяющееся симпатией, настоящими леденцовыми красками, чтобы хоть как-то завершить этот день. Логически.
Вишнёвая косточка наткнулась на плотную преграду задёрнутой занавески и, несмело стукнув в стекло, упала, замерла у самого края подоконника.
- Осторожней, здесь тараканы...
Дин невыразительно глянул на брата, очевидно, подивившись его невиданной чистоплотности – в отличие от старшего Винчестера Сэм аккуратно складывал мусор поверх тонкого шерстяного одеяла в бордовых тонах на защите постели. Пожалуй, и вправду не стоит давать насекомым лишний шанс.
- Во многих номерах помимо тебя обитает всякая живность. Главное, чтобы по размеру не больше крысы...
Младший Винчестер хмыкнул, взглянув на Дина так, словно тот сморозил несусветную глупость. Как ребёнок, бормочущий под нос имена древних политиков, услышанные совершенно случайно, вплетённые в незамысловатые, глупые детские песенки сомнительного содержания.
- Здесь тараканы, - повторил он, чуть щурясь – как будто солнце било ему в глаза в этом мягком сумраке, сглаживающем острые углы. - В моей голове.
Дин кашлянул – коварная вишнёвая косточка попыталась прорвать оборону на пути к дыхательному горлу, за что и подверглась наказанию – отправилась вслед за своими товарками в глубокую щель в полу. Посмотрел на брата.
- И в чём же... проблема? – прокашлявшись, поинтересовался он.
Вышло неловко.
- Я не знаю, что делать.
Когда возвращается вечер, становится легче дышать и легче говорить. Глупости, заумности – буквально всё. И хотя в этой комнате, казалось, сумерки были обречены на вечное существование, интуицию было не обмануть – за окном сгущалась плотная серая вата, Дин ощущал это наверняка – пальцами на ногах, рёбрами, позвонками, коленями... Нечто приблизилось вплотную, встало за окном, накрыло город покрывалом цвета индиго.
- Я не знаю, что думать, оставаясь один, - проговорил Сэм, а старшему Винчестеру совершенно определённо хотелось остановить его. Хватит с него и тараканов.
- Ты никогда не оставался один, - с едва выглянувшим в окошко угольно-чёрных зрачков упрёком. – Ты никогда не оставался один?
Дин задумался. Кажется, он и вправду всегда оказывался при деле – Джон не щадил его, и в этом было его собственное маленькое счастье: невозможно было остановиться и окинуть безрадостность взглядом, невозможно было выкроить ни секунды, чтобы поразмыслить о собственной жизни, и было в этом нечто благословенное. Не было времени отчаиваться. Нужно было работать. И где бы они ни были – Дин оставался обязанным. Обязанным присматривать за Сэмом, обязанным следить за тем, чтобы оружие пребывало в надлежащем состоянии, и как же ему повезло всегда и повсюду быть занятым по самое горло! Но он отчего-то никогда и мысли не допускал о том, что брату живётся хуже, чем ему самому. Не могло быть такого – о мелком заботились, его страстно опекали, он был центром их маленькой сумасшедшей семьи.
- Ты не знаешь, каково это, - с недетской усмешкой протянул младший Винчестер, - ощущать себя в пустом номере так, будто ты – столб на дороге на двадцатой миле от города.
Дин вдруг улыбнулся – непроизвольно. Сэм нахмурился.
- Что?
- Пожалуй, я начинаю понимать, - ответил охотник. – Сейчас я почти понимаю.
Брат смотрел на него непонимающе.
- Только представь, - пояснил старший Винчестер, - насколько я далеко от тебя сейчас.
Хмыкнув, Сэм протянул руку, коснувшись его плеча.
- Страшно далеко, - с сарказмом отметил он.
Дин качнул головой.
- Ты не понимаешь. Я далеко от моего тебя на многие годы – и это вовсе не двадцать миль от цивилизации, и даже не чаща леса. Это вообще ни с чем не может сравниться.
Младший Винчестер замер.
- И, кажется, теперь я могу представить, каково это, - с неожиданной дрожью, пробравшей изнутри, металлической тёркой прошедшей по коже. – Когда вдруг чувствуешь себя брошенным.
Это было, по крайней мере, ново – иначе, чем любой из предыдущих опытов жизни. Так распорядилась судьба – Дину Винчестеру не суждено было осознать в достаточной степени то, что чувствует ребёнок, потерявший маму в супермаркете – растерянность, страх, смущение, сумятицу. Но внезапно всё повернулось иной стороной. Как листку дерева, подхваченному неумолимым ветром, ему пришлось оказаться слишком далеко от себя самого, чтобы противиться ощущению, отвергать его. Впервые за всю свою жизнь он понял, насколько обидным может быть подобное чувство.
- Ну, что ж, - находчиво, как и всегда, проговорил он. – Мы с тобой – два совершенно одиноких на этой планете человека, что будем делать?
Считать про себя от десяти и обратно.
- Не такой уж я и одинокий, как ты! – с уморительным возмущением воскликнул Сэм на пятой секунде – старший Винчестер мысленно улыбнулся: сработало. До странности легко было управляться с ним. – У меня есть отец! И брат! Пусть иногда и совершенно несносный...
Дин засмеялся – он не мог удержаться. Это было восхитительно! Та живость, тот азарт, с которым этот мальчишка в один момент отказался от собственных унылых взглядов на жизнь. И это было просто.
- Они... – он продолжал говорить и говорить, словно плотину прорвало, но старший Винчестер не мог слушать Сэма вечно.
По большей части потому, что это немного действовало на нервы.
И совсем чуть-чуть – по причине волнующего, зарождающегося страха. Остаться здесь навсегда. Быть преследуемым этим едким, основательным чувством потерянности, охватившим его, словно пламя – пропитанную маслом ветошь. И Дин не знал, не мог знать, где в этом мире ему удастся спрятаться от него.
- Когда я вернусь?
У тёмной обочины, на сухой пыльной земле. Лучшего места для охотника не найти.
Наскоро сложенный костерок чадил, пламя освещало их лица. Будто заговорщики. Дин всё же задал этот вопрос, а то в последнее время у Сэма складывалось такое впечатление, будто брат только и ждёт, как бы сбежать в прошлое поскорее. Нелепое чувство.
- Как только спасёшь ты брата от Лиллит. Ей лишние проблемы не нужны.
Расплывчато.
- Ты вернёшь меня?
Старший Винчестер поворошил угли сухой веткой, которая мгновенно загорелась. С некоторым сожалением он отправил её в костёр.
- Я, Дин. Некому больше.
Сэм наблюдал за стремительно темнеющим небом.
Действительно, насколько это всё неопределённо и рискованно. Кастиель – он ведь то здесь, то там, то вообще нигде, и не дозовешься. Что, если он вдруг исчезнет в самый неподходящий момент?
- Веришь ты мне? – осведомился ангел, касаясь ладонью острых язычков пламени. Старший Винчестер заворожено наблюдал за тем, как огонь плясал на его коже, не причиняя вреда.
- Вроде того... А можно такому научиться?
Сэм хмыкнул, отвернувшись. Ангел со вздохом поднялся, стряхнув искры с рукава плаща.
- Нет, - отрезал он неожиданно эмоционально.
- Куда собрался? – поинтересовался Дин, копаясь в полупустой сумке, на дне которой, кажется, завалялась пластмассовая бутыль с водой.
- Пора мне, - уклончиво ответил Кастиель. – Но вернусь я, как только час настанет.
- В этом я не сомневаюсь, - кивнул старший Винчестер.
Порыв ветра всколыхнул пламя. Винчестеры остались в одиночестве. Так было и проще, и сложнее одновременно. Сэм знал, что должен прояснить кое-что, только вот не был до конца уверен, подходящее ли время для этого выбрал.
- Дин, - обратился он к брату, который протянул ему жестяную чуть мятую кружку. – Да нет, не нужно... Я только хотел спросить...
Старший Винчестер окинул его подозрительным взглядом.
- Валяй, - сказал он, в конце концов.
Позади зашуршало, так что Сэм на всякий случай проверил, на месте ли пистолет. Тот оказался там, где ему и следовало быть – за пазухой.
- Я не могу понять, почему ты так рвёшься в прошлое, - проговорил младший Винчестер, вытянув ноги к огню – не то чтобы ему вдруг стало холодно, просто тело требовало малейшего, пусть и самого ничтожного движения. – Что ты там забыл? Отца? Свой первый обрез, брошенный на краю пустыни Колорадо? Что?
Дин наблюдал за ним с улыбкой – поначалу Сэм этого даже не заметил, а после чуть смущённо отвёл взгляд – ему вовсе не нравилось думать, будто эти вопросы прозвучали глупо и смешно. Ведь ему действительно необходимо было знать.
- Эх, Сэмми, - по-доброму насмешливо пропел старший Винчестер. – Неужели ты сам не понимаешь?
Сэм ненавидел, когда отвечали вот так, вопросом на вопрос. И он определённо собирался заявить об этом во всеуслышание, однако брат опередил его.
- Говорят, что было – то прошло, - задумчиво проговорил старший Винчестер, прекратив улыбаться – теперь он смотрел вдаль, мимо младшего Винчестера. – И я с этим полностью согласен. Но почему-то теперь мне кажется, что есть вещи, о которых забывать не следует никогда.
Сэм поёжился – что ещё за вещи такие? Их жизнь, по крайней мере, на три четверти состояла из того, о чём разумнее было бы не вспоминать.
- Мне кажется, - протянул Дин, - что... это прозвучит странно, но я забыл там... тебя. Я забыл там тебя – это точно.
Он коротко взглянул на младшего Винчестера, не успевшего ещё ничего сообразить, и вдруг заговорил быстро-быстро, словно боялся не успеть.
- Иногда мне кажется, что от прошлого – давнего, очень давнего, остались какие-то крохи, почти ничего – и я понимаю: благодаря тому, что я вижу тебя каждый день, я думаю, будто знаю тебя.
Сэм едва не пожал плечами, лишь бы избавиться от ощущения недосказанности.
- Но я так же думаю, что сегодняшний ты – это нечто совершенно другое, чем, например, ты – вчерашний.
Младший Винчестер кашлянул.
- И уж подавно иное, чем ты, ну, например, в десять лет. Короче говоря, запутывая себя и окружающих, в конце концов, я прихожу к тому, что на самом деле я ни хрена о тебе не знаю, - с торжествующим видом закончил старший Винчестер. И подытожил. – Именно поэтому я хочу вспомнить, был ли ты другим или точно таким же длинным и лохматым, как сейчас.
Сэм «шутку» не оценил. Нахмурившись, он сосредоточенно разглядывал полустёртую надпись на боку сумки, размышляя.
- Это и вправду важно для тебя? – уточнил он спустя минуту-другую.
- Да, - серьёзно кивнул Дин и, подумав, пересел поближе к брату. – А ты бы не воспользовался таким шансом?
Каким, хотел, было, спросить младший Винчестер. Шансом узнать тебя, узнать, что ты, кто ты есть на самом деле? Сэм едва заметно качнул головой. Вряд ли. Он провёл множество долгих лет в созерцании, в наблюдениях, и теперь знал своего брата лучше, чем кто бы то ни было на этой Земле. И в том, что брат годы их совместного детства спустил коту под хвост, не было его, младшего Винчестера, вины. Его собственная маленькая миссия была выполнена, Дин же не преуспел. Что же теперь – расплачиваться?
- Хэй, Сэмми, - потянул его за рукав куртки брат. – Приём.
Младший Винчестер попытался усмехнуться.
- Просто привези мне сувенир, - ответил он, стараясь не замечать выражения лица Дина – тот, видно, ждал жарких уверений в том, что любой бы на его месте поступил так, а не иначе.
- Лады, - пробормотал он едва слышно.
Если обжёг нёбо - кожа облезает моментально, а после, приложив большой палец к рельефным альвеолам, можно почувствовать покалывание - отчего-то такое завершающее, уводящее саднящую боль от ожога в сторону.
- На самом деле ты – порядочная заноза в заднице, - подытожил Дин первый день их совместного пребывания в номере.
Мелкий Сэм хмыкнул.
- Есть, у кого поучиться, - откликнулся он, так что старшему Винчестеру неимоверно захотелось запустить в него подушкой.
Это ощущение было явственным и непоколебимым. Младший Сэм – совсем младший – тянулся к брату руками, ногами, всем своим существом. Это ощущение невольно смущало.
Как и чувство притворной пустоты. И никчёмности. И головокружения.
Что-то из приведённого списка.
Кривая какая-то реальность оказалось. Дин клал телефон на край стола – телефон падал. Он ставил на стол кружку – та съезжала к грязным пустым тарелкам. Клал ручку – ручка катилась в хладные объятия пола. А, может быть, сам старший Винчестер не находил себе места?
Недружелюбная к путешественникам во времени пора, порождавшая мысли о том, что Дин ни разу не заслужил подобного отношения – возможно, невольной симпатии со стороны младшего, его безотчётного детского восхищения этим большим парнем, появившемся неоткуда.
Расстояние между аккуратно заправленными кроватями не превышало двух футов, так что носки их ботинок время от времени сталкивались и вступали в шуточную борьбу – пыль будущего мешалась с пылью прошлого настоящего, отчего мурашки стройными шеренгами размеренно двигались по спине от плеч и ниже, бесцеремонно забираясь за пояс штанов. Сэм сидел, забавно выпятив нижнюю губу, словно капризный малыш, у которого для его же блага отняли сотую подтаявшую шоколадку, грозившую неминуемой аллергией и несварением рано по утру. В компании с ним, очевидно, легко было притворяться несерьёзным и беззаботным – и в равной степени губительно, поскольку, принимая правила этой детской игры, легко было потерять контроль над опасной ситуацией.
Интересно, Лиллит соизволит хотя бы постучать в дверь, прежде чем ворваться внутрь? Маловероятно.
- Знаешь, что я здесь делаю?
В этот раз Дин проиграл – подошва сэмового башмака прошлась поверх его собственного, оставив на память отчётливый грязный след.
- Нет. Ответа на этот вопрос я так и не дождался, - сосредоточенно прищурился младший Винчестер, готовый нанести ещё один меткий удар.
Наверное, следовало бы ему сказать. Просто огорошить, чтобы после приводить в чувство вот этими самыми руками, зачёсывая набок непослушную чёлку, чтобы видеть полные ужаса глаза, спасать от своего непомерно длинного языка. Говорить о незримых врагах. Смешивать факты и путаться в них, неизбежно упомянув о будущих неизбежных проблемах...
Или же защищать неведением?
- Пытаюсь спасти тебя, Сэмми.
И снова – поражение.
- Хм... От самого себя?
Дин замер. Это, по крайней мере, звучало. Звучало неглупо и немного страшновато.
- Нет, конечно. От...
Подумай, Винчестер, подумай, не делай резких движений.
- От...
Младший Сэм бросил надоевшую игру – и воззрился на предполагаемого брата. Тот, слава Богу, взгляда не отвёл, а то мальчишка не знал бы, что и думать.
- От страха темноты. От невнимательности. От потрясающей заботы отца, способного отдать тебя на растерзание одиночеству.
Кажется, он всё-таки поверил, подумалось с некоторым облегчением Дину. Наверное, брату хотелось верить.
Но ни намёка на опасность. Ведь не мог Кас так безответственно промахнуться с датой! Он – ангел, он знал. Должен был.
Отчего-то Дину вдруг показалось, что Лиллит уже никогда не объявится.
В душе шумела вода – когда только Дин успел проснуться? Прошлым вечером они еле добрались до мотеля, ноги не слушались, а всё тело словно скрутило в единой судороге – Сэм провалился в решительную и напористую пропасть, не успев даже раздеться или осознать себя напоследок. В таком состоянии их мог бы сжевать и проглотить, не подавившись, любой сметливый монстр, ведь они даже не удосужились проверить номер на наличие сверхъестественного.
Но теперь о сне и речи быть не могло.
Неплотно прикрытая дверь исходила паром, но – теперь младший Винчестер был в этом уверен – там никого не было. Нашарив скинутую впопыхах обувь, он побрёл к ванной – тело всё ещё требовало сна. Распахнул дверь – дохнуло влажной теплотой и всяким отсутствием кого бы то ни было. Шланг душа с оттенёнными ржавчиной металлическими сегментами змеёй свернулся в ванне, такой маленькой, что тесное пропаренное помещение казалось почти просторным в сравнении с этим лилипутским предметом обстановки. Привычная безликость: одинокий стаканчик для зубных щёток, пустой, кусок хозяйственного мыла в пластмассовой мыльнице жёлтого цвета, полной воды, мутное зеркало на стене с отколотым уголком – влага прокралась под напыление, разрисовав стекло причудливыми узорами, напоминающими сучья голых осенних деревьев. Залитый бетоном пол, под раковиной – чей-то застывший во времени след рифлёной подошвы, то ли шутка строителей, то ли оплошность.
Влажное парное тепло только усугубило ситуацию – Сэм едва подавил чудовищный зевок, рассеянно изучая убранство ванной комнаты. Шум воды убаюкивал, поэтому младший Винчестер осторожно, но плотно закрутил краны, вложив душ в стальную скобу держателя, напоминавшего микрофонную стойку. Пар радостно рвался в комнату, дверной проём холодил спину и плечи, касался лёгкими пальцами шеи. Сэм поёжился. Решительно развернулся. И едва не полетел на пол, поскользнувшись, когда столкнулся лицом к лицу с Кастиелем.
- Прощения прошу за столь внезапное возникновение, - проговорил он, как и всегда, спокойно и невозмутимо.
- Да уж, - прокомментировал окончание фразы Сэм, переводя дух. – Где Дин?
Старший Винчестер вряд ли смог бы спрятаться в подобном мотельном номере – голые стены, минимум мебели – даже если бы и захотел.
- Там, куда нет хода большинству людей.
Прозвучало двусмысленно и...неприятно.
- Не обнадёживает, - заметил Сэм, чувствуя, что не способен строить сложные предложения, не выпив крепкого кофе.
- В прошлом, - обронил ангел, полагая, что этого будет достаточно для них двоих – посвященных.
Младший Винчестер согласно кивнул, бесцельно бродя от окна до двери и обратно. Вряд ли он даже отдавал себе в этом отчёт.
- В каком именно? – наконец, решился уточнить он: представить самого себя лет в пять с «карамелькой за щекой» и полными штанами радости было бы затруднительно.
Он не пожелал бы Дину такого – беготни за юрким ребёнком и долгих непонятных разъяснений, бессонного повсеместного контроля и неизбежной катастрофы, стоит лишь отвлечься на мгновение.
Пожалуй, Сэм знал хорошо не только брата, но и самого себя. В отличие от многих детей воспоминания его сохраняли почти пугающую чёткость – особенно ключевые и не самые приятные моменты, а таких всегда было больше.
- Ты знаешь?
- Я ведаю, - таким был ответ. – В тот день, когда двенадцать миновало тебе, Сэм, отправился брат твой.
Двенадцать.
Не самый лучший возраст, но и не самый худший. Мысли, осаждающие неокрепшее ещё детское сознание, страхи, которые успели разрастись с тех пор, как мамы не стало, целая сеть-паутина каких-то тревожных снов и событий, калейдоскоп переездов, вечное мастерски утомляющее движение. Кажется, тогда он был готов ухватиться за любую подвернувшуюся под руку соломинку, терялся на улицах, шёл не за теми людьми, говоря с ними, будто они – отец или брат, а после, обнаружив это, стремглав бросался назад и всё боялся не найти своих. А они – и Джон, и Дин – оказывались там, где Сэм и оставлял их, простые и растерянные, но отчего-то совсем не испуганные, словно исчезновение целого человека не значило для них ничего. Так выглядят люди, обронившие бумажник в торговом центре, буквально секунду назад обнаружившие пропажу – всё ещё не веря в произошедшее. В следующий миг, вероятно, отчаяние пронзит их раскалённой иголкой, но вот сейчас, здесь и сейчас – они в неведении.
- Вот повезло... – неуверенно протянул младший Винчестер.
Кастиель недоумённо посмотрел на него.
Сэм пожал плечами, продолжив следовать заданному маршруту – окно, дверь, незастеленная кровать. Отчего-то так становилось спокойнее.
Его волновала сама манера исчезновения брата – во сне? Прямиком из ванной?
- Когда... ты отправил его?
- Нынешним утром, ещё до рассвета.
- Мог и разбудить меня, – проворчал младший Винчестер, представив на миг подобное «путешествие». – Предупредить.
Он недовольно покачал головой.
А Кастиелю, кажется, и вовсе не понравилось.
- Дин ведает, в чём миссия его, - проговорил он, чуть нахмурившись, - и в состоянии он пережить столь неожиданное пробуждение, когда речь о безопасности идёт твоей.
Сэм машинально кивнул, рассеянно отметив, что полупустая охотничья сумка всё ещё болтается где-то в ножках кровати. Неизменный Динов пистолет обнаружился припечатанным к столу твёрдой ангельской рукой.
- И он абсолютно безоружен, - задумчиво констатировал младший Винчестер. – Лучше не бывает.
Накатившему чувству безграничного одиночества не требовалось разрешения, чтобы, ворвавшись в номер, завладеть каждым его дюймом, крепко обняв Сэма со спины – так что было подозрительно похоже на бойцовский захват. Одиночество сдавило сонную артерию холодными пальцами, закатывая глаза, будто в жесточайшем приступе. Одиночество грозилось захлебнуться собственными соками.
- О, нет, - пробормотал Сэм, мгновением позже осознав, что сказал это вслух. Он ненавидел моменты, подобные этому. И не любил, когда рядом оказывались невольные свидетели, хотя Кастиеля вряд ли это волновало. – И он ничего не просил передать? Возможно, что-то вроде «пока, увидимся, Сэм?» Хоть что-нибудь?
На лице Кастиеля не дрогнул ни один мускул, а взгляд его был, как и прежде, отстранённым и далёким – будто он видел то, что никому не под силу было увидеть. Так ненавязчиво он демонстрировал особое превосходство.
- Просил, - спустя мгновение признался он. – Твой брат просил кулон его найти, что обронил он недалеко от хижины, в лесу.
- Он потерял кулон?!
- Так он сказал. И опечален был весьма.
Сэм мрачно вздохнул.
- Мне нужно вернуться, - взглянул он на ангела. – Как можно скорее.
- Несложно это, - ответствовал Кастиель. Затем, протянув вперёд руку, едва коснулся лба младшего Винчестер кончиками пальцев. Миг – и Сэм вновь оказался в сухом, шуршащем на ветру (словно бумажном) лесу, на заднем дворе охотничьего домика. С тех пор, как они выбрались отсюда, ничего не изменилось – всё те же сухие ломкие листья под разноцветным битым стеклом.
За полуразрушенной кирпичной кладкой низкой ограды пробежала дрожь.
- Здравствуй, малыш, - полутоном, полушёпотом. - Приветствую и тебя, чёртов служитель Господень.
Прохладный запах очевидной опасности. После всех этих лет попасться вот так, нелепо – прямиком в цепкие объятия жаждущей крови и смерти демоницы.
Длинное белое платье в облипку. Она босая.
- Ты!.. – на судорожном выдохе.
Его веснушки были как брызги грязи, пятнающие кожу. В темноте лицо будто посерело.
Сэм вновь смотрел – казалось, это стало его новым хобби – хотя и старого-то не было. Но младший Винчестер был рад бездумному созерцанию, спокойному, как осень, как океан или пруд в тенистом парке. Он не собирался думать об этом. Он собирался просто наблюдать.
Почему его веснушки были такими, что прежде Сэм никогда не замечал их? Пожалуй, ему просто не было до них дела.
За окном шумела в ветвях деревьев ночь – и она была полна собственных звуков. Далеко, квартала за два звенела тревожно сигнализация, далеко, за горизонтом ровное свечение настоящего города разгоралось с каждым часом всё сильнее – там жизнь начиналась только сейчас. Развлекательный нервный центр. Держи руку на пульсе.
Усталость скопилась в ногах – перетекла под коленные чашечки песком. Вот если бы лечь – и она равномерно распределиться по телу, заполнит собой любые трещинки. Нижняя половина казалась тяжелее верхней, руки словно бы сами поднимались – как будто продолговатые воздушные шары. Даже дышать, казалось, было легче. В голове же вообще царила пустота – кровь отхлынула, махнув на прощание скопищем эритроцитов. Мозг попал в осаду головокружения.
Что, если бы так было всегда – мирные неодинокие ночи, не у костра в лесу, а дома, там, где ты привык быть, куда привык возвращаться.
- Я так давно никого не обнимал, - пробормотал Сэм, чувствуя крадущиеся вверх по горлу слёзы. – И я так давно никому об этом не говорил.
Он чуть улыбнулся, зная, что не позволит себе распускать сопли.
- Я и сейчас не говорю, - признал он, внезапно заметив голубоватый свет, сочащийся из-под захлопнутой крышки мобильного телефона старшего Винчестера, оставленного без присмотра.
В следующий миг трубка мелко задрожала, поехав к опасному краю тумбочки.
- Дин, - пробормотал он, едва коснувшись плеча брата ладонью. – Дин!
Тот пробормотал что-то невнятно – даже попробовал отмахнуться, но рука его бессильно упала поверх покрывала.
Ему снилась чёртова песня, от которой тошнота подступала к горлу манными комками и молочными пенками. Нужно было зажать пальцами нос и выпить этот кошмар, чтобы он впредь не смел являться к нему.
Сэм вовсе не был уверен, что ему следует поступать так – а именно: прикасаться к чужому имуществу, обращаться с ним, как со своим собственным. Тем более что этот телефон уж точно выглядел механизмом будущего. Все те, что Сэм видел прежде, казались неуклюжими уродцами по сравнению с тонким коробком чёрной пластмассы. Двумя пальцами – большим и указательным – левой руки он приоткрыл жужжание, вырвавшееся на свободу. Экран был пуст – и бел. Но шум прорывался в крошечном динамике – целая мешанина звуков, какофония. Голос звучал далеко – Дин, Дин! – голосу позарез нужен был спящий охотник. Сглотнув, младший Винчестер поднёс трубку к уху, опасаясь того, что надрывный крик оглушит его или вырвется в его собственную реальность ужасающим монстром.
- Дин! – по всей видимости, там было жарко – жар шёл сквозь пространство и время, горячил микросхемы. – Кастиель - ...
Голос вдруг задохнулся, будто горло его сжала невидимая рука.
- Сэм? – повинуясь внезапному откровению проговорил младший Винчестер.
По ту сторону всё стихло, но теперь Сэм был на все сто уверен в том, что с ним – или тем, кем ему суждено было когда-нибудь стать – случилось нечто... неприятное.
- Дин! – подскочил он к кровати. – Немедленно просыпайся!!
Старший Винчестер открыл глаза, резко сев. Мальчишка вцепился в него мёртвой хваткой, в ладони зажат его, Дина, телефон.
- Он звонил! – кричал Сэм. – Он звонил!
Словно по наитию охотник обернул правую руку вокруг его костлявых острых плеч.
- Тшшш, Сэмми.
- Он звонил! Сэм! Твой брат! Я! – его глаза казались пятидесятицентовыми монетами, и он до сих пор не мог разобраться с тем, как же относиться ко всему этому хаосу, что ворвался в его жизнь.
- Сэм! – встряхнул его старший Винчестер – рука всё ещё на плече. – Успокойся.
Он осторожно вынул из его судорожно сжатых пальцев мобильный – экран всё ещё сочился белым и голубым, но голоса стихли. Глухо и обидно почти до слёз.
- Я слышал! – воскликнул Сэм.
Брат окинул его внимательным взглядом.
- Что именно?
- Голос, который звал тебя. Уверен, это был он. Я – тот, что в будущем. И мне приходилось не сладко!
Рука на плече.
Дин на всякий случай проверил входящие вызовы – ничего.
- Мне казалось, - чуть неуверенно пробормотал он, - что это невозможно...
- Ты сам звонил, я видел! – закричал младший Винчестер, так что Дин вздрогнул. – Я видел!
- Это было глупо. Я знал, что ничего не выйдет. Просто проверил на всякий случай.
- А теперь вышло! – он не мог заставить себя перестать кричать, и Дин начал беспокоиться.
- Это невозможно.
- Он звонил! Ему нужна помощь! - глаза как пятаки, огромные, блестящие.
Дин кивнул просто для того, чтобы, наконец, успокоить его.
- Мне... нужна помощь, - в конце концов, прошептал Сэм, осознав внезапно, что слишком уж шумит.
Старший Винчестер качнул головой.
- Я так давно никого не обнимал, - на грани безмолвия.
Реальность вдруг загудела, как ветер в трубе.
Серо-зелёные глаза казались совсем чёрными в сумерках. Упрямство смотрело на него из-под ресниц и нахмуренных бровей. И это после того, как Дин провёл с ним всё это время – ну, бесполезные минуты в захудалом кафе, за бессмысленными разговорами, за третьесортной пищей, за молчаливым созерцанием картины всеобщего разгрома внутреннего мира, за вывернутым на изнанку, за тем, что тяготило душу.
- Ты не можешь бросить меня сейчас! У меня больше никого нет! – не отдавая себе отчёта в том, насколько же на самом деле не прав, Сэм кричал со слезами на глазах, надрывно и чуть истерически, требовательно, настойчиво, словно «Купи, мама, купи!!» в центральном супермаркете из уст капризного малыша, увидавшего в витрине одна тысяча первого плюшевого зайца, который был нужен ему больше жизни.
Реальность стало вымывать, словно песок из кадки золотоискателя.
Мракобесие и светопреставление.
- Неужели, думаешь ты, что я отправилась бы к тебе двенадцатилетнему, Сэмми? Нет, я бы не стала так рисковать, ибо твой отец меня бы уничтожил – он был таким сильным, этот вечный несчастный охотник, а мы не ищём сложных путей, - Лиллит усмехнулась. – Ты был мне нужен в одиночестве, без брата, без отца. Один – потерянный, беспомощный, ненастороженный и успокоенный известием о том, что в коридорах времени как белка в колесе я буду метаться, выжидая удачный момент. О, Сэмми, ведь ты и не представляешь, как трудно было мне убить тебя там, где ты с ног до головы был обвешан отцовскими амулетами – ты ведь не знал, что он вшивал все эти малоприятные для демона вещи – обереги, пентаграммы – в подкладку твоей куртки, в отвороты джинсов. Он так трогательно заботился о тебе и о Дине, что меня сейчас стошнит...
- Кас, - одними губами проговорил Сэм, не оборачиваясь, надеясь, что ангел и без того услышит его. – Я безоружен. Тебе придётся мне помочь.
Ответом ему был звучный демонический смешок.
- О, мой дорогой, ты выбрал себе неправильных друзей
Младший Винчестер всё же оглянулся – ангел стоял, опустив голову, не глядя на него. Застывший, как укрытая сетью трещин и плюща мраморная статуя в глубине парка, куда заглядывают лишь безрассудные и смелые. Такие уголки – не для слабонервных.
- Кас! – громче воззвал Сэм, не в силах поверить.
- Так нужно, Сэмюель, - какое далеко, жалкое оправдание, которое тебе пытаются подсунуть вместо настоящего и обстоятельного, объясняя, что через минуту-другую тебе придётся расстаться с жизнью. – Приказано мне было...
- Так значит, - Винчестеру с трудом удавалось удерживать мысли-дождевые черви, норовившие расползтись кто куда, - всё это было подстроено? Дин... его путешествие в прошлое...
- Именно, - чётко кивнула белокурой головой Лиллит.
- И он не терял этот чёртов кулон?
- В этом Кастиель тебе не солгал, - улыбнулась одержимая, растопырив пальцы так, будто обожглась... Или не хотела дотрагиваться. Кожаный шнурок вился вокруг её ладони, покачиваясь металлической каплей древнего божка у жилки запястья. – Твой брат действительно порядочный растяпа. Мы никогда не задумываемся о том, что простое и незамысловатое действие может повлечь за собой необратимые и весьма горькие последствия.
Ни Дина, ни Джона. Только бесполезный амулет в качестве напоминания.
- Забудь о латыни, мальчик, - покачала она головой. – Я и сама в ней сильна, и, думаю, сейчас не время устраивать школьный конкурс правописания.
Сэм кашлянул. Отчего-то он не мог оторвать взгляда от кулона. Он чувствовал некое притяжение, будто петля энергии, лассо захватило его, сдавив плечи, повлекло куда-то за пределы этого пасмурного дня, старой развалюхи, что неудержимо чернела за спиной, подняло, дёрнуло, позвало, и младший Винчестер с радостью ухватился за него, бездумно глядя, как губы Лиллит беззвучно шевелятся. Как сказал персонаж фильма, название которого Сэм благополучно забыл, если собираешься убить – убивай, а не болтай попусту. Предводительница кучки демонических ублюдков об этом, очевидно, знать не желала. Винчестер старался держать глаза открытыми – но мир вокруг плыл, стекал дождевыми каплями по бесформенному влажному земляному холсту.
- Дин, - прошептал он, забираясь рукой в карман, нащупывая телефон. О, Боже, разве сейчас это смогло бы помочь? Единственная нужная кнопка, единственное мимолётное движение...
Волна жара ударила ему в лицо – наверняка, Лиллит предпочла бы поразвлечься со своей новой игрушкой, прежде чем покончить с ним, а Кастиель – он спокойно стоял в стороне, не смотрел, но и не уходил, будто должен был убедиться в качестве проделанной работы.
- Дин! – «и громко-громко плачут и мамочку зовут». – Дин!
Длинная белая, как переваренная макаронина, рука схватила его за горло.
- Эта чёртова песня должна была насторожить меня с самого начала!!
Когда Дина словно протиснуло через узкую кишку неведомой твари и выплюнуло в будущее настоящее, разбушевалась нешуточная буря. Но ещё большая буря бушевала в душе самого старшего Винчестера, в голове которого мелодия выписывала невероятные кульбиты, ощутимо толкая в грудную клетку, будто в надежде сломать пару-тройку рёбер.
Слова, казалось, предназначались для того, младшего Сэма, Сэма с длинной чёлкой и грязными ботинками, другого Сэма... И когда он вдруг начал столь отчётливо разделять их?
Реальность рвало на части. Дин пригнулся, вцепившись в брата, увлекая его за собой.
- Кастиель... – пробормотал он, прикрыв глаза руками – листья и острые осколки поднялись в воздух, что-то зацепило скулу – словно коснулось огнём.
- На него не рассчитывай! – крикнул Сэм, уткнувшись в плечо старшего Винчестера. – Это он...
Какое странное, двойственное ощущение! У Дина ни минутки свободной не оказалось, чтобы прийти в себя после столь резкой перемены мест – и одинаково дорогих ему людей. Сэм, что сейчас был рядом с ним и нуждался в защите, и тот, что остался далеко позади – оба они имели право на своего собственного старшего брата, но отчего-то теперь Дину казалось, будто он обязан работать за двоих – если семнадцатилетнему раздолбаю, пропадавшему во вчерашнем дне, не было дела до происходящего прямо у него под носом. Двойной агент Винчестер.
Внезапно всё стихло, как по мановению руки – умерло. Листья спустились на землю, стекло с дробным стуком к ним присоединилось. Незаметный, но очевидный в двух шагах от них лежал злосчастный кулон. Или счастливый кулон?
Сэм завозился, пытаясь выбраться из крепкого кольца рук и мыслей. Тело его всё ещё гудело, как ветер в трубе, ныло разгорячёнными мышцами... Desert Eagle, до краёв напичканный пулями.
Младший Винчестер неловко повернул голову, зашипев – в шее что-то хрустнуло – и осмотрелся по мере возможности. Кроме них поблизости не наблюдалось ни ангелов, ни демонов.
Они поднялись, поддерживая друг друга, и Дин тут же наклонился, дотянувшись онемевшими пальцами до кулона – уголька, внутри которого теплилось пламя.
- Как отработавший патрон, - негромко заметил он, аккуратно свернув ремешок и убрав божка в карман куртки, потянув вверх собачку, сомкнувшую звенья молнии. Надежно.
- И что это было? – осведомился старший Винчестер – кажется, не подразумевая ответа. Изломанные листья хрустели под ногами при каждом шаге вместе со стеклянным крошевом. – Кажется, я знаю короткий путь к автостраде.
Сэм усмехнулся.
- Как думаешь, что это было? – повторил вечером следующего дня Дин – они приводили себя в порядок, зашивали раны и лечили синяки, и по возможности пытались осознать себя всё ещё живыми.
- Может быть, твой друг Кас решил, что на первый раз достаточно? – хмуро поинтересовался Сэм.
- Я не об этом, - покачал головой старший Винчестер. – О том, каким образом мне удалось вернуться.
- Я сомневаюсь в том, что Кастиель...
- Вот и я сомневаюсь, - задумчиво перебил его Дин, пытаясь понять то ощущение, что протянуло его сквозь пространство и время. У ангелов были другие методы, определённо.
Более профессиональные. Кулон покоился на груди, совершенно довольным своим возвращением к хозяину.
Кулон заговорчески подмигивал младшему Винчестеру, чем немало его смущал.
Отвернувшись от брата, Дин с любовью раскладывал на куске ткани свои сокровища – клинок, пистолет, мачете – с чистым, блестящим лезвием, коробку серебряных пуль. Определённо, он рад был вновь оказаться здесь, рядом с ними. И рядом с братом.
Только теперь он не мог смотреть на Сэма иначе – украдкой - всякий раз он видел того паренька, что остался в далёком прошлом, недосягаемом прошлом. Как причудливо замкнулось это время? Сейчас он должен был помнить – младший Винчестер – то, как Дин в один из одиноких дней возник в его жизни, другой, такой, каким хотел бы видеть его брат.
И изменилось ли что-нибудь?
17 октября 2009
@темы: Фанфикшн, Супернатуралы
-
-
18.10.2009 в 19:27Где нет желчи и смеха, там нет надежды на обновление. Где нет сарказмов, там нет и настоящей любви к человечеству. ©Дмитрий Иванович Писарев
Познания в творчестве Kelly Clarkson заканчиваются лишь на одной “Because of you” )
“печаталось быстро, пожалуй, даже слишком, бездумно и с придыханием. Короче говоря, не в стиле – вот это уж точно. Нет пространных запутанных рассуждений – от этого я намеренно избавилась в рамках хотя бы одного этого фанфика, просто подумала в очередной раз – «а что, если...», как это обычно и бывает. Ну, вот то, что вышло из этого «если».” - “Не бойтесь пробовать новое. Помните, Ковчег построили любители, а Титаник - профессионалы.” *sincere smile*.
Есть вещи, которые вроде бы глупы в своей простоте, но доводящие до психоза своим существованием. Особенно, когда кто-то пытается понять, почему оно тебя так доводит. А тут и тяжело выразить это самое «почему», которое отказывается перестать без объяснения. В результате – хочется придушить «почему» в приступе праведного гнева .
«За ним настороженно наблюдали – с едва уловимым любопытством, казалось бы, неуместным в подобной ситуации. Наблюдал щуплый мальчишка с большими серо-зелёными глазами пониже его самого.» - Сэмми из прошлого?
«- Чувак, - потрясённо протянул Дин, забыв о пиве – он явно находился под впечатлением, - это ведь совсем как в «Терминаторе»!» - значит Сэм поменялся местами со своим младшим я… Чувствую, такое путешествие принесет немало ностальгии.
«Упрямо мотнув головой, младший Винчестер осторожно приблизился к куртке, безвольно висящей на спинке кресла – как будто она могла наброситься на него и задушить. Брр...
Он коснулся её знакомой жестковатой, но гладкой материи, выступавшей в роли подкладки, перевернул, провел пальцами по холодку, пересчитал рёбра метко отстроченных швов, которые позволяли ей существовать так долго даже на данный момент – а что уж говорить о далёком, как казалось, будущем. Наклонился, чувствуя привычный острый запах кожи, смешанный с множеством иных запахов – масла, бензина, дороги, пыли, прибитой дождём, солнца, озона после грозы и ещё одного, совершенно незнакомого, но, очевидно, приятного, такого, к которому хотелось бы привыкнуть. Полузабытый запах дома – как бы абсурдно это ни звучало, - или, по крайней мере, запах, способный создать необходимую атмосферу, позволить остановиться хотя бы на миг и не чувствовать себя загнанным в угол.» - Дом там, где сердце?..
«Удивительно и предсказуемо...»
«И в какой-то момент этого почти безмолвного созерцания Дин с удивлением осознал, что этот Сэм для него – как открытая книга, он знал его, уже знал таким когда-то давно, когда и сам был не слишком умён, не слишком понятлив. И радостно было думать, что всё же эти годы не прошли напрасно, не канули в Лету, от них осталось хоть капля – нет, гораздо больше, чем просто пустяк или невнятный след. Много, много следов, много нитей, связующих звеньев.» - приятно осознавать, что некоторые вещи не меняются).
«А что, если я заплачу? Что, если поскользнусь, упаду, оцарапаю коленку и заплачу? Что, чёрт побери, сделаешь ты? Испугаешься и убежишь, большой брат? Испугаешься и убежишь? Сунешь голову в песок?» - Младший так говорит, будто за что-то таит обиду… Слезы – достаточно чтобы испугать?
«- Он хороший? – по-детски наивно спросил Дин, понимая, что уже говорит о себе в третьем лице – тревожный признак.
- В большинстве случаев, - усмехнулся брат. – И меня это устраивает.»
«- Импалетта» - сразу вспомнилось “Zimaletto”. Буду солидарен с Сэмом: «Фу, какая гадость. Пусть уж лучше она осталась бы Импалой.»
«- Я не могу понять, почему ты так рвёшься в прошлое, - проговорил младший Винчестер, вытянув ноги к огню – не то чтобы ему вдруг стало холодно, просто тело требовало малейшего, пусть и самого ничтожного движения. – Что ты там забыл? Отца? Свой первый обрез, брошенный на краю пустыни Колорадо? Что?
- Мне кажется, - протянул Дин, - что... это прозвучит странно, но я забыл там... тебя. Я забыл там тебя – это точно. – искренне. Что же будет дальше?
«- Здравствуй, малыш, - полутоном, полушёпотом. - Приветствую и тебя, чёртов служитель Господень.
Прохладный запах очевидной опасности. После всех этих лет попасться вот так, нелепо – прямиком в цепкие объятия жаждущей крови и смерти демоницы.
Длинное белое платье в облипку. Она босая.
- Ты!.. – на судорожном выдохе.» - от же ж (далее следует стилистически окрашена лексика). Как будто знала! *сокрушается*
«Кас! – громче воззвал Сэм, не в силах поверить.
- Так нужно, Сэмюель, - какое далеко, жалкое оправдание, которое тебе пытаются подсунуть вместо настоящего и обстоятельного, объясняя, что через минуту-другую тебе придётся расстаться с жизнью. – Приказано мне было...
- Так значит, - Винчестеру с трудом удавалось удерживать мысли-дождевые черви, норовившие расползтись кто куда, - всё это было подстроено? Дин... его путешествие в прошлое...
- Именно, - чётко кивнула белокурой головой Лиллит.
- И он не терял этот чёртов кулон?
- В этом Кастиель тебе не солгал, - улыбнулась одержимая, растопырив пальцы так, будто обожглась... Или не хотела дотрагиваться. Кожаный шнурок вился вокруг её ладони, покачиваясь металлической каплей древнего божка у жилки запястья. – Твой брат действительно порядочный растяпа. Мы никогда не задумываемся о том, что простое и незамысловатое действие может повлечь за собой необратимые и весьма горькие последствия.
Ни Дина, ни Джона. Только бесполезный амулет в качестве напоминания.
- Забудь о латыни, мальчик, - покачала она головой. – Я и сама в ней сильна, и, думаю, сейчас не время устраивать школьный конкурс правописания.» *готовит сковородки, утюги и другую утварь.* - Шандарахнуть бы эту самоуверенную мармызу чем-то потяжелее.
Дорога воспоминаниями. Змейкой протянулась одинокая колея жизни меж острыми вершинами гор, глубоких равнин, утопающий в разнообразии оттенков зеленого. Состав с легким свистом тронулся. Кочегар забрасывал лопатой память. Она сгорала, вскипячивая постепенно воду-кровь, паром несущуюся по мускулам железного монстра. Картинки из прошлого исчезали под колесами, будто шпалы. Сквозь открытое окно сильный поток воздуха врывался в купе, принося едва уловимый аромат прошлого. Этот путь - мистический, окутывающий манящим спокойствием полумрак. Кровать в купе чуть жестковата. Сквозь ночь пробивается бледный свет лампы. Комфортно.. Это подарок судьбы - иметь возможность возвратиться назад. И, как каждый подарок судьбы со своим подвохом). Совмещение двух реальностей: до возврата в прошлое и после оного шаг за шагом – картина создана. Дин, узнающий Сэма по-новому, так нежно, трогательно… На миг, уплывая за воспоминаниями братьев даже забываешь, что Лилька-блондинистое-злодейко не дремлет. И тогда поезд издает протяжный гудок-стон, набирая обороты в неизвестность. ///Какой прекрасный бежевый закат сейчас\\\ Кастиэль, и ты Брут? Наверное, рано спешить с заключением. Наверное, кто-то свыше знал, что все закончится благополучно. Вот только репутация у ангела подпорчена. Необходимое зло?.. « на самом деле я люблю Кастиеля» - мы делаем больно тем, кого любим) ©. Поезд с безумно несся сквозь Время, перемалывая под колесами-бритвами Жизнь, чтобы вскоре остыть, сбавляя ход. Повернуть на обычный темп Нового дня. Как причудливо замкнулось это время… Надеюсь, младший Винчестер помнит «то, как Дин в один из одиноких дней возник в его жизни, другой, такой, каким хотел бы видеть его брат»…
Спасибо за фанфик)! Я давно не чувствовал себя так комфортно, будто дома…
-
-
18.10.2009 в 20:45Не успела я ответить на прошлый коммент, как появился новый! Это так чрезвычайно приятно, спасибо тебе за всё то время, что ты проводишь, читая мои рассказы, за все эти мысли, что рождает твоё сознание, а пальцы выбивают клеймом букв и слов, электронными кодами вписывая в историю!
Прости. Прости меня. За то, что люблю тебя слишком сильно и буду любить именно так... болезненно, до помешательства. © Sophie «Зодчий».
О, "Зодчий", он появился как раз в тот миг, когда я была разбита усталостью и неприятной, болезненной уверенностью в том, что больше меня не хватит на СПН, и мыслей не было, и не было сил. А он возник, что теперь я бесконечно благодарна Sophie, потому что поначалу я жутко боялась его читать - потому что не желала в очередной раз испытать чувство, словно исчезаю, словно вот-вот пропаду и никогда никто обо мне не вспомнит. Что ж, время - то, что лечит. Оно прошло, оставив позади мои тревоги, и я прочла - залпом, с восторгом и радостью, прочувствовав настроение, насладившись атмосферой, подкрепив себя - и написала своё, такое бесшабашное немного, смелое в выборе выражений, чуточку безумное.
А саркастична я даже не намеренно. Намеренно я иронична=) Но сарказм вылезает наружу как-то сам по себе, не спрашивая разрешения. Я не могу поспорить с Дмитрием Ивановичем Писаревым=) поскольку, наверняка, он видный учёный (мне так кажется), но на данный момент, увы, особой любви к человечеству я не испытываю+)
На самом деле я не слушаю Kelly Сlarkson, но строчку выхватила из песни, звучавшей где-то в магазине по радио=) И ещё одно небольшое исключение - композиция Addicted данной певицы звучала у меня в плеере и в голове всё лето - и до сих пор приятно бывает послушать. Она очень личная, и очень болезненная, как ссадина - содранная кожа. Я чувствую это, когда слушаю.
Иногда, перечитывая старые фики (вовсе не из-за самолюбования=)) я просто ищу ошибки, чтобы постепенно их исправлять) я понимаю, что сейчас пишу совершенно иначе, чем раньше. И получается, что всё равно я получаю новое, вплетая это в свои фанфики, пусть не сразу, пусть постепенно, но в конце концов, по прошествии времени выходит что-то настолько отличное от прежнего. Новое неизбежно. Мир вокруг движется, и ты вместе с ним.
Есть вещи, которые вроде бы глупы в своей простоте, но доводящие до психоза своим существованием. Особенно, когда кто-то пытается понять, почему оно тебя так доводит. А тут и тяжело выразить это самое «почему», которое отказывается перестать без объяснения. В результате – хочется придушить «почему» в приступе праведного гнева
Думаю, поиск причин - одно из самых сложных испытаний, которое должен пройти каждый. Недавний разговор с подругой - у нас как-то самом собой всё сводится к психологическо-философским темам, когда мы пытаемся объяснить мир в его проявлениях и себя в этом мире - в очередной раз дал мне пищу для размышлений, и в частности я поняла, как важно осознавать причины чувств и эмоций, не важно, положительных ли, отрицательных. Потому что они есть - эти причины, и они требуют того, чтобы их нашли и рассекретили. Потому что чаще становится легче, когда знаешь, с чём предстоит бороться. осведомлён - значит вооружён.
сразу вспомнилось “Zimaletto”. Буду солидарен с Сэмом: «Фу, какая гадость. Пусть уж лучше она осталась бы Импалой.»
ох, Зималетто=))) Я, признаться, об этом даже не подумала=) Но да, хорошо что Сэму это неудачное прозвище не понравилось=)
Кастиелем пришлось пожертвовать... во имя сюжета=) На самом деле я не вижу его "на тёмной стороне". Нет. Никогда. Он лишится своих крыльев, но Дина не предаст. Я верю в него=) В данном же случае у меня нет оправданий, поскольку здесь всё изложено чётко - предал не по собственному желанию, но не предать не мог. Что ж, пусть будет так. Ведь главное - взаимоотношение братьев, которые для меня очень интересны в таком аспекте. Честно говоря, хотя тут слэша и нет, и в категории-жанре проставлено relationship, я писала это с такой заботой=), забавно это.
Совмещение двух реальностей: до возврата в прошлое и после оного шаг за шагом – картина создана. Дин, узнающий Сэма по-новому, так нежно, трогательно…
в этом рассказе я люблю Дина за его отношение к брату - вроде бы и тому, но всё же другому. Как постепенно он понимает, что ошибался, возможно, он делал всё неправильно, когда был шанс стать немного ближе, но он этим шансом не воспользовался. А тут - по мановению руки - и всё опять так, каки было давным-давно, и можно просто наблюдать и улыбаться уголком губ, и заботиться, если позволят.
Дорога по рельсам домой для меня - с оттенком грусти, пусть даже я и возвращаюсь. За окнами - темень и неизвестность, а поезд бежит вперёд, стучат колёса, убаюкивая. Нет, Сэм, определённо помнит ту встречу, ведь будущее всё равно перекроилось, переиначилось, пусть незаметно.
Спасибо ещё раз тебе за твои замечательные отзывы! Надеюсь, это чувство дома не ускользнёт слишком быстро, останется немного погостить. Да будет так=)